Будет только хуже (СИ) - Климов Виктор

— У меня есть одна, однажды помогла.

— Да? Бабахнуть из винтовки, чтобы противник одновременно из всех стволов начал шмалять в тебя в ответ?

Влад не стал отвечать на колкость, а пограничник добавил:

— Ладно-ладно, шучу. Предлагай.

Влад достал нож и, хромая, залез внутрь автомобиля, где провёл около минуты, а когда вернулся, в руке у него был саморез, который он нашёл в салоне.

— Если бы она порезала шины, то пришлось бы бросить, а так, стоит попробовать, — он всё-таки надеялся, что им получится отсюда уехать. — Клей есть?

Алексей пошарил в коробке с инструментами и вытащил чёрно-жёлтый тюбик «Момента».

— Подойдёт?

— Вполне, — кивнул Влад. — Как-то встрял на трассе, а запаски не оказалось — забыл — пришлось выкручиваться.

Он намазал саморез клеем и место прокола клеем, насадил его на лоскут какой-то резины, и вкрутил его отвёрткой.

— Спускать конечно будет, но доехать до ближайшего блокпоста позволит. А насос-то у нас есть?

— Обижаешь! — воскликнул Алексей. — Полковник хоть и угрожал мне трибуналом, но машину укомплектовал то, что надо.

С этими словами он достал из багажника электронасос и стал подсоединять его к колесу.

— Только сильно не накачивай, — посоветовал Влад.

Пока насос качал одно пробитое покрышку, они максимально быстро установили запаску, после чего закинули инструменты в багажник, и заняли свои места.

На секунду пограничник задумался, держась за ключ, вставленный в замок зажигания. Владу даже показалось, что тот мысленно перекрестился.

Поворот ключа — двигатель привычно заурчал. А ведь и правда, американка могла испортить автомобиль, куда как более серьёзно, чем просто проколоть пару покрышек, чтобы уж они точно не могли им воспользоваться. Но «патриот» был на ходу, и беглый осмотр не выявил заложенных гранат или ещё каких-нибудь сюрпризов в этом роде. Видимо, у Джессики действительно не было времени.

Автомобиль развернулся и, подпрыгивая на неровностях, выехал на дорогу, которая, впрочем, тоже не отличалась равномерностью распределения покрытия, как и абсолютное большинство третьестепенных дорог. Есть направление, не заросшее кустарником — уже хорошо.

Ехать через место боя они не рискнули, Алексей говорил, что дальше по грунтовке можно найти поворот, ведущий на основную трассу. Влад на этой местности не ориентировался, карт в руках капитана он тоже не видел, поэтому не мог знать, говорит ли пограничник правду или просто надеется, что съезд на шоссе в итоге должен быть, его не может не быть.

Они успели отъехать от места боя километров десять, когда Влад попросил остановить автомобиль. Он открыл дверь и, едва покинул салон, его стошнило. Всё, что он несколько часов назад съел, вырывалось наружу, расплёскиваясь по мёрзлой земле.

Вернувшись к роли обычного пассажира, у Влада появилось время, чтобы поразмыслить над событиями последних дней. Вернее сказать, мысли сами стали стучаться в его сознание, накатывая волнами растревоженной совести, которые разбивались о камни чувства мести.

Удивительно, но даже после того случая у лагеря, когда он застрелил провокатора, он не чувствовал себя так плохо. Даже тогда его не тошнило. Хотя, может быть, дело не в самом факте убийства, а в том, что организм просто так реагирует на всплеск адреналина? А может быть всё потому, что тогда он ещё не осознавал, что его самого могли легко убить, а тут он буквально прошёл по краю жизни и смерти.

Нет, всё-таки есть что-то неправильное в том, что он не сдержался и нажал на курок первым, выбрав целью женщину. Теперь надо как-то с этим жить. И не факт что получится. Как бы ты глубоко не запихивал травмирующие воспоминания в подвал подсознания, они всё равно будут время от времени приоткрывать крышку подпола, напоминая о своём существовании и бросая осуждающий взгляд из темноты.

