Дневник на итальянском (СИ) - Харрис Элиза

Когда машина заехала на территорию базы отдыха, где были в ряд расположены несколько треугольных таунхаусов, зона барбекю и лес вокруг, Эрика с Эбби, сидя на заднем сидении, громко завопели, аплодирую.

Пока мы выносили из машины сумки, в том числе и девчонок, они, счастливые до невозможности, уже взяли ключи от домика и исчезли внутри. Высокие потолки, запах только что срубленного дерева и новой мебели, светлые стены, камин, кухня, а на втором этаже две комнаты с видом на озеро. Красиво и просто. Это все эмоции, которые я испытал, в отличии от Эрики. Она, лупая своими большими глазами, рассматривала каждый уголок дома, восхищаясь и улыбаясь, словно сбылась её самая заветная мечта. Впрочем, её радости разделяла и Мартинес, а Рэн, как и я, понять не мог, что в этом куске земли такого.

— Наша комната та, что с большим окном, — перегнувшись через перила, крикнула нам вниз Эбби.

— Это намёк на приглашение? — поиграл бровями Рэн, а я вспомнил наши первые перепалки с Эрикой.

Она всё ещё не обмолвилась со мной ни словом, злясь за инцидент в школе.

— Это намёк, что вам досталась одна кровать на двоих! — высунула язык Эрика, показавшись рядом с подругой.

Рэн, тем временем, прочитав входящее сообщение из группы класса, озвучил:

— Через полтора часа все собираются у костра. — и о чём-то подумав, Рэн весело ухмыльнулся. — Это твой шанс остаться со мной наедине, малышка. — мы с Эрикой прыснули от смеха, но стоило ей снова посмотреть на меня, как так яркая светлая улыбка исчезла, брови сошлись на переносице, а девчонка исчезла в комнате.

Нам точно стоило поговорить.

Просто необходимо.

— Что-то мне подсказывает, пива этим вечером явно не хватит. — обводя взглядом столпившуюся у костра молодежь, где дул свежий ветер и не были ни единого света, кроме ярких языков красно-оранжевого цвета, которые воспламенялись от сухих веток ещё ярче. — Где эти копуши? Без девчонок совсем тухло.

Я молчал и новую попытку друга меня разговорить. Смотрел вдаль, и сам не понимал, что за борьба происходит во мне.

— Эй, дружище, да что с тобой происходит? Ещё вчера ты чуть ли не девчонка светился, когда Эрика была рядом. А сегодня что? Пособачились? Так это пройдет. Посмотри на нас с Мартинес. Нам поорать, как с горы скатиться.

— Я её люблю.

Молчание. Я, Рэн, моё сердце и дыхание, всё встало на паузу. Я произнёс вслух то, что пытался скрыть от самого себя неделями. Был чертовым трусом, слабаком, который убегал от собственных чувств. Тех, что были самыми сильными в моей жизни. Эти чувства были единственным чем-то настоящим и важным. Тем, что заставило посмотреть на мир иначе, глазами Эрики. И в ее глаза я готов был смотреть вечно.

Я внезапно подловил себя на мысли, что почему-то, в каждой нашей ссоре, виноватым оказывался я. Не контролировал эмоции, ревность, бесконечно срывался на неё и требовал слишком много. Чертов эгоист. Я был им всегда, и не собирался менять, но…не для неё. Для неё я хотел измениться.

Она постоянно сводила меня с ума. Сейчас. Постоянно.

— И где твои, как всегда, нужные подколы? — с сарказмом повернул я голову на друга, выражение лица которого выражало полнейший шок.

— А ты уверен, что хочешь услышать их?

— Я уже ни в чем не уверен. — засунув сжатые кулаки с карманы джинс, я искал глазами Эрику. Надеялся, что она, черт возьми, снова появиться рядом. — Рядом с ней я творю полную хрень…

— Ты и до этого творил полную хрень. — ухмыльнулся Рэн, вдруг положив руку мне на плечо и слегка похлопав. — Просто с ней, ты начал понимать, что творишь. В этом и есть главное различие.

— Это хреново?

— Да нет, — пожал плечами Форд. — Конечно, мне будет нелегко привыкнуть, что мой друг, Джеймс Тёрнер, теперь прилежный семьянин и с ним не сходишь налево, но ничего, я привыкну.

