Светлый град на холме, или Кузнец - Татьяна Иванько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ещё несколько дней и ночей я думаю о ней, и не понимаю почему. Я не понимаю даже, что я думаю.
Я вижу её снова и снова не понимаю ничего. Ворожит она что ли? Говорят, она гро.
Они должны заключить со мной договор, Свея, в лице Сигурда и Сигню с одной стороны и Асбин, в моём лице — с другой.
Для этого меня позвали в небольшую горницу, что рядом с парадным залом. Здесь стол, не для еды, для письма, очевидно, судя по лежащим на нём писалам, свиткам, обрывкам пергамента, впрочем, сложенным аккуратной стопкой. И полки с книгами. Масса книг…Свитки, складные восточные, какие-то странные с рисунками вместо букв. Что, и такие Сигурд читает?.. Чего я ещё не знаю о нём?
Сигню тоже здесь. Она сидит в низком кресле, от этого её длинные бёдра проступают под юбкой и чуть приподнявшийся подол показывает мне и край кружевной сорочки из дорогого тончайшего льна, который делают только в Сонборге, и узкие лодыжки в ажурно связанных чулках. Башмачки из мягкой кожи… Я не смотрел на неё, я всё это увидел за один миг, один взгляд.
— Ты бы ещё мамочку позвал, — усмехаюсь я.
— Мамочка не дроттнинг Свеи, — не улыбаясь, говорит Сигурд.
— Да ладно, не надо суровости, а то я решу, что ты хочешь предупредить, что идёшь на меня походом, — снова пытаюсь пошутить я.
— Я не стану вам мешать, — Сигню встаёт, собираясь уходить. — Без меня вы договоритесь быстрее и лучше, как дядя и племянник. Как старые товарищи. Так ведь? В таких разговорах женщина — только помеха.
Для меня она помеха. Я рад, что она ушла, её присутствие мешает мне трезво мыслить и верно просчитывать шаги и подбирать слова. Но сначала я послушаю Сигурда.
— Я не хочу воевать Асбин, Ньорд, но Свея должна быть единой страной. Ты останешься конунгом в своём йорде, но станешь подчиняться мне и законам Свеи.
То есть для меня ничего не меняется…
Эх, Сигурд, со своей силищей ты мог бы согнать меня к чертям собачьим и должен был это сделать для безоговорочного единства твоей Свеи, больше того — прикончить должен бы меня.
Но родственные чувства подводят тебя и память о нашем общем детстве. Что ж, ты всегда был добрым мальчишкой. Может, когда-нибудь я вспомню об этом дне и не убью тебя…
Сигурд, будь твоя жена другой, не знаю какой, но другой, не Сигню, жили бы мы с тобой бок о бок как дядюшка с племянником. А потом поженили бы наших детей, и Асбин сам собою влился бы в твою единую страну… Полагаю, ты думал именно так, когда начинал наш разговор. Беда в том, что я думаю иначе. И в ту минуту, когда ты полагаешь, что закончил объединение твоей страны, собрал все земли Свеи под свою руку, когда ты радуешься мирному присоединению и моего Асбина, я начинаю обдумывать, как я отберу у тебя всё.
Мне никогда не нужна была вся Свея. Я никогда не обладал твоим самомнением, твоей гордостью рождённого конунгом. Я всегда был лишь младшим сыном. И Асбина с прилегающим Гёттландом мне было более чем достаточно для моей приятной жизни. Пока я не увидел твою жену. Вначале на вашей свадьбе, но тогда я решил, что это лишь воздействие хмельного…
А теперь, прости, Сигурд, я всегда тебя любил…
И теперь люблю тебя. Наверное, только тебя, даже моих детей я люблю меньше или тем более мою хитрую сестру.
Но я отберу у тебя всё. Потому что ОНА твоя. А я теперь не хочу ничего так, как ЕЁ. Почему? Я этого сам не понимаю.
Мы почти поссорились из-за Ньорда. Я настаивала, что Асбин должен стать такой же частью единой Свеи, как все прочие йорды. Пусть Ньорд остаётся фёрвальтером, как Рангхильда в Брандстане. Но Сигурд настаивал на том, чтобы Ньорд оставался конунгом, хотя и под рукой Свеи.
Я не знаю, как бы я поступила на месте Сигурда. Может быть, так же как и он.
У меня не было кровных родственников, я не знаю, каково это. Но вот Хубава или Ганна. Или Боян. Или Легостай. Но они не были конунгами, и мне не надо было бы делить с ними власть…
Так что как бы не пыталась, я всё равно не могла представить себе, что должен чувствовать Сигурд, когда мы заговорили об Асбине и Ньорде.
Но зато я почувствовала другое.
Теперь, после притязаний Гуннара я стала очень чуткой к таким вещам. Я не глядя почувствовала отношение Ньорда ко мне. И это не была страсть как у Гуннара. Это не была любовь, как у Бояна.
Это вожделение, смешанное с чем-то похожим на ненависть. И это было сильное чувство. Я чувствовала, как оно распирает его душу. И я чувствовала опасность. Это Гуннара я могла не бояться — благородного воина. Ньорд — другое дело.
Но сказать напрямую это Сигурду я не могла. Ведь это всего лишь мои чувства, моя «содранная кожа». Сигурд не поверит в это.
Я пошла к Эрику Фроде поговорить об этом. Я ничего не стала говорить о своих ощущениях насчёт Ньорда. Просто рассказала, какой договор Сигурд заключил с Ньордом и Асбином. И что он не нравится мне.
— Ты права, Сигурд — неправ, — сказал Эрик, — Ньорд сильный человек, он может не удовольствоваться Асбином.
— И что же делать? — спросила я, усаживаясь на привычное место — высокий стул у наклонного стола.
Эрик наливал нам сбитня. Всегда угощает меня, когда я прихожу поговорить. Сам любит выпить и вкусно поесть. Красивыми вещами себя окружает, даже служанки у него красивые.
Наверное, и любовниц имеет, может, и не одну.
Это не Дионисий — отрекшийся от всех наслаждений мира и не странный, одержимый Римом книгочей Маркус-законник.
Эрик живёт в своё удовольствие. Правда, советы его мне нужны всё меньше, а Сигурд к ним вообще ни разу не обращался. Зачем мы его кормим тогда? Странно, но мне впервые пришло это в голову…
— Ты владеешь оружием и можешь воспользоваться им, чтобы получить от Сигурда всё, что захочешь, — сказал Эрик, посмеиваясь.
