Валентин Понтифекс - Роберт Силверберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Армия умиротворения займет Пилиплок – без кровопролития, если то будет возможно – и возьмет под контроль другие города и провинции, которые, возможно, откололись от правительства. Кроме того, необходимо обезвредить различные незаконные формирования, которые расплодили во многих местах лже-Короналы, и, если представится возможность, привлечь их на службу государству. Наконец военная оккупация тех провинций, которые откажутся участвовать в недавно утвержденной программе распределения запасов продовольствия среди пораженных зон.
– Весьма всеобъемлющие планы, – сказал Валентин все тем же необычным голосом. – А кто возглавит эти армии?
– Совет предложил разделить командование между лордом Диввисом, лордом Тунигорном и мной, – ответил Хиссуне.
– А я?
– А вы будете осуществлять верховное командование над всеми войсками, мой лорд.
– Да-да, конечно. – Взгляд Валентина стал отсутствующим, возникла продолжительная пауза, в течение которой он, казалось, взвешивает все сказанное Хиссуне. В жесткой и сдержанной манере Коронала задавать вопросы было что-то настораживающее: создавалось впечатление, что Лорд Валентин знал не хуже Хиссуне, к чему ведет разговор, и Хиссуне поймал себя на том, что боится продолжения беседы. Глаза Коронала загорелись странным блеском, и он снова обратил свой взгляд на Хиссуне. – Это все, принц Хиссуне?
– Еще одно, мой лорд.
– Что именно?
– Командующим армии, предназначенной для занятия Пилиплока и других мятежных городов, должен быть Коронал.
– Коронал, как вы только что сказали, будет верховным главнокомандующим.
– Нет, мой лорд. Верховным главнокомандующим должен быть Понтифекс.
Наступившая тишина казалась нескончаемой. Лорд Валентин стоял почти без движения: его можно было принять за статую, если бы не подрагивание ресниц и подергивание щеки. Хиссуне напряженно ждал, не смея заговорить. Уже сейчас, когда все было сказано, он поражался тому отчаянному безрассудству, с каким осмелился предъявить Короналу ультиматум. Но что сделано, то сделано. Слова обратно уже не взять. Если Лорд Валентин в гневе лишит его всех званий и отправит обратно в Лабиринт попрошайничать на улицах, пусть будет так: что сделано, того не воротишь.
Коронал засмеялся.
Этот смех возник где-то глубоко и, как гейзер, поднимался через грудь к губам: громоподобный, раскатистый смех, подходящий больше великанше Лизамон Хултин или Залзану Каволу, а никак не учтивому Лорду Валентину.
Коронал смеялся и смеялся, и Хиссуне даже начал побаиваться, уж не лишился ли он рассудка, когда смех утих резко и внезапно, и ничто не напоминало о необузданном веселье Валентина, кроме странной, неопределенной улыбки.
– Отлично задумано! – воскликнул он. – Ах, до чего отлично задумано, Хиссуне!
– Мой лорд?
– Скажи-ка мне, кто должен стать новым Короналом?
– Мой лорд, вы должны понять, что это лишь предложения… ради улучшения работы правительства во время кризиса…
– Да, конечно. Но спрашиваю еще раз: кого предлагается выдвинуть на мое место ради улучшения работы правительства?
– Мой лорд, выбор преемника всегда остается за бывшим Короналом.
– Да, конечно. Но кандидаты в Короналы – их разве не предложили высокие советники и принцы? Наиболее вероятным преемником был Элидат, но вы знаете, я думаю, что Элидат погиб. Итак, Хиссуне, кто же тогда?
– Обсуждалось несколько имен, – тихо сказал Хиссуне. Он отводил глаза от лорда Валентина. – Но если вам неприятно слушать, мой лорд…
– Итак, несколько имен. Кто именно?
– Во-первых, лорд Стасилейн. Но он тут же заявил, что не желает быть Короналом. Во-вторых, лорд Диввис…
– Диввис ни в коем случае не должен стать Короналом! – резко перебил его лорд Валентин, мельком взглянув на Леди. – Он обладает всеми недостатками моего брата Вориакса, но не имеет ни одного из его достоинств, кроме, пожалуй, доблести и определенной напористости. Но этого недостаточно.
– Было названо еще одно имя, мой лорд.
– Твое?
– Да, мой лорд, – сдавленным шепотом подтвердил Хиссуне. – Мое.
Лорд Валентин улыбнулся.
– И ты бы не отказался?
– Нет, мой лорд, если бы мне предложили, не отказался бы.
Коронал буравил Хиссуне взглядом, но тот не дрогнул.
– Ну что ж, тогда не остается никаких сложностей, верно? Моя матушка выступила заодно с Регентским Советом. Старик Тиверас наверняка не станет возражать.
– Валентин… – сказала Леди, нахмурившись.
