Новые крестоносцы. Дилогия - Олег Шабловский

   Переночевав в гостеприимном доме молодого офицера ранним утром следующего дня, наши путешественники были готовы снова отправиться в путь по воде, но чаяниям их не было суждено сбыться. Мать природа приготовила им свой сюрприз. Ударивший ночью мороз схватил серебристым панцирем реку. И хотя ледяная корка еще была достаточно тонкой и непрочной, двигаться дальше на каноэ было невозможно. Острая кромка могла запросто повредить хрупкие берестяные борта посудины.

   Впрочем, подобные мелочи едва ли могли остановить рвущегося к своему счастью Корнева, и он готов был идти дальше хоть пешком, хоть на лыжах. К счастью подобного самопожертвования никакой необходимости не было. С первым же выпавшим снегом, от острога до столицы, был проложен достаточно удобный зимник. Не прошло и часа как, от почтового двора отъехали запряженные резвой кобылкой четырехлеткой сани-розвальни, увозя укутанного меховыми пологами седока. Сатэ-Ок, для которого надобность в дальнейшем путешествии отпала, остался гостить в городе у родичей.

   Долговязый, костистый возница - аукшайт, обряженный в подбитые серым волчьим мехом кафтан и колпак, оказался человеком весьма флегматичным и молчаливым, он лишь негромко мурлыкал себе под нос какую-то заунывную песню. Некоторое время Сергей дремал, убаюканный этим его пением, и поскрипыванием снега под полозьями саней. Но затем путешествие показалось ему несколько скучноватым, и он решил разговорить попутчика.

   - Тебя как зовут - то?

   - Арвидас, ваша милость - немного поразмыслив, сообщил мужик.

   - Давно при почте служишь?

   - А как первый снег выпал, так и служу. Зимой то все одно, делать нечего. А воевода мне и лошадь вот дал, велел только беречь ее и каждую зиму почту на ней возить. А летом и пахать на ней можно, и сено... - возница причмокнул, щелкнул вожжами и продолжил - плохо без животины в хозяйстве. На бабе разве много вспашешь?

   - Так ты чего? - изумился Сергей - жену в плуг запрягал?

   - А кого же еще? - на простецкой физиономии крестьянина отразилось непритворное удивление - другой - то скотины не было. Анна у меня баба здоровая.

   - Ну ты, блин, даешь! - некоторое время Корнев молчал, переваривая полученную информацию.

   - Теперь заживем - между тем продолжал разглагольствовать Арвидас - зимой денег извозом заработаю, весной сока кленового наберу, купцам продам. Надел свой распашу, весь. Урожай хороший будет.

   - А не боязно одному в дороге-то?

   - Господь миловал - перекрестился возница.

   - Спокойно на дороге значит - резюмировал Сергей

   - Спокойно. Так ведь не с пустыми руками то еду. И рогатина есть, и арбалет в арсенале выдали, кольчужку вот справили - мужик распахнул верхнюю одежду, продемонстрировав металл брони - я же в ополчении состою. Опять же некого бояться. Разбойников здесь нет, дикари уже давно не балуют, а от зверя отобьюсь с божьей помощью. В прошлом годе волчару матерого сам стрелой взял, теперь кафтан на меху и колпак как у купца богатого. При старых то господах, когда там, за морем жили, нам ведь оружие вовсе нельзя было носить. Поймают, повесят сразу. На всю деревню один топор, да один нож и те цепью к колоде прикованы. Нынешний государь, дай Бог ему здоровья простому люду много хорошего сделал. Я ж ведь поперва и не хотел в новые то земли ехать, страшно было. А ныне и не жалею вовсе, не в пример лучше жизнь стала.

   Хвалебные речи возницы в адрес новых господ оказались прерваны самым бесцеремонным образом. Лохматая, бурая туша внезапно с треском выломилась из кустов на дорогу метрах в десяти перед мордой лошади. Испуганно всхрапнув, кобылка резко рванула в сторону, развернувшиеся поперек накатанного тракта розвальни наскочили на дерево и опрокинулись, вытряхивая в снег и возницу, и пассажира.

   Медведь потянул носом воздух, шумно фыркнул и не спеша двинулся к бьющейся в безнадежно перепутанной упряжи, лошади. В этот момент, между хищником и жертвой самоотверженно встал Арвидас. Зверь, конечно, был страшен. Но позволить себе отдать на съедение какому-то блохастому гопнику свою надежду на грядущую сытую и безбедную жизнь мужик просто не мог. С отчаянным воплем он бросился на шатуна, и попытался ткнуть рогатиной в его мохнатый бок. Косолапый, с удивительной для своей огромной комплекции стремительностью развернулся, мощным ударом когтистой лапы отбросил мужика в сторону и остановился привлеченный непонятным шевелением валяющейся прямо перед ним оленьей шкуры.

