Эпоха мёртвых. Прорыв - Андрей Круз

В общем, на всякий случай приготовили бухту репшнура, мы с Васькой разделись до трусов и уселись на броню, приготовившись спасать транспорт. И не зря собрались. Хоть дополнительный груз на броне на центровку заметно не повлиял, мощности штатного водомёта не хватило на быстрине, течение чуть не пронесло нас мимо выезда. Пришлось соскочить с брони, вплавь добраться до берега и зацепить репшнур за не слишком надёжный куст. Затем уже, добравшись до «бардака», вытянули из него трос, забили анкер в почву на берегу, подтянулись лебёдкой, повыли мотором на пониженной передаче и в конце концов выбрались на крутой песчаный берег.

БТР тянули уже «бардаком», прицепив трос заранее, так что ничего экстренного не произошло. На откос он вообще играючи выскочил на своих восьми колёсах.

Продрогли мы изрядно, дело шло к вечеру, поэтому забрались на пару километров в лес, и я объявил привал. На сегодня норму подвигов выполнили, а до Горького-16 оставалось всего сорок пять километров. Завтра к середине дня будем на месте, если опять чего-нибудь по дороге не случится.

Развели неплохой костёр, не слишком его и скрывая, расселись вокруг, подвесив на треножнике котелок с водой. Ещё даже сумерки не начинались, пригревало солнце.

— Ладно, по чуть-чуть сегодня можно, — сказал я, достав большую флягу с водкой. — И за победу, и за знакомство. Ну и чтобы потом всё удачно прошло.

Разлил в стаканчики пластиковые, раздал по рукам. Сергеич не притронулся, по обыкновению, остальные выпили.

— Старшой, ты скажи, куда мы вообще? — вдруг спросил Санёк.

— А ты не в курсе? — удивился я и глянул на Николая.

Тот немного смутился, сказал:

— Да как-то времени рассказать не было.

— Да ты не боись, Старшой, мне всё равно, — откровенно сказал новый механ. — Мне бы этих козлов побольше грохнуть, а там трава не расти. Но знать интересуюсь всё же, не бараном же бежать.

— В «Шешнашку» идём, — ответил ему Большой. — Пока так идём, а там, скорее всего, прорываться придётся.

— А, ну хорошо, — кивнул тот. — А потом?

— Потом под Москву, мы там живём вроде как, — ответил уже я.

— Это как-то того, не очень… — чуть напрягся парень. — У меня к местным босякам счёт, им по нему платить и платить.

— Так мы и не держим, — пожал я плечами. — Можешь потом в Нижнем остаться, всё ближе будешь.

— Ладно, там видно будет, — буркнул тот.

— Верно, посмотришь, — согласился я. — А вообще те, к кому у тебя счёт, померли уже.

— У меня к ним всем счёт, навсегда. Ладно, я на фишке посижу.

Сказал так и исчез в темноте. А мы ужинали, пили чай, много говорили. Впечатлений у нас за последние два дня на всю жизнь набралось. Потом разговор всё же сбился на насущные материи. У Сергеича появился план.

— Думаю, что знаю, куда вас вести, — сказал он. — Если всё выйдет, как предполагаю, то можем оказаться почти что там, куда нам и надо.

— И куда поведёшь? — спросил я.

— Пока не скажу, сглазить боюсь. Доедем до места — расскажу дальше.

— До какого места?

— А место я на карте отмечу.

Анатолий Ерёменко

25 мая, среда, вечер

В чём ошибка Анатолия, подсказал ему Циммерман. Когда поступило сообщение о том, что группа эсбэшников из десяти человек, а также «уроды» численностью в двадцать два рыла, попали под обстрел во время карательной экспедиции в деревне Вяльцы, в которой они участвовали в «тренировочных» целях, и понесли тяжкие потери, Ерёменко сначала устроил скандал силовику. Он заявил, что подчинённые Циммермана пропустили по одной из трёх возможных дорог колонну противника и те учинили нападение на его людей.

Потери были серьёзные. Об одиннадцати «уродах» Анатолий пёкся не слишком сильно, хоть и сожалел как об утрате полезного имущества, но ещё погибло семеро из десяти эсбэшников, командовавших ими. А все они, как и сам Ерёменко, были людьми Пасечника, и за такую их потерю бывший генерал своего неудачливого подчинённого по голове бы не погладил.

На истерику безопасника Циммерман обратил не больше внимания, чем на испускание газов в приличном обществе. Неприятно, конечно, но не смертельно. Сказал лишь, что никого его посты незамеченными пропустить не могли и не пропускали. А причиной того, что противник оказался за линией постов, он назвал глупость и незнание основ тактики самим бывшим майором ФСИН Ерёменко, который только и умеет, что зэкам в зоне дела шить.

