Цезарь Каскабель - Жюль Верн

То была великая река Обь.

«Прекрасная Колесница» прошла сто восемьдесят лье от бассейна реки Пур. Теперь оставалась всего сотня лье до вожделенной границы Европы. Очень скоро Уральский хребет, который возвышается между двумя частями света, закроет западный горизонт.

Глава X

ОТ ОБИ ДО УРАЛА

Обь — мощная река, протяженностью в четыре тысячи пятьсот километров; она впитывает в себя полноводные притоки как с запада, с Уральских гор, так и с востока: площадь ее бассейна составляет не меньше трехсот тридцати миллионов гектаров[179].

С точки зрения географии Обь стала бы естественным рубежом между Европой и Азией, если бы чуть западнее ее течения не возвышались Уральские горы. Севернее шестидесятого градуса река и хребет идут на север параллельно[180]. И когда Обь впадает в обширный Обский залив[181], Урал утопает своими последними отрогами в глубинах Карского моря.

Господин Серж и его спутники вышли на берег; перед ними раскинулась широкая река с многочисленными островками, утопавшими в щедрой тени ив. Под крутым обрывом водные растения покачивали острыми клинками листьев с султанами только что распустившихся цветов. Несколько лодок проплывали вверх и вниз по прозрачным холодным водам, очищенным горным фильтром, где они появились на свет.

На реке существовало регулярное лодочное сообщение, и «Прекрасная Колесница», без хлопот переправившись на левый берег, подошла к городку Мужи[182].

По сути, Мужи — всего-навсего деревушка; здесь не было казачьих постов, которые могли бы угрожать графу Наркину. Тем не менее следовало соблюсти все формальности, так как путники уже приближались к Уралу, где русские власти проверяли документы всех, кто шел с востока. Поэтому господин Каскабель решил узаконить свое пребывание на российской земле и нанести визит городничему Мужей[183]. Если все пройдет благополучно, то господин Серж, как член цирковой труппы, будет передвигаться по территории империи, не возбуждая подозрений у полиции.

Казалось, только какой-нибудь прискорбный случай в состоянии нарушить этот стройный план. Никто не подозревал, что Ортик и Киршев полны решимости провалить его. А зачем еще они вели «Прекрасную Колесницу» к самым глухим ущельям Урала, если не хотели встретиться со старыми корешами — бандой отъявленных убийц и грабителей?

Господин Каскабель не мог ни предвидеть такую развязку, ни помешать ей, а потому заранее ликовал, поздравляя себя с осуществлением своей безрассудной затеи. Они благополучно прошли американский Дальний Запад, русский Дальний Восток и Сибирь! Они всего в сотне лье от Европы! Его жена и дети пребывали в добром здравии и уже позабыли о тяготах долгого путешествия. Хотя господин Каскабель и пал духом во время катастрофы в Беринговом проливе и дрейфа по Ледовитому океану, зато он сумел вырваться из цепких лап болвана Чу-Чука, и, в конце концов, этот незапланированный крюк только ускорил их путешествие по Азиатскому континенту.

— Что Бог ни делает, все к лучшему! — частенько повторял господин Каскабель.

Путешественники решили остановиться на сутки в Мужах, тем более что жители оказали им великолепный прием.

Спустя немного времени господин Каскабель испросил аудиенцию у городничего — деревенского мэра, который в жизни не видел ни одного иностранца и потому заранее относился к ним с подозрением. Городничий счел долгом допросить главу семейства. Тот без малейших колебаний предъявил ему документы, в которых господин Серж значился как один из артистов труппы.

Увидев своего соотечественника среди французских циркачей, почтенный чиновник весьма, озадачился, от его внимания не ускользнуло, что господин Серж по происхождению русский. Городничий не преминул высказать вслух свои сомнения.

Но господин Каскабель возразил, что кроме россиянина в труппе есть американец в лице Клу-де-Жирофля и даже девушка-индианка. Его интересует только талант артиста, а не его национальная принадлежность. Он добавил, что члены труппы будут счастливы, если «господин мэр» — Цезарь Каскабель никогда не выговорил бы слова «городничий» — так вот, если «господин мэр позволит дать представление в его высокоуважаемом присутствии»

Эти слова доставили несказанное удовольствие городничему; он принял предложение господина Каскабеля и пообещал поставить визу на его бумаги после спектакля.

Что касается Ортика и Киршева, то их представили как русских моряков, потерпевших бедствие и возвращавшихся на родину, и с ними не возникло никаких осложнений.

В тот же вечер вся труппа оказалась в доме городничего — довольно просторном здании, раскрашенном в золотистые тона в память об Александре Первом, обожавшем подобную расцветку. На стенах висели иконы, изображавшие Богородицу и русских святых, обрамленные в красивые серебряные оклады. Скамейки и лавки послужили креслами городскому голове, его жене и трем дочерям. Хозяева дома пригласили полдюжины почетных гостей разделить с ними радость этого вечера; простые обыватели сгрудились вокруг дома, довольствуясь тем, что видели через окна.

Каскабелей приняли с большим почетом. Они приступили к упражнениям, и никто даже не почувствовал, что несколько недель артисты пренебрегали репетициями. Все по достоинству оценили гимнастику Сандра, так же как и изящество Наполеоны, которая за неимением натянутого каната танцевала на полу. Жан очаровал присутствующих феерической игрой тарелок, колец, бутылок и шаров. После чего господин Каскабель выполнил силовые упражнения, показав себя достойным мужем такой женщины, как Корнелия, которая подняла на вытянутых руках двух почтенных горожан, вызвав неподдельный восторг.

Господин Серж четко выполнил несколько карточных и других фокусов, которым, как видно, не зря научился у своего искусного преподавателя. У городничего теперь не должно оставаться ни малейшего сомнения в том, что русский действительно артист.

После представления подали угощение: душистый чай с вареньем и сладким пирогом с коринкой[184]. Когда вечеринка подошла к концу, городничий без колебаний завизировал бумаги, представленные ему господином Каскабелем. Теперь «Прекрасная Колесница» законно находилась на русской земле.

Получивший немалое удовольствие городничий счел нужным вручить господину Каскабелю двадцать рублей в качестве гонорара за выступление.

Господин Каскабель хотел было отказаться от вознаграждения, но поостерегся, решив, что со стороны главы бродячей трупп ы это выглядело бы довольно странным. «В конце концов, — подумал он, — двадцать рублей — это только двадцать рублей!»