– Не волнуйся, матушка, все хорошо. Я понимаю, чему быть, того не миновать. Я больше не имею права колебаться, верно? Поэтому я смиряюсь со своей судьбой. Мы сообщим Хорнкасту, что следует, наконец, позволить Тиверасу пройти по Мосту Прощаний. А ты, матушка, теперь можешь сложить с себя свое бремя – я знаю, что ты желаешь этого, – и наслаждаться спокойной жизнью бывшей Леди. А ваша миссия, Эльсинома, и твоя, Хиссуне, только начинается. Вот видите, все разрешилось, причем именно так, как я и предполагал, только не ожидал, что это произойдет так скоро. – Хиссуне, изумленно и растерянно наблюдавший за Короналом, увидел, как меняется выражение его лица: исчезли суровость, не свойственная ему жестокость, а в глазах вновь появились покой, теплота и мягкость, прошлого, Валентина, а вместо странной и полубезумной, жесткой и неопределенной усмешки на его губах заиграла привычная валентинова улыбка – добрая, нежная, любящая. – Дело сделано, – тихо сказал Валентин. Он поднял руки, вытянул их в жесте звездного огня и воскликнул: – Короналу – многая лета! Да здравствует Лорд Хиссуне!
7
Войдя в зал совещаний, Хорнкаст застал здесь уже трех великих министров Понтификата из пяти. В центре, как обычно, восседал хайрог Шинаам, министр внешних сношений. Его раздвоенный язык беспокойно трепыхался, будто он предполагал, что смертный приговор будет вынесен ему, а не тому древнему созданию, которому он так долго служил. Рядом с ним пустовало место врача Сепултрова. Правее, вцепившись в подлокотники троноподобного кресла, обмяк маленький, сморщенный, парализованный Дилифон, глаза которого, однако, горели огнем, которого Хорнкаст не видел в них уже много лет. С другой стороны сидела толковательница снов Наррамер, за нелепой, чувственной, колдовской красотой прикрывавшей столетнее тело, угадывались болезненность и темный страх. Интересно, подумал Хорнкаст, как до иго уже каждый из них троих ждет этого дня? И что они решили для себя по этому случаю?
– Где Сепултров? – резко спросил Хорнкаст.
– У Понтифекса, – ответил Дилифон. – Его вызвали час назад. Нам сообщили, что Понтифекс снова заговорил.
– Странно, что меня не поставили в известность, – заметил Хорнкаст.
– Мы знали, что вы заняты, – пояснил Шинаам, – и решили, что лучше не мешать.
– Итак, этот день наступил? – спросила Наррамер, напряженно подавшись вперед. Она непрестанно запускала пальцы в свои густые, блестящие волосы.
– Да, наступил, – кивнул Хорнкаст.
– Трудно поверить, – сказал Дилифон. – Этот фарс тянулся так долго, что, казалось, ему нет конца!
– Сегодня наступит развязка, – сказал Хорнкаст. – Вот указ. По правде говоря, сформулировано очень изящно.
Со скрипучим смешком Шинаам сказал:
– Хотелось бы знать, в каких именно словах правящий Понтифекс приговаривается к смерти. Думаю, этот документ будут тщательно изучать грядущие поколения.
– В указе никто не приговаривается к смерти, – возразил Хорнкаст. – В нем не содержится никаких распоряжений. Это всего лишь изъявление скорби Лорда Валентина по поводу смерти его и нашего общего отца великого Понтифекса Тивераса.
– А он хитрее, чем я думал! – удивился Дилифон. – Выходит сухим из воды!
– Так всегда и бывает, – заметила Наррамер. – А скажите, Хорнкаст, кто станет новым Короналом?
– Избран Хиссуне, сын Эльсиномы.
– Тот молодой принц из Лабиринта?
– Он самый.
– Изумительно. А кто тогда станет новой Леди?
– Эльсинома, – ответил Хорнкаст.
– Да это революция! – воскликнул Шинаам. – Валентин единым махом перевернул Замковую Гору! Кто бы мог подумать? Лорд Хиссуне! Неужели такое возможно? И как же это восприняли принцы Горы?
– Я думаю, у них нет другого выбора, – сказал Хорнкаст. – Но пусть нас не волнуют принцы Горы. Сегодня, в последний день наших полномочий, мы должны выполнить наш долг.
– И хвала Дивин, что это так, – откинулся Дилифон.
Хайрог взглянул на него.
– Вы говорите только за себя!
– Возможно. Но я говорю и за Понтифекса Тивераса.
– Который сегодня, кажется, заговорил, да? – спросил Хорнкаст. Он посмотрел на бумагу, которую держал в руке. – Возникло несколько курьезных проблем, на которые я хотел бы обратить ваше внимание. Мои служащие, например, пока еще не смогли отыскать хоть какое-нибудь описание положенных в таком случае процедур, в соответствии с которыми объявляется о смерти Понтифекса и вступлении в должность нового; ведь в последний раз подобное событие произошло очень давно.