Он стоял, вытирая рот рукавом, и думая над тем, что он сделал. Меньше часа назад он убил несколько человек, одним из которых была молодая женщина. Пусть она и была агентом иностранных спецслужб, но она была женщиной, которая, в целом, ему даже нравилась, да простит его Аля. Но какого-то особого сожаления он не испытывал и муки совести его не мучили. Пока не мучили.

Пограничник его не торопил. Алексей стоял рядом с автомобилем и курил. Дорога была пустой, но капитан всё равно был при автомате, который висел на перекинутом через плечо ремне.

— Не буду говорить, что это нормально, — произнёс Алексей. — У всех по-разному. Меня в первый раз вывернуло, когда пришлось заколоть противника в ближнем бою. Это я тебе скажу совсем не то же самое, что из огнестрела цель поразить. Поверь, я знаю. Хотя, погоди, ты же уже убивал. Ещё в городе, так?

— Было дело, — нехотя подтвердил Влад.

— Тогда это просто шок от первого боя. Встречал мужиков, которых после каждого трясло, как после первого раза. Так что не переживай, пройдёт. Или нет. Точнее… — он бросил окурок на землю и затоптал его. — А, короче, поехали уже.

Они проехали ещё несколько километров по грунтовке, потом выехали на более-менее асфальтированную дорогу местного значения. Здесь пришлось понервничать, так как по пути им попался патруль, который уже остановил забитый людьми и вещами микроавтобус для проверки документов.

Водитель микроавтобуса и ещё двое гражданских, в том числе одна женщина, что-то шумно объясняли военным, а женщина даже срывалась на плаксивый крик. Остальные пассажиры сидели внутри и не отсвечивали.

Боец с погонами сержанта, заметив приближающийся «патриот», выставил левую ладонь в тактической перчатке вперёд, приказывая остановиться, вторая рука держала направленный на них автомат, и Алексей припарковался на обочине.

Несколько обнадёживало то, что эти солдаты при отсутствии прямой необходимости не закрывали лицо противогазами, Влад вспомнил ночной бой, и им можно было открыто взглянуть в глаза.

Увидев за рулём военного, сержант слегка расслабился, но всё равно потребовал документы, который ему тут же предоставил капитан, вынув их из нагрудного кармана.

Сержант изучил бумаги, вопросительно посмотрел на Влада.

— Это со мной, сержант.

Тот только кивнул. Полистал документы и вернул их капитану, отдав честь. Похоже, что эти солдаты, в самом деле, были свои.

Пограничник вылез из автомобиля и пошёл переговорить с патрульными. Умел он втираться в доверие, этого у него не отнять. Вытащил каким-то чудом сохранившуюся пачку сигарет из кармана, протянул солдатам, некоторые потянулись за куревом, а сержант, так ещё и про запас одну прихватил.

Они несколько минут о чём-то беседовали, сержант даже что-то показал Алексею на планшете. Тот только оживлённо закивал. Потом он затушил носком берца брошенный на покрытый инеем асфальт окурок и вернулся за руль.

— Эти ребята — не наши клиенты, — с облегчением произнёс пограничник. — О каких-либо инцидентах с применением оружия в отношении военных этой ночью не слышали. Просто патрулируют по маршруту, пугают мародёров. Этих вот тормознули, увидев, что микроавтобус забит шмотками и прочими материальными ценностями.

— А нормально было так выходить и говорить с ними? — с недоверием спросил Влад. — Вдруг всё-таки это очередная группа ликвидации.

То, как Алесей подчинился приказу остановиться, и вышел общаться с патрулём, ему показалось несколько опрометчивым.

— Иногда просто приходится рисковать, Влад. К тому же, будь они диверсантами, нас бы порешили при первой же возможности, уж поверь. Или нас бы расстреляли свои же, если бы не остановились, сейчас разговор короткий. Как тебе такая вилка?

Ну да, и раньше-то нарушение требования остановиться грозило тем, что гаишники начали бы стрелять на поражение, что уж говорить о нынешних далеко не простых временах. Вилка, да, непростая.

— Что-то интересное удалось выяснить? Что он тебе на планшете показывал?

— Да ничего такого, очередная военная пропаганда.

— А конкретнее?

— Наша подлодка смогла подобраться к восточному побережью США и заснять с беспилотника результат ответного удара по Нью-Йорку. А то знаешь, у нас же народ недоверчивый, пока не покажут, не поверят.