Сражения, изменившие ход истории 1945-2004 - Баранов Владимирович

Рано утром 17 июня по РИАС выступил лидер западноберлинских профсоюзов Э. Шарновский, который призвал население ГДР к солидарности с берлинскими демонстрантами. «Согласно мнению компетентных наблюдателей, — отмечалось в докладе ЦРУ за июль 1953 г., — передачи РИАС после первых волнений в Берлине стали сигналом для начала повстанческого движения в остальных немецких общинах».

Западные историки, вслед за Наумовым, подчеркивай ют присутствие среди демонстрантов лиц из Западного Берлина. Так, австрийский исследователь М. Гехлер отмечает, что они составляли «относительно большую долю» среди арестованных зачинщиков беспорядков.

Поведение властей. Что касается странных действий (или бездействия) властей ГДР, то ставшие впоследствии] известными факты полностью подтвердили то, что корреспондент «Правды» сформулировал в виде намеков и догадок. Вот один из них: к 1953 г. в ГДР существовали достаточно мощные силы «казарменной народной полиции» (КНП), которые, в принципе, легко могли справиться с нарушителями порядка. Однако в ночь с 16 па 17 июня В. Ульбрихт лично отдал директиву, которая запрещала использование вооруженных подразделений КНП. Основание: таково мнение «друзей» (т. е. советских руководителей). В. Ульбрихт лукавил: он сам до того заявил советским военным, что на КНП нельзя полагаться, она-де «политически неблагонадежна». Директива о запрещении использования КНП была отменена, но уже после того, как разгорелось восстание, и после того, как пришлось ввести в действие советские войска. Оказалось, что немецкие полицейские более чем «благонадежны»: именно на их долю пришлось большинство убитых и раненых среди гражданского населения.

В результате сочетания всех отмеченных выше факторов события в ГДР действительно приняли характер, далеко выходящий за рамки оправданного протеста против нелепых (или провокационных) действий властей.

Восстание населения ГДР. Ближе к обеду 17 июня массовая рабочая демонстрация в Восточном Берлине переросла в восстание. Восставшие рабочие штурмом захватили здания правительства ГДР, ЦК СЕПГ, Полицейпрезидиума. На многих улицах столицы Восточной Германии люди строили баррикады, создавали завалы. Начались преследования коммунистов и расправы над ними. Одновременно часть восставших громила магазины, била окна государственных учреждений. Полиция попыталась навести порядок, однако была быстро смята и рассеяна.

В тот же день из Берлина восстание мгновенно, словно цепная ядерная реакция, распространилось на всю территорию ГДР.

В городе Герлиц на германо-польской границе 30-и тысячная толпа разгромила магазины, тюрьму, здание управления Министерства государственной безопасности ГДР и районный комитет СЕПГ. В Магдебурге восставшие подожгли здание окружкома СЕПГ, захватили тюрьму, освободили политзаключенных и вступили в вооруженное столкновение с войсками Министерства госбезопасности ГДР. В Галле около тысячи рабочих с заводов «Лейна» и «Бупа» захватили город, разогнав местную полицию. В округе Галле в городке Биттерфельд взбунтовавшиеся рабочие захватили все административные и общественные здания. В руках восставших оказались Лешщиг, Дрезден и другие крупные города.

Подавление восстания советскими войсками. Перепуганное руководство ГДР обратилось за помощью к Главнокомандующему Группой советских войск в Германии генералу армии А.А. Гречко. По согласованию с Москвой он отдал приказ на подавление восстания с использованием всех имевшихся в распоряжении советских войск сил и средств.

В 13 часов 17 июня в Восточном Берлине было объявлено военное положение (позднее оно было распространено практически на всю территорию ГДР). Еще часом ранее — в 12 часов — было прекращено движение по городской железной дороге и метро, чтобы затруднить общение и взаимодействие восставших из различных районов Восточного Берлина, а также проникновение из Западного Берлина «провокаторов». В Восточный Берлин и другие города ГДР стали вводиться советские танки, над ними начались демонстративные полеты советской военной авиации.

Солдаты открывают огонь. К 14 часам танковым и стрелковым подразделениям советских войск удалось отбить у восставших здания высших партийных и государственных органов ГДР. Рабочие оказали сопротивление, и тогда советские солдаты открыли по ним огонь. Появились первые убитые и раненые. Несмотря на это, овладеть Восточным Берлином полностью не удалось. Вечером того же дня генерал А. А. Гречко докладывал в Москву, что «к 18 часам… движение демонстрантов к центру Берлина в восточном секторе сократилось», однако наблюдается «скопление больших групп» в центре города, в переулках «отмечена перестрелка».

