Допустимый брак - Лина Инарина

— На Красной площади! Где же еще?

Оба расхохотались.

Глава 78

Утром понедельника они с Полиной встретились возле Исполкома столицы — старого пафосного здания. Полли по такому случаю оделась в бледно-розовый костюм с нежнейшим шелковым топиком белого цвета, украшенным кружевом, Вероника провела выходные в постели с женихом, поэтому явилась одетой в то же черное платье-футляр, в котором накануне сидела в папином офисе, на плечи накинула пиджак любимого дизайнера.

— Ты уверена? — в последний раз спросила девочка с голубыми волосами.

— Абсолютно.

Она решительно взялась за бронзовую ручку массивной дубовой двери, щедро оформленной позолоченной резьбой. Ничего не получилось. Вероника недоуменно хлопнула глазками и потянула сильнее, снова без результата.

— Ну вы даете, девчонки! — раздался веселый мужской голос.

К ним подошел сотрудник полиции.

— Эта дверь открывается дважды в год по крупным государственным праздникам.

Вероника закатила глаза.

«Вот так всегда!»

Понастроят красивого и пафосного, выставят как на витрине и не пользуются. Отец называл это комплексом бедняка и ругался, когда Лена пыталась накрыть стол сервизом попроще. В результате оба фарфоровых сервиза теперь неполны, заменять разбитые тарелки копиями папа тоже не разрешает.

— Но нам нужно в Исполком! — воскликнула Полина.

— Тогда вам туда.

Полицейский указал за угол. Вход действительно оказался с другой стороны, дверь выглядела не такой нарядной, зато перед ней стояла толпа журналистов и много людей в форме. Вероника тут же вспомнила свои суды, сердце застучало чаще.

Ее узнали. Толпа с микрофонами и камерами ринулась к ним.

«Ну, началось!»

Она честно оттарабанила текст, написанной девушкой из рекламного агентства, на вопрос об ориентации кокетливо ответила:

— Не скажу.

На другие отвечала Полли. Она была, как говорится, в материале и совершенствование не боялась камер, ей откровенно льстило внимание прессы. Вероника включалась, только когда надо было сказать какую-нибудь гадость.

«Надо же поддерживать имидж».

Сам Исполком не оставил яркого впечатления в памяти. Госучреждение как госучреждение, убери лепнину и флаги, получишь обычный офис. Бумаги принял безликий человек в сером костюме.

«Такому шпионом бы работать. Ни одной запоминающейся черточки».

Он принял документы, выдал копию с печатью и сказал подняться наверх, чтобы зарегистрировать уведомление о проведении демонстрации. Так он назвал гей-парад. Голос тоже был ничем не примечателен — ни высокий, ни низкий, без акцента и выразительных интонаций.

— Мы сделали это, — твердила Полина, пока они поднимались по мраморной лестнице. — Мы правда сделали это!

— Все равно откажут.

— Знаю! Но сам факт!

Вероника с трудом удержалась, чтобы не пожать плечами или, не дай Бог, не спросить:

— Раз для тебя это так важно, зачем требовала деньги за участие? Да еще торговалась.

Наверху милая девочка в черном костюме записала в большой черный гроссбух, сняла еще копию и поставила целых две печати.

— Ответ поступит в течение трех рабочих дней.

— Спасибо.

Вероника едва не расхохоталась, представив реакцию отца. В уведомлении о проведении гей-парада она указала домашний адрес и телефон.

«Впрочем, папа узнает раньше».

Какие, в самом деле, три рабочих дня, если новость появился сегодня в интернет-портале и в городских новостях. Впрочем, что-то ей подсказывало, что отец узнает об ее выходке не от журналистов.

Глава 79

Айфон завибрировал. Вероника впервые достала его из бардачка после подачи уведомления в Исполком, сначала не до того было — пришлось отвезти Полли к подружке. Домой Мальвина боялась ехать. Вероника не страшилась ничего. Однако возвращаться не спешила, припарковалась в одном симпатичном местечке с видом на канал, да и осталась сидеть, даже музыку не включила.

Из ступора вывел телефонный звонок. Ее набрали одновременно Элла и отец. Она без колебания выбрала подругу.

«Пусть папочка обождет и перебесится».

— Привет! Надо поговорить.

Вероника откинулась на спинку сидения.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

— Давай не по телефону. Я в центре. Может, подъедешь?

— Куда?

Элла сидела в новом ресторане. Давно, еще до революции, там располагалась какая-то фабрика, потом много чего было, в этой реинкарнации здание стало отелем с рестораном на первом этаже.

«Довольно симпатичным».

Просторный зал со стенами из красного кирпича, массивные столы из мореного дуба, кожаные диванчики. Тут и там виднелись артефакты прошлой жизни — черная кованая лестница ведет к металлическому люку на потолке, тут и там выглядывают фрагменты загадочных механизмов, черные трубы вытянулись под потолком вдоль внутренних стен.

Элла сидела у второго столика возле окна.

— Привет! Я заказала нам по грейпфрутовому соку и жареному батату.

— Что это?

— Латиноамериканский картофель. Тебе понравится.

Вероника не стала спорить. Батат так батат, ей нравилось пробовать новые блюда, поэтому подруга так уверено сделала заказ на двоих. Но сейчас было слегка не до еды.

— Я поговорила с Димой.

— И?

Элла вздохнула.

— Он во всем сознался.

Подошла официантка в бордовом фартуке, принесла грейпфрутовый сок.

— Ему очень нужны деньги.

— Да неужели?!

— Да подожди ты! Ему они правда очень нужны были. Участие в Art-Space — это переход на следующий уровень. Понимаешь?

Вероника кивнула.

— Он не художник от слова «худо», понимаешь? У него реальный талант!

— Тебе виднее.

Она ничего не понимала в современном искусстве, хоть и старательно прослушала лекции десятков искусствоведов. Элле виднее, она действительно увлекается, да и образование соответствующее.

— Там закрытая каста. Просто так туда не попадешь!

Дальнейшее было плюс-минус понятно. Димочку не пускали в мир высокого искусства без взятки, а денег не было. Его отец не хотел помочь. Денег, что выдавали Элле, не хватало.

— Я бы квартиру продала…

Вероника сделала круглые глаза.

— Но ты знаешь. Я ограничено дееспособна — ни кредит не