Барышня-воровка (сборник) - Светлана Алешина

– Вы живете не по средствам, голубчик, – вдруг произнесла актриса старушечьим голосом, припомнив одну из своих крошечных ролей в спектакле по произведениям Островского. – Это до добра не доводит! Побереглись бы, молодой человек, так и в долговой яме окажетесь, не ровен час… Женишок-то с брачком-с, гол как сокол, а павлином представляется…

Никита от неожиданности вздрогнул и изумленно посмотрел на Соню. Наверняка в первую минуту подумал, что у нее поехала крыша.

– У вас, Никита, денег нет, вам уже в долг давать перестали. Все ваши разговоры о солидном бизнесе, о достижениях – сплошная фикция. Так что Анжелика вам была нужна как воздух. Женившись на ней, вы получаете доступ к деньгам… Но вот незадача, она вам отказала! Вы решили запугать ее до смерти: организовали звонки, мнимые покушения. Я еще тогда заметила, что «таинственный убийца» очень хорошо ориентируется в доме. Хотите, расскажу, в чем состоял ваш замысел? Все должно было выглядеть следующим образом: вы нанимаете пару-тройку статистов, играющих роль убийц. Расправляетесь с ними на глазах у потрясенной женщины – и вот она уже ваша… Я все правильно рассказала?

Никита слушал молча, только багровеющее лицо выдавало степень его бешенства. Соня вовсе не была уверена, что ее рассказ – истина. Просто она не могла отказать себе в удовольствии вывести из себя этого хама.

– Ну ты и стерва, – хрипло произнес он. – Убирайся, пока я тебе шею не свернул. Надо же, как все гладко повернула. Может быть, я и Мишеля прихлопнул?

– Я не исключаю такой возможности. Говорят, у него с Анжеликой роман намечался… Вот вы его и убрали с дороги.

Никита тяжело поднялся из кресла и прошипел:

– Я пойду выпью чего-нибудь, а когда вернусь, чтоб духу твоего здесь не было!

Он заковыристо выругался и так пихнул стул, стоявший рядом, что тот разлетелся на части. Соня замерла, почти физически чувствуя, как его ненависть плотным кольцом окутывает ее. Она сидела не шелохнувшись, пока за Никитой не закрылась дверь. Только тогда поднялась со своего места и выскочила из комнаты. Ей срочно понадобилось съесть чего-нибудь сладкого. Такое чувство возникало у нее всякий раз после какого-нибудь сильного стресса.

Соня заглянула на кухню, из которой доносился запах свежей выпечки. Антонина доставала из духовки противень с румяными ватрушками. Желудок сразу же отреагировал на запах голодным урчанием.

– Тоня, вы просто кудесница, – проговорила Соня, подходя к домоправительнице. – Не дайте умереть голодной смертью, можно я одну ватрушечку попробую?

– Чего же одну? Садитесь, София, за стол, наливайте чаю. Нет, постойте, вы теперь у нас важная персона, я вам сама налью, – сердито пробормотала Антонина Степановна.

– Не сердитесь, – произнесла Соня виноватым тоном. – Так уж получилось, что я не смогла все рассказать. Это вовсе не потому, что я не доверяю. Просто я не хотела обнаруживать себя раньше времени… Ну не могла, не могла я ни о чем рассказать! Тонечка, покормите меня лучше, вы же добрая, не дайте погибнуть во цвете лет, – шутливо-жалобным тоном произнесла Соня, скорчив такую забавную гримаску, что Антонина рассмеялась.

– Ладно, я на тебя больше не сержусь, – проговорила она, отсмеявшись. – На вот, ешь, – она поставила перед Соней тарелку с румяными ватрушками и бокал горячего чая.

– Большое спасибо, – пробормотала Соня с полным ртом. Удержаться она не могла, такими аппетитными были ватрушки.

– Всех уже расспросила, а меня спрашивать будешь? – как бы между прочим поинтересовалась домоправительница.

– Конешно, – отозвалась Соня, – только шъем еще немношко.

Когда пятая или шестая ватрушка была съедена, она откинулась на спинку стула и блаженно зажмурилась. В эту минуту она не думала о нарушениях диеты, о фигуре, о том, что ей уже не восемнадцать, когда можно было есть что угодно в огромных количествах.

– Тонечка, вы королева ватрушек, булочек и плюшек, – пропела она.

Антонина улыбнулась и сказала:

– Ну, спрашивай, я готова.

Соня нехотя перестроилась на деловой лад.

– У меня всего один вопрос. Вы что-нибудь слышали об исчезновении Анжелики Сергеевны? Тут какой-то секрет Полишинеля.

– А это кто такой? У нас такие не бывают, – удивилась Антонина, всплеснув своими пухленькими ручками.

– Какие? – не поняла Соня.

– Ну, Полишинели эти, я их не знаю, не видела ни разу.

