Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том IV - Наталья Юрьевна Сухова

верноподданническим желанием следовать державному мановению Государя, который среди бесчисленных попечений о благе своего народа благоволил обратить особенное внимание и на благоустройство в области Русского языка и дать новые поощрения к подвигам на сем поприще. Ревность возбуждается в сем случае не только любовию к Отечеству и Отечественному слову, но и любовию к Вере и Церкви. Да, я думаю, что не обмолвился, когда сказал: любовию к Вере и Церкви. С некоторого времени в области Русского слова распространяется род безначалия, невнимание к принятым прежде правилам, неуважение к признанным прежде образцам, под видом народности, общепонятности, – направление не к народности чистой, благородной, правильной, но к простонародности смешанной, низкой, безправильной. Как одного из вредных последствий сего направления, если не удастся исправить оного, надлежит опасаться того, что язык под пером писателей, а затем и в устах народа быстро уклоняться будет от Словенского церковного наречия, которое было его корнем, средоточием и мерилом чистоты и правильности; что язык народный совсем отсечется и отделится от языка церковного; что прекрасный, сильный, проникнутый духом Христианского учения церковный богослужебный язык сделается наконец вовсе непонятным присутствующим при богослужении. Не имею нужды изъяснять вашему высокопревосходительству, сколь тяжка была бы сия утрата; и надеюсь, изволите согласиться со мною, что не одной любви к Отечеству и Отечественному слову, но и любви к Вере и Церкви предлежит ныне забота о Русском языке и Словесности. Если государство по справедливости заботится о том, чтобы язык государства возмогал над языками разноплеменных подданных, менее ли заслуживает заботы то, чтобы язык Церкви не сделался наконец языком чужестранным, чрез своенравное нимало не нужное от него удаление языка народного?» (Барсуков. Т. VI. C. 244–245).

20 октября. Письмо обер-прокурору Св. Синода графу Н. А. Протасову: «На отношение Вашего Сиятельства, от 11 октября № 11.831, о бытии епископом Рижским, викарием Псковской епархии, ректору Московской духовной Академии, архимандриту Филарету[132] и о проч., – имею честь ответствовать, что 1) ректорскую должность я поручил принять впредь до решительнаго назначения инспектору Академии, архимандриту Евсевию[133], который и ныне в отсутствии ректора оную исполняет» (Письма. 1888. Ч. 2. С. 1).

22 октября. Письмо матери: «Очень болезненно мне было узнать о неблагоприятном состоянии Вашего здоровья и о том, что улучшению онаго препятствует известная забота. Прошу Вас разсудить, что встретившееся затруднение такого рода, которое ни предвидено, ни отвращено быть не могло. Следственно, это есть посещение Божие; и нам ничего не остается делать, как смиренно предаться в волю Божию» (Письма. 1882. С. 357. № 414).

28 октября. Резолюция на указе Святейшего Синода с препровождением наперсного креста с золотой цепочкой, пожалованного патриархом Иерусалимским управляющему Иерусалимским подворьем в Москве игумену Афанасию: «Преосвященный вручит удостоенному, и, есть ли он пожелает принять сей священный знак с архиерейским при богослужении благословением, как у нас бывает, то и сие исполнить может преосвященный» (Резолюции. Т. 4. С. 259–260. № 9582).

• Запись в дневнике: «Муч. Терентиа. Мы в Петербург вскоре после полуночи, выехав из М. 23».

29 октября. Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Окончив странствование мое в северную столицу вчера в час пополуночи, памятованием любви обращаюсь к Московской церкви и к вам и призываю ей и вам мир Господа нашего Иисуса Христа <…> Вотвращение всякаго сомнения извещаю вас, что в разговорах со старейшими членами Св. Синода нашел я признанным, что вы и при настоящих обстоятельствах, так же как прежде, должны как местоблюститель Московскаго митрополита, согласно с древними церковными правилами и с существующим Высочайшим повелением, занимать место митрополита в Синодальной конторе и во всех церковных собраниях» (Письма. 1887. С. 58).

30 октября. Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «В совещании старейших членов С. Синода о том, каким бы образом споспешествовать удобнейшему исполнению преосвященным Агапитом[134] возложенной на него обязанности присутствовать в Синодальной конторе, признано, что для сего полезно будет переместить его на жительство[135] в Донской монастырь, с настоятелем котораго, также членом Синодальной конторы, может он пользоваться одним экипажем для посещения заседаний» (Письма. 1887. С. 59–60).

31 октября. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Путь мой совершился без больших затруднений. Несмотря на путешествие в то же время Великой Княгини, со стороны почты остановок не было. Под Петербургом остановила нас починка второго экипажа, и потому я приехал на подворье уже после полночи понедельника <…> Владыка Новогородский все более древен становится. Киевский выздоравливает от простудной болезни. Бывший Рижский епископ Иринарх[136] назначен в викария Воронежского» (Письма преподобному Антонию. С. 249. № 306).

2 ноября. Резолюция на объяснении благочинного: «Как антиминсы освященные и св. миром помазанные не могут подлежать чищению, без нарушения освящения– а благочинный доносит, что они чищены и, следственно, освящение их нарушено, то антиминсы освидетельствовать в присутствии Консистории, касательно повреждения и чищения, потом постановить журнал, а их отослать в кафедральную ризницу под печатью для хранения до решения дела» (Резолюции. Т. 4. С. 236–237. № 9530).

3 ноября. Ответ А. Н. Муравьеву на вопрос о книге Царств: «Иорам, Израильский, воцарился в 18 лето Иосафата 4 Цар. III. I. Он же воцарился во 2 лето Иорама, сына Иосафатова 4 Цар. 1. 17. Следственно, 18 год Иосафата и 2 год сына его Иорама, здесь один и тот же год. Следственно сей Иорам воцарен был отцом своим при жизни его, и притом сперва одним именем, а потом и со властию 2 Цар. VIII. 16. Сие предположение есть единственный способ привести в согласие разные хронологические показания. В Церковно-библейской истории сие указано, в примечании» (Письма. 1869. С. 104. № 73).

5 ноября. Донесение Святейшему Синоду с отзывом о рукописях московского раскольника: «На православную церковь взводят здесь ужасное обвинение в наклонности к вредному равенству. На чем же основано сие обвинение? – На том, что на проскомидии над одною просфорою, назначенною для поминовения живущих, приносится молитва и о царе, и о духовенстве, и о прочих христианах. Можно ли злоумствовать жесточе и безстыднее? <…> Неужели сочинитель и преподобнаго Сергия обвиняет в наклонности к вредному равенству? <…> Предприняв, между прочим, изложить “меры неблаговоления к старообрядцам духовной власти”, тетрадка говорит, что “заставили в 1837 году употребить против оных военную силу”, и что “приказано было коннице топтать оных, а пешим солдатам бить их прикладами ружей”. С чего взял сие Круглоумов? И если где, в предосторожность против мятежных раскольников, призвана была военная сила, виновата ли в сем духовная власть? Служат ли такие рассказы к оправданию раскола? Можно ли в них предполагать иное намерение, кроме стремления раздражать умы народа?» (Мнения. Т. доп. С. 85–86. № 27).

6 ноября. Донесение Святейшему Синоду с отзывом о рукописях