В чём-то Циммерман был прав. Ерёменко был далеко не дурак, и сам прекрасно осознавал, что военных знаний ему категорически не хватает, как и большинству других эсбэшников в Центре. А ещё он понимал, что это является следствием политики самого Хозяина — Александра Бурко. Тот совершенно намеренно дал некоторый излишек прав подчинённым Пасечника, чтобы на остальных «страх нагнать», но, по поговорке «бодливой корове Бог рогов не даёт», уравновесил их военной слабостью. А на возражения эсбэшников по поводу того, что даже силовую акцию самостоятельно провести не могут, вполне логично и чуть издевательски ответил: «А вы за силой к военным обращайтесь. Зачем же они ещё здесь?» К тому же небольшие боевые группы у эсбэшников всё же имелись.

Потом уже, позже, когда Ерёменко с Циммерманом осматривали разбитый и заминированный «Водник», тот сказал ему:

— Знаешь, Толик… Ты тут плачешься на недостаток огневой мощи, а ведь твоим придуркам не помогло бы, даже если на каждую машину по «Граду» сверху налепили. Ты сам видишь, что произошло? Они, твои долбаны в смысле, машины покинули, пулемёты по противнику и выстрела не сделали. Понял? Так что и не хрен вас вооружать. Надо будет воевать — приглашайте специалистов, сами всё равно не умеете.

— А мы специалистов пригласили, между прочим! — вспылил Ерёменко. — Восемьдесят рыл специалистов с нами таскаются, солярку жгут, тушёнку жрут и в кустах гадят. А толку? Я сам вынужден всё обдумывать, всё решать, планировать. Лично ты хоть раз советом помог?

— А оно мне надо? — пожал плечами Циммерман. — Мне Салеев приказал вас прикрывать и обеспечить силовое вмешательство по необходимости, по основным задачам. Какие задачи? Поймать беглого учёного. Всё. Не помню я в задачах ни набора кодлы палачей, ни организации карательных походов, чтобы их побольше дерьмом с кровью измазать. Так что ты своё скотство, Толик, сам планируй, а от меня ты в помощь во чего дождёшься!

На этом Циммерман с помощью ладони левой руки и предплечья правой изобразил в адрес Ерёменко жест явного и оскорбительного пренебрежения.

— А я, Дима, на тебя телегу Пасечнику по возвращении сразу накатаю, — сказал тот. — Предупреждаю честно, чтобы потом не удивлялся. И посмотрим, во что это тебе отольётся.

— Да во что бы ни отлилось, — пожал плечами спецназер. — Мне твой главный вертухай не начальство.

Тут Циммерман душой покривил, и оба это знали. Влияния у Пасечника было много, мужик он был умный и злопамятный. Пренебрегать собой отучил всех окружающих ещё в мирные времена, а теперь этого тем более делать не следовало. Перейди такому дорогу, и оно тебе икнётся в будущем с вероятностью единица. Не спустит «главный вертухай» никому и ничего.

И Салеев не спасёт, потому что способы испортить жизнь человеку могут быть разными.

— И чего же ты от меня хочешь? — спросил Циммерман.

— Помощи в планировании. Я ведь не тащу тебя с «уродами» колхозников вешать, я тебя к основной задаче привлечь пытаюсь, — примирительно сказал Ерёменко. — Это ведь Крамцов к «Шешнашке» с отрядом ломится, ни кто иной, его и ловить надо.

— С чего ты взял? — удивился Циммерман. — Ему бы втихаря проскочить, а он тут такое устраивает, что еле «двухсотых» успеваем считать.

Ерёменко усмехнулся. Циммерман боец хороший, кто спорит, но вот мозгами погибче ему обзавестись не мешало бы.

— Для этого и устраивает. До того, как всё это началось, здесь дорога в десять слоёв перекрыта была, а теперь кругом драка и бестолковщина. Вот в этой суете он мимо вас и проскочил. А в «Шешнашку» ему надо, у него контейнеры с «материалом». А кроме него, туда не надо никому.

— Проскочил он не мимо нас, неужели ты этого до сих пор не понял? — удивился Циммерман. — Если это он, то идёт напрямую, через лес, километров за полста от ближайшей дороги. По азимутам или по навигационной системе. Он же броню захватил, на ней через лес легко проломиться.

— А к деревне зачем вышел? — не понял Ерёменко.

— А ты карту читать научись, — ехидно сказал тот. — Там брод рядом с деревней, единственный на полста вёрст. Они там реку форсировали, деревня рядом, решили доразведать. И засекли твоих сволочей вкупе с местной швалью. Ну и не выдержали, потому как нормальные люди. А так как у тебя бойцов нет, одни живодёры, то насовали им… огурцов, мля, чтобы голова не качалась. И били как раз с того «бардака», что на вырезанном блоке взяли. Кстати, если бы ты раньше догадался на карту посмотреть, то мог там засаду устроить, прямо у брода. Если считаешь, что это Крамцов. Последний баран должен был просчитать, что пойдёт он именно там.