– «Секрет Полишинеля» – это просто говорят так. Образное выражение, когда все про это знают, а считается секретом.

– А, понятно, – отозвалась Антонина. – Ты знаешь, тут дело запутанное. Помню, Анжелика приехала вся какая-то расстроенная, бледненькая. У меня, говорит, мигрень, хочу побыть тут одна, отдохнуть. Обычно, когда у нее мигрени эти бывают, мы все в доме остаемся. Она хоть и не ест, почти не пьет целые сутки, мы все равно при ней. Она в своей комнате запирается и сидит там. Я ей только под дверь подносик ставлю – сок апельсиновый, тостики, фрукты, ну и заглядываю потихонечку. Дело такое, плохо человеку, может, врача вызвать или еще какая помощь понадобится… А в тот раз она всех отпустила. Хочу, говорит, одна побыть. Всем дала на несколько дней выходные, охрану тоже отпустила…

Соня слушала внимательно, надеясь, что сейчас наконец узнает всю правду. Только рассказ Антонины запутал все еще больше.

– Мы уехали на три дня. Когда вернулись, хозяйка была дома. Только какая-то странная, будто у нее за эти три дня голова не прошла. Но это ладно! Представляешь, в холодильнике все подчистую съедено, бутылка водки исчезла… Я ее раньше в медицинских целях использовала. Так вот, бутылки этой тоже не было!

Сыщица ничего не понимала. Была бутылка и нет, подумаешь. Выпить бутылку водки в своем собственном доме, из своего холодильника, что тут может быть странного?

– Так Анжелика Сергеевна водку не пьет, у нее на водку аллергия. Стоит пробку понюхать – вся пятнами покрывается, видок еще тот.

– Ну и?.. – подтолкнула Соня,

– Вот я и думаю, куда водка делась? Полтергейст какой-то.

Больше Антонина ничего рассказать не смогла.

По списку опросить оставалось еще несколько человек. Соня решила не откладывать намеченные дела в долгий ящик. В это время все обычно собирались в гостиной, смотрели какой-нибудь фильм, слушали музыку или просто разговаривали.

Соня решила заглянуть туда.

У барной стойки стоял Игорь. Кроме него, в комнате никого не было. Сыщица подумала, что это подходящий случай для беседы.

– Можно составить вам компанию? Что пьете? О, «Хеннесси»… Я тоже предпочитаю этот напиток, только в другое время суток, – проворковала она, усаживаясь на высокий табурет. – Не побрезгуете выпить в обществе ищейки? – пошутила она, наливая себе коньяк.

Игорь пожал плечами:

– Это ваша работа. Если Анжелике грозит опасность, значит, она нуждается в вас.

Соня отпила из рюмки и, глянув на бледное, с темными кругами под глазами лицо Игоря, решила ошарашить его вопросом.

– А может быть, это ваших рук дело? – прямо спросила она. – Признайтесь, что это вы устроили эти неудачные покушения!

– Что за бред? Глупости, зачем убивать любимую женщину? – его голос звучал по-прежнему вежливо, но Софья чувствовала, что Игорь вот-вот сорвется.

– Мало ли что в жизни бывает? – она развела руками. – В классической литературе столько примеров…

– Она отказалась выйти за меня замуж, – проговорил Игорь. – По-вашему, это причина? Сотни женщин должны быть убиты, если исходить из вашей логики. Каждые полчаса кто-то отказывается выйти за кого-то замуж и остается при этом жив.

– Может быть, – неохотно согласилась Соня. – А если посмотреть с другой стороны? Может быть, вы хотели жениться на Анжелике не по любви, а из корыстных побуждений? Например, вы бедны и вам попросту нужны деньги… Вас преследуют кредиторы, вы задолжали крупную сумму, вам включили «счетчик»… Отказ Анжелики в этом случае ставит крест на вашей карьере. От любви до ненависти один шаг. Отелло, между прочим, тоже любил Дездемону. И все же задушил ее.

– Правда, не из корыстных побуждений, а из ревности, – усмехнувшись, добавил Игорь. – Знаете что, Соня… Какой-то глупый у нас с вами разговор получается! В качестве горничной вы нравились всем в этом доме гораздо больше. За один день вам удалось со всеми перессориться! Минут десять назад от меня ушел Никита. Знаете, как он вас называл? Долбаной стервой… Вы извините, конечно. Не в моих правилах так говорить о женщинах, но, по-моему, в данном случае он прав. Ни одна нормальная женщина не станет копаться в грязном белье. Зарабатывать на жизнь трудом горничной гораздо приличней, – вынес он свой приговор и отвернулся.

«Господи, что ж им так далось это «грязное белье», – с тоской подумала Соня.

– Как легко оскорбить беззащитную женщину! – усмехнулась она в ответ. – Только это вы, а не я пытались жениться на богатенькой. Вам ли рассуждать о приличиях…