Сопротивление горожан. Ожесточенное сопротивление советским войскам оказали жители Лейпцига, Магдебурга, Герлица. Города приходилось брать буквально штурмом. По докладам советских командиров, только 17 июня вечером в Лейпциге было убито 7 и ранено 17 человек. В Магдебурге убито и ранено свыше 50 его жителей. Там всю ночь отмечалась интенсивная «перестрелка с обеих сторон».

Советские подразделения, части и соединения вели бон с повстанцами в различных районах ГДР несколько дней. Полностью вооруженное восстание граждан ГДР удалось подавить лишь 20 июня.

Жертвы. Согласно донесению советского военного командования от 20 июня 1953 г., было убито 33 и ранено 132 «бунтовщика», в то время как «среди сторонников демократической власти, представителей партии и правительства убитых 17 человек, раненых 166 человек». Кроме того, по приговору военно-полевого суда было расстреляно 6 «активных провокаторов», среди них — Вилли Геттлииг, которого обвинили в организации восстания. Немецкие историки приводят другие цифры: 50 убитых и 20 расстрелянных со стороны повстанцев, 3 погибших с другой стороны.

Позиция Москвы. Хотя советское руководство и предвидело возможность народного возмущения в ГДР, все же для него стало неожиданностью столь быстрое и мощное развитие вооруженного восстания. От советских представителей в ГДР потребовали быстрого и жесткого «наведения порядка» с помощью войск. Так, днем 17 июня в Берлин позвонил Л.П. Берия с возмущенным вопросом: «Почему Семенов жалеет патроны?» Советский дипломат В.Н. Семенов в то время являлся Верховным комиссаром Советского Союза в ГДР, т. е. советское военное командование в ГДР получило самые неограниченные санкции на применение военных сил и средств. Более того, во второй половине дня 17 июня в Берлин прибыл начальник Генерального штаба Советской Армии Маршал Советского Союза В.Д. Соколовский, бывший в 1946–1949 гг. руководителем советской военной администрации в Германии. Он лично взял на себя общее руководство действиями советских военных властей по подавлению рабочего восстания в ГДР.

Действия комендантов Берлина. Достаточно неожиданным восстание в ГДР оказалось и для западных союзников. Их реакция на события в этой стране была сдержанной. Западные коменданты Берлина на заседании, состоявшемся за несколько часов до введения военного положения в Восточном Берлине, подтвердили, что их задача состоит в поддержании «законности и порядка». Западно-берлинцев, равно как и жителей Восточного Берлина и «зоны» (так в то время в западных официальных кругах именовалась ГДР) следовало, согласно их решению, «удерживать, насколько возможно, от того, чтобы вмешиваться в чреватые кровопролитием беспорядки, имеющие место в Восточном Берлине». Ввиду напряженной ситуации на границе между двумя секторами Берлина (западным и восточным) были выставлены заслоны из военнослужащих и полиции; коменданты трех западных секторов запретили запланированную профсоюзами и Социал-демократической партией Германии демонстрацию солидарности вблизи границы американского сектора.

Вызванным на заседание комендатуры второму бургомистру В. Конраду и начальнику полиции И. Шгумму напомнили, что «Берлин находится по своему статусу под ответственностью союзников». Немецкие представители были предупреждены о «тяжких последствиях» в случае проявления неуважения к прерогативам оккупационных властей.

Экстренный Совет национальной безопасности. На заседании экстренно собранного Совета национальной безопасности США (высшего внешнеполитического органа американской администрации), состоявшемся 18 июня, руководитель ЦРУ А. Даллес подчеркнул, что Соединенные Штаты «никоим образом не причастны к возникновению волнений» и расценил демонстрации как «признак выходящего за все мыслимые пределы недовольства, царящего за железным занавесом». Сенатор Джексон сформулировал «наитруднейший вопрос» для американской администрации: «как далеко готовы мы зайти, если все там начнет по-настоящему трещать?». Не следовало ли поддержать восточно-берлинских повстанцев поставками вооружения? На это президент Д. Эйзенхауэр дал ответ, что все зависит от размаха волнений: «Если результатом таких поставок будет только большее кровопролитие, то нет. Если, напротив, будет реальный шанс па успех, можно было бы попытаться. Проблема в том, чтобы подсчитать шансы». Общий вывод присутствующих на заседании заключался в том, что восстание «поставило перед американским правительством крайне сложные проблемы».