История Энн Ширли. Книга 2 - Люси Монтгомери

— И мне тоже!

— Напишите о нас рассказ, — попросил Джеральд.

— Пожалуйста, напишите, — вторила ему Джеральдина.

— Что ж, я уверена, что вы не хотели ничего дурного, — дрожащим голосом проговорила миссис Реймонд.

— Благодарю вас, — ледяным голосом ответила Энн, пытаясь оторвать от себя руки близнецов.

— Пожалуйста, не будем ссориться, — со слезами в голосе взмолилась миссис Реймонд. — Я не выношу ссор.

— Разумеется, нет, — с достоинством сказала Энн, а она, когда хотела, умела говорить с большим достоинством. — Я не вижу, с чего бы нам ссориться. Джеральд и Джеральдина превосходно провели день, хотя боюсь, что того же нельзя сказать о бедняжке Айви Трент.

По дороге домой Энн чувствовала себя постаревшей на десять лет.

«И я еще считала Дэви озорником», — подумала она.

Ребекку она застала в саду. Та собирала поздние анютины глазки.

— Ребекка Дью, я всегда считала, что известное изречение «Детей должно быть видно, но не слышно» чересчур сурово. Но сегодня я убедилась, что в нем что-то есть.

— Бедняжечка! Я сейчас накормлю вас вкусным ужином, — сказала Ребекка Дью, сдержав рвущееся у нее с языка напоминание: «А я что вам говорила?»

Глава пятая

Отрывок из письма Джильберту.

«Вчера вечером к нам пришла миссис Реймонд и со слезами на глазах умоляла меня простить ее необдуманные слова.

— Если бы вы были матерью, мисс Ширли, вы нашли бы в себе силы простить…

Я нашла в себе силы простить и не будучи матерью… В общем-то миссис Реймонд мне симпатична, и она действительно нам очень помогла с постановкой пьесы. Тем не менее я не сказала: «Я с удовольствием опять посижу с вашими детьми, когда вам надо будет уехать». Даже такая неисправимая оптимистка, как я, способна научиться на горьком опыте.

В Саммерсайде сейчас многие принимают участие в романе Джервиса Морроу и Сибил Весткотт, которые обручены уже целый год, но дальше, как говорит Ребекка Дью, ни тпру ни ну. Тетя Кэт, которая состоит с Сибил в отдаленном родстве, — кажется, она тетка двоюродного брата Сибил с материнской стороны, — полна симпатии к влюбленным, во-первых, потому, что считает, Джервис для Сибил — прекрасная партия, и, во-вторых, ненавидит отца Сибил Франклина Весткотта и хотела бы видеть его поверженным в прах. Разумеется, тетя Кэт не способна признаться, что кого-нибудь ненавидит, но жена Франклина была ее любимой подругой юности, и тетя Кэт убеждена, что Франклин вогнал ее в гроб.

Я интересуюсь этой историей отчасти потому, что мне очень нравится Джервис и в меру симпатична Сибил, а отчасти потому, что, как я начинаю подозревать, во мне заложено неистребимое желание вмешиваться в чужие дела, разумеется с самыми благими намерениями.

Положение вкратце таково. Франклин Весткотт — коммерсант, высокий суровый неразговорчивый человек. Он живет в большом доме, который называется Элмкрофт и стоит уже за пределами города, на дороге, ведущей в гавань. Я с ним едва знакома, и единственное, что я в нем заметила, — это привычку, сказав что-то, долго беззвучно смеяться про себя. Он ни разу не был в церкви, и он открывает окна на ночь, даже когда на улице метель. В последнем я с ним втайне солидарна, но подозреваю, что у меня нет единомышленников. Он привык к положению одного из отцов города, и без него муниципальный совет не смеет принять ни единого решения.

Его жена умерла. Говорят, она была полностью у него под каблуком и не смела ему ни в чем противоречить. Некоторые утверждают, что когда он привез ее домой после венчания, то чуть ли не с порога заявил, что хозяином в доме будет он.

Сибил их единственный ребенок. Ей девятнадцать лет, и она хорошенькая, полненькая, добродушная девушка. Ее губки всегда приоткрыты, и за ними виднеются мелкие белые зубы. У нее блестящие каштановые волосы, очаровательные голубые глаза и такие длинные темные ресницы, что сомневаешься, настоящие ли они. Джен Прингл говорит, что Джервис главным образом влюблен в ее глаза. Мы с Джен обсудили всю эту историю. Джервис — кузен Джен, и они очень дружны.

Кстати, ты не поверишь, как Джен привязалась ко мне, а я к ней.

Так вот, Франклин Весткотт никогда не разрешал Сибил иметь поклонников, и когда Джервис Морроу начал за ней ухаживать, он запретил ему показываться у них в доме, а дочери заявил, чтобы она и думать забыла про этого парня. Но к тому времени Джервис и Сибил были уже влюблены друг в друга по уши.

