Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина

Малинка!

Малинка, которая насторожилась, услышав фамилию доктора Краева! Малинка, которой досталась рогатка от деда – такая старая рогатка… Малинка, которая не помнила своего отца, – и теперь с ним встретилась! Сереге стало понятно, почему она могла видеть нежить до полуночи – девочка унаследовала это умение от Краева, который и сам был нежитью.

А с другой стороны от доктора Краева шел еще один упырь.

Это был отец Сереги…

Папа…

Такой же, как все остальные мертвецы!

С такими же светящимися глазами и белесым неживым лицом.

Серега захлебнулся рыданиями.

Душа его рвалась к отцу, а ноги сами собой попятились, пытаясь унести тело прочь.

– Стой! – крикнул доктор Краев голосом ледяным и пронизывающим, как зимний ветер.

Он уставился на Серегу, и тому показалось, будто кто-то бросил дартс, попавший ему прямо в горло и остановивший дыхание.

– Возьмите его! Ну!!! – скомандовал доктор Краев.

Фигуры Сапожникова, Валентина и Малинки послушно качнулись вперед, но Гаврюша стал так жалобно и вместе с тем отчаянно лаять на них, что они замерли, словно испугались или заколебались.

Тогда к Сереге двинулись баба Нюра и субчики-голубчики с их размазанными, изуродованными женщинами, но на пути встал медведь. Он расшвырял упырей в разные стороны, и они уже не поднялись. Бывшего шофера медведь подбросил вверх, и тот угодил головой в развилку на дереве. Застрял там и повис, вращая глазами и быстро-быстро перебирая ногами, словно пытался убежать.

Но Сереге было не до него, потому что доктор Краев в ярости швырнул своим призрачным факелом в медведя – и шкура зверя вмиг занялась таким же мертвенным пламенем, каким горел факел.

Через миг огонь погас, но медведя на дороге уже не было.

– Взять! – проревел Краев.

И снова жутко завыл Гаврюша, и снова качнулись вперед – и замерли Сапожников, Валентин и Малинка…

Тогда на дорогу вышел мальчишка в линялой рубахе с кровавым пятном на животе. Он шел к Сереге, расставив руки, безжизненно улыбаясь, и от этой улыбки мучительно болела голова и начиналась ломота во всех костях.

«Его зовут Петька, – вспомнил Серега. – Он такой же мальчишка, как и я. Да разве я смогу в него стрелять?!»

Гаврюша бросился на Петьку, но тот сильным пинком отшвырнул голову на обочину.

Голова осталась лежать неподвижно.

– Гаврюша! – в ужасе закричал Серега и вскинул рогатку.

Мальчишка покачнулся, услышав серебряный звон.

– Отда-ай рога-атку-у-у! – громко завыла Малинка.

– Отдай мне! – подхватил доктор Краев.

Петька бросился вперед, руки его, удлиняясь, тянулись к Сереге…

Он выстрелил Петьке в лоб, и упырь свалился наземь, страшно взвыв.

Теперь Серега уже не колебался. Он выпускал монету за монетой, и вдруг с ужасом понял, что у него осталась только одна серебряная пуля.

На счастье, Петька больше не шевелился. Но теперь Малинка, которую толкнул доктор Краев, ринулась к Сереге.

Тот навел на нее рогатку, но в последний миг рука дрогнула, и монетка ударилась о землю под ее ногами.

Малинка с воем отпрыгнула, не удержалась и упала.

Тогда вперед бросился сам доктор Краев.

Серега попятился, но поскользнулся. Его шатнуло на обочину. Он ударился спиной о какое-то дерево, и доктор Краев уже подскочил к нему и протянул к его горлу пальцы, которые показались Сереге невероятно длинными, словно подползающие черви…

Но в это мгновение с закачавшегося дерева свалилась давно уже висевшая там рука мертвеца – и угодила на плечо доктора Краева. И тотчас впилась в его горло! Похоже, этой руке было все равно, кого душить: своих, чужих, живых, мертвых…

Краев пытался оторвать ее от горла.

Серега не стал смотреть, кто победит.

Он вылетел на дорогу и обернулся.

Толпа упырей, лишившись своего предводителя, бестолково топталась на месте, а отец беспомощно поводил головой и руками.

– Папа! – не сдерживая больше слез, заорал Серега, и отец при звуке его голоса вдруг закрыл лицо руками и тоскливо взвыл, а остальные упыри насторожились и медленно, как бы нащупывая ногами дорогу, двинулись к Сереге.

Он стоял тяжело дыша, не в силах убежать от отца.

И вдруг из сдавленного воя упырей, почуявших поживу и жаждущих ее, послышался громкий стон:

– Спаси нас, наследок! Спаси души наши!

Это был голос монаха.

Серега повернулся и кинулся прочь. Никогда еще он не бегал так быстро, как в эту ночь!

Наверное, он бы задохнулся уже метров через сто, однако внезапно на его пути вспыхнули яркие огни, а через миг поперек дороги со свистом затормозил автомобиль.

«Лада Калина»!

Ольга Владимировна высунулась в окно.

– Садись быстро! – крикнула она. – Прости, что я тебя бросила! Очень испугалась, совсем обезумела! Хорошо, быстро спохватилась: что ж я делаю?! Этой собаки… головы… ну, в общем, этого больше нет?

– Нет, – всхлипнул Серега. – Его больше нет…

– Ты по нему плачешь? – изумилась Ольга Владимировна. – Что это вообще было? Может, мне почудилось?!

– Он был, – выдохнул Серега. – Он спас мне жизнь. Разворачивайте машину, пожалуйста, разворачивайтесь. Нужно искать высокую могилу.

– Что?!

– В смысле холм, – крикнул Серега. – Поехали! Вы хотите найти свою дочку?

– Ты ее видел? Где она? – недоверчиво спросила Ольга Владимировна.

– Она будет ждать вас на холме, – сказал Серега.

Не хотелось даже думать о том, что случится, если он все неправильно понял! Да и не было времени. Ночь шла и шла, и если тут, в лесу, не было слышно петушиных голосов, то это не имело ровно никакого значения. Они ведь все равно пели, эти петухи, и, наверное, время их третьего крика уже приближалось!

– Вон холм! – показала Ольга Владимировна, и Серега увидел впереди лысую возвышенность – и разлапистый пень посреди.

– Где Малинка? – спросила Ольга Владимировна, вглядываясь в белесый лунный полумрак.

– Пойдемте, – сказал Серега, – надо идти.

Они вышли из машины и поспешно поднялись на холм.

«А если это не то дерево?! – вдруг ужаснулся Серега. – Может, это береза?! И надо искать другой холм?! А где его искать? Успеем ли мы? Или они нас перехватят на дороге, и тогда мой отец… и Малинка свою маму… они превратят нас в таких же чудовищ?!»

Задыхаясь от быстрой ходьбы, он упал на колени рядом с пнем и принялся тупо осматривать его кору, пытаясь найти хоть какой-то признак того, что это осина.

Как будто он смог бы отличить кору осины от коры дуба!

И вдруг… вдруг Серега заметил тонкий-претонкий прутик, торчавший из голого старого корня, вспучившегося из-под земли. Это был молодой побег, а на нем кое-где трепетали крошечные бледно-зеленые листочки, в лунном свете похожие на серебристые монетки.