История России. От Горбачева до Путина и Медведева - Дэниэл Тризман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как показано на рис. 7.2, уровень экономических настроений также внезапно подскочил в конце 1999 года. Наконец-то началось восстановление. В период с августа 1999 года по июнь 2000 года средняя заработная плата, скорректированная в соответствии с уровнем инфляции, выросла примерно на 20 %. Одновременно задолженность по зарплате сократилась, а спрос на работников увеличился более чем на одну треть. Как только россияне почувствовали улучшения, их оценка экономической обстановки прояснилась. Расчеты показывают, что террористические акты и чеченская война не повлияли бы на рейтинг Путина или любого другого нового кремлевского кандидата в президенты в случае благоприятной экономической обстановки. Взрывы жилых домов и вторжение Басаева, похоже, на несколько месяцев ускорили скачок в общественной поддержке, который произошел бы в любом случае.
Вполне возможно, что россияне воспринимали не истинное состояние экономики страны, а лишь то радужное ее изображение, которое преподносили им государственные пропагандисты. При правительстве Путина, в конце концов, освещением телевизионных новостей тщательно управляли в Кремле. Я на самом деле нашел доказательства таких медиа-эффектов. Во время проведения определенных президентских кампаний в 1996 и 2004 годах (насчет обстановки в 2000 году не так все ясно) средняя оценка экономики увеличилась больше, чем того стоили объективные условия, и снова снизилась после голосования. Россияне также оценивали экономические условия немного лучше, когда они больше доверяли своему президенту. В целом, однако, их взгляды на экономику зависели от объективных экономических показателей, таких как безработица, наличие рабочих вакансий, реальная средняя заработная плата, средний размер пенсии, а также задолженности по заработной плате.
По большей части россияне не были одурачены пропагандой; они правильно восприняли экономический спад 1990-х годов и восстановление 2000-х годов. Они в первом случае обвинили Ельцина, а во втором поверили Путину.
Один из способов понять важность влияния экономических условий на рейтинг – это представить, что было бы с рейтингом Ельцина, если бы он правил страной во время благоприятной экономической обстановки, как это было при Путине. Учитывая статистические данные, можно провести конкретный мысленный эксперимент. Я оценил отношения между общественной оценкой экономики и популярностью Ельцина во время его пребывания в должности. Затем, используя эти отношения, я представил, какой бы была популярность Ельцина, если бы россияне оценили экономику так же, как в соответствующий месяц президентства Путина. Результаты этого анализа наряду с фактическим рейтингом Ельцина (здесь я использую средний общественный рейтинг Ельцина по 10-балльной шкале, а не процентное соотношение респондентов, одобряющих деятельность президента, поскольку его начали регулярно оценивать только с 1996 года) представлены на рис. 7.3. Конечно, мы должны воспринимать такие искусственные повторения истории с недоверием. До сих пор кажется, что Ельцин ушел в отставку, будучи чрезвычайно популярным. Аналогичные расчеты показывают, что если бы экономическая обстановка при Путине была такой же неблагоприятной, какой при Ельцине, популярность первого была бы гораздо ниже.
Если экономическая деятельность в восприятии общественности играла важную роль в формировании популярности президента, то тогда что же определяют экономические показатели? Разве взлеты и падения отражают политику правительства и управленческие навыки? Или они были вызваны посторонними факторами, такими как условия мирового рынка?
Рис. 7.3. Каков получился бы рейтинг Ельцина, если бы экономические условия при его правлении были такими же, как при правлении Путина?
Это все очень изменчиво. Как отмечалось в главе 1, Горбачёв несет на себе значительную долю ответственности за ухудшение экономического положения во времена его правления. Он унаследовал систему, имеющую хронический спад в экономике, необходимо было приспособиться к резкому падению цен на нефть – наверняка это было очень затруднительное положение, но то, что сделал он, – гораздо хуже. Его импровизации привели к наибольшему расширению политических свобод в современной истории. Помимо этого они также спровоцировали макроэкономический взрыв, который произошел сразу после того, как его преемник взял правление в свои руки. Ельцин унаследовал этот беспорядок от Горбачёва. Можно долго спорить о деталях политики, но не было абсолютно ничего такого, что он мог бы сделать, начиная с 1991 года, что предотвратило бы болезненный экономический крах. Несмотря на это, ему удалось провести реформы, которые создали основы рыночной экономики и демократической политической системы.