— Да пошёл ты, — смешок вырвался из меня как раз в тот момент, когда Эрика, смеясь так громко и живо, что все птицы в чертовом лесу замолкали, слушая её, вышла из-за деревьев, что-то бурно обсуждая с Эбби.

— Иди, кивнул в её сторону Рэн. — Поговори с ней. И скажи о своих чувствах не мне, — хотя признаюсь, дружище, я польщен, но все же, будет правильнее сказать об этом ей. Давай, сейчас самое время.

Я благодарно кивнул Форду, и пересекая расстояние между нами, забыл, зачем иду, когда она подняла глаза.

Она смотрела на меня своим распахнутым, живым, полным эмоциями взглядом. И даже не догадывалась, что самой прекрасной в этом мире была только она.

Мне безумно хотелось коснуться её нежной кожи губ, почувствовать, как она вздрагивает от каждого прикосновения, и от того, насколько они ей нравятся. Остаться только вдвоём и повторять те три слова, которые ещё месяц назад, я не назвал бы под дулом пистолета.

Что-то шепнув Эбби, Эрика чмокнула подругу в щеку и медленно стала подходить ко мне. Пройдя мимо, она кивнула, чтобы я шёл за ней. Тонкая заросшая тропинка, на которую осыпались рыжие листья с деревьев, вела нас вглубь леса, где никто бы не смог найти. Фантазия разыгралась не в том направлении, и я подавил в себе желание поцеловать её прямо сейчас.

Не время.

Позже.

Резко остановившись, я и не заметил, как она развернулась, на ходу начиная возмущаться. Её вздернутый подбородок, гордый взгляд, надутые губы и сдвинутые на переносице брови всем видом показывали, что я обязан её выслушать. И услышать.

— С какой стати ты решил, что можешь принимать за меня решения? — эмоционально начала она. — С какой стати взял, что имеешь право называть меня своей девушкой, а себя — моим молодым человеком, когда тебе это вздумается? Что, черт возьми, ты себе возомнил!

— Просто констатировал факт твоему дружку уроду. — пожал я плечами, наблюдая за её реакцией. Когда она злилась, была в разы сексуальнее и притягательнее. Мне так и хотелось зарыть её ротик поцелуем, утихомирить бойкий характер и сделать так, чтобы она кричала не на меня, а от того, что я делаю с ней.

Чертовы мысли не вы нужное время, не в нужном месте.

— И что за представление ты устроил с поцелуем? Для тебя это всё ещё одна игра? Кому что ты хочешь доказать? — её голос сорвался на крик. — Показать всем, что ты играешь со мной? Что я твоя послушная марионетка? Что ты хочешь доказать окружающим и…

— То, что ты моя девушка! — не выдержал я.

Её и до того большие глаза расширились. Эрика приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но тут же сомкнула их обратно, отведя взгляд.

— И с каких это пор? — уже шепотом, но всё так же с вызовом спросила она. — Ты, по всему видимому, забыл поставить меня в известность!

— А тебе так необходимо было услышать то, что итак казалось очевидным?

— Да! — заорала она, поджав дрожащие губы. — Потому что мне, черт возьми, ничего не очевидно! Я не понимаю тебя от слова совсем. Ты то не даёшь мне свободы, то отдаляешься. Ты постоянно играешь со мной. Бесконечно делаешь больно, даже не заботясь о моих чувствах. А я, Джеймс, тоже живой человек. И я не справляюсь! Не поступай так со мной!

— Ты флиртуешь предо мной с другим мужиком, а я делают тебе больно? — не смог утаить я ревность, которая рвалась наружу. — С какой стати ты вообще собралась с ним куда-то идти, а не послала к черту?

— Тебя это не касается! — шикнула она.

— Правда? — изогнул я бровь, приближаясь в ней на небезопасное расстояние. — Тогда какого черта ты терпишь меня, такого урода и сволочь самодовольную?

Её взгляд забегал, губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, но лишь вздох и…больше ничего.

— Или, думаешь, я не видел, как ты смотрела на меня в тот вечер, когда Ася вилась вокруг меня? Не понял, что хочешь стереть её в порошок, когда она касалась меня? Ты просто не можешь признать, что ревнуешь! Строишь из себя даже сейчас недоступную гордую королеву!

— А ты можешь? — заорала громче прежнего она. — Ты можешь признать то, что ревнуешь меня? Можешь признать, что поступаешь, иногда, как козёл? Что специально играешь со мной и моими чувствами? Всё это ты можешь признать, а? Испытываешь…