   Начало драмы Корнев, сначала сидевший спиной к вознице, а после внезапно очутившийся головой в сугробе, пропустил. Беспомощно барахтаясь в опутавшем его, некогда таком уютном, а ныне превратившимся в смертельную ловушку, меховом пологе он слышал рев зверя, ржание несчастной лошади и вопли ее хозяина, понимал, что происходит что-то ужасное, но увы, не мог оценить, откуда исходит угроза и какова степень ее опасности. Наконец он кое-как сумел выпутаться и, вытащив из-за пояса оружие, взвести курок. Вовремя, практически возле своего лица парень уже чувствовал зловонное дыхание медвежьей пасти. Именно туда, в эту оскаленную, смердящую пасть он и нацелил ствол пистолета. Очевидно, высшие силы хранили нашего героя, далеко не совершенный и капризный кремневый замок не дал осечки, не отсырел и не рассыпался порох с затравочной полки. Выстрел произошел, как ему и положено с секундным запозданием, его грохот слился с предсмертным ревом хищника, и все вокруг заволокло серым облаком порохового дыма.

   ГЛАВА 9. В которой Щебенкин сначала влез не в свои дела, а потом давал уроки географии.

   Бывший студент и пауэрлифтер, а ныне посол Великого княжества Новоросского в Великом княжестве Московском, Костя Щебенкин восседая на спине крепкого гнедого конька, не спеша ехал по тихим, вечерним замоскворецким улочкам. Вопреки ожиданиям при первой встрече Москва 16-го века не произвела на нашего современника большого впечатления. Этакая большая, даже огромная по здешним меркам, но все-таки деревня. Сплошь деревянная (исключение составляли лишь некоторые храмы), со стиснутыми частоколами оград, щедро унавоженными "конскими яблоками" улицами. С лежащим по обочинам грязно серым от копоти многочисленных печных труб снегом и запахом навоза и парного молока по утрам. В общем, средневековый город, зимой радужных впечатлений не оставлял. Даже Кремль, выглядел каким-то обшарпанным, с невысокими, сложенными из серого камня, а местами и вовсе деревянными стенами и башнями. Ничего общего с тем, что Костя видел, бывая в столице в своем времени.

   В очередной прогулке по древней Москве его сопровождали двое попутчиков: Николай, один из четверых у солдат-телохранителей из числа крещеных, служилых индейцев, и Тимоха Скрынь, живой, подвижный мужичонка лет сорока, челядин купеческой вдовы Евфросиньи Обрезовой, в просторной подмосковной усадьбе которой, Новоросское посольство арендовало жилплощадь и конюшни. Ничего не поделаешь, до отдельных посольских дворов тогда в Великом Княжестве Московском тогда еще не додумались, да и придворный - посольский церемониал, впервые введенный при покойном родителе нынешнего государя Иване, находился еще в стадии становления.

   - Стой! - Костя натянул поводья и поднял вверх ладонь, призывая спутников к вниманию - слышите?

   - Кажись, убивают кого? - Тимоха остановил рядом свою невзрачную пегую кобылку и прислушался - на соседней улице. Верно говорю, боярин, как есть убивают.

   Третий член небольшой компании, только молча кивнул головой и потянул из ножен тяжелый солдатский палаш.

   - А ну, пойдем, глянем - Костя быстро спешился, и обнажив свой клинок, осторожно направился к источнику шума. За ним, бормоча вполголоса молитвы, топал Скрынь, все оружие которого, состояло из тяжелой свинчатки кистеня болтавшейся на кожаном ремешке. Шагов идущего следом гвардейца слышно не было. Потомственный охотник - махгиканин, он и здесь на городских улицах двигался так, словно скрадывал зверя где-нибудь в дебрях диких, американских лесов.

   Звон клинков и хриплые вскрики сражающихся были далеко слышны в ранних, морозных сумерках плавно наползающих на притихшие замоскворецкие улицы. Дрались трое. Двое из них, одетые в длинные, стеганные тягиляи старательно орудовали клинками, весьма недвусмысленно пытаясь отправить на тот свет третьего, рослого, мужика в зеленом, богато расшитом, длинном, зимнем кафтане.

   Впрочем, их противник, по-видимому, тоже жизнь прожил не в женском монастыре. По крайней мере, он пока весьма успешно отражал атаки оппонентов и даже порой довольно опасно контратаковал, вынуждая их перейти к защите.

   Особого желания ввязываться в чужую потасовку у нашего героя не было, да и скорее всего вмешательство бы и не потребовалось, судя по тому, как ловко обороняющийся незнакомец орудовал прямым, длинным кончаром. Но в дело вмешался его величество случай. Не вовремя появившихся из-за угла путешественников, нападающие, очевидно, приняли за подкрепление, спешащее на помощь врагу, и разделились.