Весь город сочувствует влюбленным. Непонятно, что Франклин Весткотт имеет против Джервиса. Тот — молодой преуспевающий адвокат из хорошей семьи, у него отличные виды на будущее, и сам он очень милый молодой человек.

— Завидный жених, — заявила Ребекка Дью. — За него любая бы пошла. Просто Франклин Весткотт хочет, чтобы Сибил осталась старой девой и вела его хозяйство, когда умрет тетя Мэгги.

— Неужели на него никто не имеет влияния? — спросила я.

— Никто не возьмется спорить с Франклином Весткоттом. У него не язык, а бритва. А когда его кто-нибудь переспорит, то он закатывает сцену. Сама я этих сцен не видела, но мисс Праути рассказала мне, что он выделывал, когда она однажды шила у них в доме платье для Сибил. Что-то его разозлило — никто даже не знает что. Так вот, он хватал что попадется под руку и вышвыривал в окно. Томик Мильтона перелетел через забор прямо в пруд Джорджа Кларка. Он вроде как зуб имеет на всех. Мать мисс Праути рассказывала, что он так орал, когда родился, — волосы дыбом становились. Нет, у Джервиса и Сибил нет никакой надежды — им надо сбежать и обвенчаться тайком. Не очень я жалую все эти побеги, хотя про них и написано много всякой романтической чепухи. Но тут их никто не осудит.

Не знаю, как мне быть, Джильберт. Но что-то надо делать. Не могу я сидеть и смотреть, как молодым людям какой-то самодур губит жизнь. Джервис Морроу не станет дожидаться Сибил бесконечно. Говорят, у него и так уже терпение на исходе. Видели, как он прямо-таки со злостью вырубал на дереве инициалы Сибил, которые сам же и вырезал. К тому же с ним кокетничает очень симпатичная дочка мистера Палмера. А мать его как-то сказала: моему сыну нет нужды годами дожидаться, когда до него кто-то снизойдет.

Я просто в расстройстве, Джильберт.

Сейчас светит луна, любимый, освещая тополя во дворе, гавань, старое кладбище, Царя Бурь. Но что мне за радость в лунном свете и всей этой красоте, когда мне не с кем ее разделить?

Жаль, что я не могу пойти погулять при луне с Элизабет. Она так любит вечерние прогулки. В Грингейбле мы с ней чудесно гуляли. Но здесь Элизабет видит луну только из окна.

Я начинаю за нее всерьез беспокоиться. Ей скоро исполнится десять лет, а эти две старухи понятия не имеют, что, кроме физических потребностей, у нее есть еще духовные. Одета, накормлена — чего же, дескать, еще? И с каждым годом положение ухудшается. Я просто не представляю, какое бедняжку ожидает девичество».

Глава шестая

Как-то, провожая Энн домой после школьного вечера, Джервис Морроу излил ей свои горести.

— Тебе нужно с ней убежать и обвенчаться тайком, Джервис, — выслушав его, посоветовала Энн. — Все так говорят. Как правило, я не одобряю браки против воли родителей («Послушать только меня — учительница с сорокалетним стажем», — усмехнулась про себя Энн), но из всякого правила бывают исключения.

— Не могу же я убежать один, Энн. Сибил так боится своего отца, что я никак не могу ее уговорить. Да мы никуда далеко и не побежим. Ей надо просто прийти вечером к моей сестре Джулии, миссис Стивенс. Там нас будет дожидаться пастор, и все будет вполне прилично. А потом мы уедем на медовый месяц к тете Берте в Кингспорт. Ну что может быть проще? Но я никак не могу убедить Сибил решиться на это. Бедняжка так долго терпела капризы и самодурство отца, что у нее совсем не осталось силы воли.

— Тебе надо ее уговорить, Джервис.

— Боже правый, неужели ты думаешь, я не пытался этого сделать, Энн? Я уговаривал ее до посинения. Когда я рядом, она почти согласна, но, как только возвращается домой, тут же шлет мне записку, что никак не может пойти против воли отца. Знаешь, Энн, самое странное — она, кажется, действительно любит отца и не может вынести мысли, что он ее никогда не простит.

— Скажи ей, чтобы выбирала между отцом и тобой.

— А если она выберет его?

— По-моему, тебе это не грозит.

— Кто знает, — уныло пожал плечами Джервис. — Но тянуть больше нет сил. Я не могу терпеть это до бесконечности. Я очень люблю Сибил, об этом знает весь Саммерсайд. Она как прекрасная роза, до которой я никак не могу дотянуться. Но я должен, Энн.

— Это очень поэтичная метафора, однако она делу не поможет, Джервис, — возразила Энн. — Тут нужен здравый смысл. Скажи Сибил, что вся эта морока тебе надоела и она должна решить: или она выходит за тебя, или всему конец. Если она недостаточно тебя любит, чтобы уйти от отца, значит, тебе не на что надеяться.