Путину, напротив, посчастливилось прийти к власти сразу же, как только реформы его предшественника начали приносить положительный эффект и началась девальвация рубля, а цена на нефть выросла (см. главу 6). К тому времени, когда он добрался до Кремля, экономика была восстановлена. Россия имела рыночную систему со свободными ценами, частной собственностью и растущей стоимостью акций. Путин заслуживает уважения за то, что урезал налоговые ставки, сбалансировал бюджет, а также создал резервные фонды для сохранения части непредвиденных доходов от продажи нефти. Но экспроприация частного бизнеса ослабила приток инвестиций, замедлив развитие России. Он также использовал рычаги, заложившие основу благоприятных экономических условий, для ограничения политических свобод. Он выиграл свой исключительный рейтинг в лотерею. Медведев унаследовал большую часть этой популярности, заняв пост президента с одобрения 70 % россиян.
Что сделаноС ростом или снижением популярности лидера изменялась и его способность действовать. Потеряв доверие населения в 1990–1991 годах, Горбачёв увидел, что его авторитет испаряется. Главы 15 советских республик все более настойчиво требовали автономии, призывая сотни тысяч демонстрантов выйти на улицы, и отказывались осуществлять центральную политику. В то же время убежденные коммунисты в службах безопасности начали пренебрегать инструкциями, приближаясь к открытому бунту. В 1987–1989 годах Горбачёв мог повести страну за собой, так как он в одиночку решил ослабить вожжи в Восточной Европе, начать быстрое ядерное разоружение и подорвать авторитет партии. К 1991 году ему трудно было заставить лидеров республик отвечать на его телефонные звонки.
В конце 1991 года, незадолго до пика своей популярности, Ельцин мог заставить правительство умеренных коммунистов утвердить распад Советского Союза, принять его план радикальной экономической реформы, предоставить ему полномочия управлять с помощью декретов и назначать губернаторов. 94 % депутатов проголосовали за ратификацию[115] соглашения СНГ и 98 % поддержали его предложение экономических реформ. К середине 1992 года, когда его рейтинг опустился до 35 %, он прекратил всякие попытки проведения реформ. Озадаченные депутаты нападали именно на те его политические стратегии, которые ранее они утверждали. Поскольку его рейтинг упал еще ниже, на каждом шагу враждебно настроенное правительство, непокорные губернаторы и недисциплинированные бизнесмены ограничивали все его действия.
С другой стороны, как только рейтинг Путина взлетел в конце 1999 года, оппозиция испарилась. Внезапно правительство стало лояльным, губернаторы послушными, а население спокойным. Некоторым бизнесменам нужно было чуть больше времени, чтобы понять ситуацию, а те, кто рисковал обидеть Кремль, оказывались изолированными. Законопроект о налоговой реформе, который был заблокирован в течение многих лет, прошел через Думу. В течение двух лет оппозиционное движение мэра Юрия Лужкова, который вел пропагандистскую войну в Думе в декабре 1999 года, договорилось об объединении с партией помощников Путина.
Чтобы принять новые политические меры, в первую очередь необходимо было иметь сторонников в правительстве. У Ельцина никогда не было надежного большинства ни в Верховном Совете, ни в Думе. Но так как его популярность снижалась, его сторонникам становилось все труднее и труднее быть избранными. В конце 1990 года проправительственные фракции занимали[116] около 24 % мест в Верховном Совете. На выборах 1993 года проправительственные блоки выиграли 19 % мест в Думе, а в 1995 году они выиграли лишь 14 % мест. Даже в период между выборами некоторые депутаты всегда переходили на сторону оппозиции.
С 1999 года процесс пошел в обратном направлении. Пользуясь покровительством Путина[117], партия «Единство» вместе с лояльной партией «Наш дом – Россия» выиграла 18 % мест в Думе в декабре того года. В 2003 году проправительственные партии получили 58 % мест, а в 2007 году им удалось завоевать уже 78 % мест. Выборы в этот период отличались увеличением количества всевозможных подтасовок. Но всплеск поддержки пропутинских блоков выражался не только в этом. Достоверные опросы «Левада-Центра» и других организаций показали, что популярность прокремлевских партий последовательно увеличивается, тогда как рейтинг оппозиции резко падает (см. главу 10). В период между выборами последовала масса нарушений (как со стороны отдельных депутатов – в случае с Лужковым, так и со стороны целых блоков), увеличивающих преимущество Путина. В период с декабря 2003 года по октябрь 2007 года без проведения каких-либо новых правительственных выборов, поспешив присоединиться к победившему Путину, проправительственные фракции завладели от 58 % до 75 % мест.