Скверная жизнь дракона. Книга первая - Александр Костенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо будет ненавязчиво узнать у тёти, как последние несколько сотен лет развивался мир. С мамой на эту тему разговаривать бесполезно, за полторы тысячи лет она третий раз принимает форму ящеролюдки.
В отличие от меня, размышлявшего о нелёгкой судьбе мироздания, сестре на это всё было до кончика хвоста. Она ждала вкусняшку. Ведь Ликура не будет готовить головы оленей, а заботливо вложит их в открытую зелёную пасть.
Мама оказалась вполне себе умной и сообразительной. Тушку оленя она подвешивала на жердях, а под низ подкладывала широкий деревянный таз, в который стекала вся кровь и скидывались потроха. Когда мама заканчивала с разделкой – то пододвигала тазик поближе к нам и сестра, преисполненная радостью от халявы, тут же всё съедала. Даже облизывала стенки как маленькая собачонка.
Вот таким образом был один из самых сложных вопросов пищевой промышленности: вопрос утилизации отходов. Может быть, запатентовать Калису и сдавать её в аренду на мясокомбинаты? О цене мы договоримся, а сестра уж точно не будет против.
Понаблюдав, как мама нарезает мясо на кусочки и подготавливает их к просушке, мы пошли обратно в пещеру с кладкой, развалились на полу и задремали.
Вскоре в один из дней в передней пещере хлопнули крылья, вырвав нас из прострации. Затем хлопки повторились: тётя звала маму, думая, что та занимается добычей кристаллов.
– С возвращением, Изулиса, – в общем канале мыслеречи раздался голос Ликуры.
– Я вернулась, дочь.
– Тётя!
Радость Калисы не имела границ. Наконец-то сестра сможет выйти наружу, ибо она сдуру пообещала быть со мной, пока тётя не вернётся. И если вначале она бахвалилась говоря, что может всю жизнь провести в пещере – то вскоре уже изнывала от скуки и зуда в районе сочленения крыльев и спины.
– Здравствуйте дети. Вы успели подготовиться к новому этапу познания полёта?
– Да, – мы с сестрой ответили в унисон.
Нам пришлось подождать, пока Ликура с Изулисой не разберутся с ящиком, пока последняя не слетает на охоту, да и мы заодно тоже. Затем, когда все дела были улажены – мы наконец приступили к последнему уроку. Изулиса показала, как правильно изгибать крылья в суставах. В её голосе улавливались нотки белой зависти, когда речь шла про четвёртую косточку, которой не было у тёти.
Как я понял, у моей бабушки в крыльях были все четыре кости, но у отца первой кладки четвёртой косточки не было. Как и не было косточки у Изулисы и у других девяти маленьких дракончиков. Во второй кладке отцом тоже был дракон с тремя костями. Тогда вылупилось восемь дракончиков и лишь у одного из них оказалось столь редкое строение крыльев.
Именно этот дракон в облике ящеролюдки сейчас нервно смотрел, как ненаглядные и обожаемые дети повторяли за тётей фигуры высшего пилотажа. Сначала в суставах изогнуть дугой одно крыло, потом другое, затем одновременно изогнуть одно крыло вверх, а другое вниз и так далее. Чувствовать положение своего тела, контролировать полёт и предугадывать как надо довернуть крылья, чтобы грамотно выйти из виража.
В какой-то момент стало понятно, почему мама так сильно огорчилась из-за нарушенного обещания. Иногда я не рассчитывал силы и вираж выходил слишком длинным. Одно дело, когда летишь на высоте метров пятьсот и есть достаточный запас пространства на выход из пике, но совсем другое дело – сто метров и меньше.
Вскоре последний экзамен был пройден. Тётя с мамой убедились, что мы в полной мере управляем крыльями и поздравили нас с тем, что впредь мы больше не дети, а настоящие юные драконы. После этих слов Калиса, находясь в состоянии дикого восторга, набросилась на меня с твёрдым намереньем затискать до смерти.
– Нет нужды более сжимать вас внутри этих гор, дети мои, – мама по-доброму посмотрела на Калису, что в наглую залезла мне на спину и весело размахивала передними лапками. – Значит я могу позволить вам отлететь дальше, чем было дозволено ранее. Но не сильно.
Мама показала рукой в сторону обычного леса:
– Вам также запрещено улетать за его пределы.
Потом она показала на скверный лес:
– Как и прежде, вам запрещено влетать в его пределы.
Затем она показала в сторону, где покоился величественный исполин, которого я гордо нарёк Эверестом:
– Вам разрешено долетать до великого пика Хавргартора. Но не имеете вы права залетать за него.
Последним пунктом мама показала на нашу гору:
– За нашим домом находится равнина. Её вам запрещается посещать. Но есть у вас возможность спуститься к каньону и пролететь в обе стороны на расстояние, равное пятидесяти взмахам крыльев. Не больше.
Мама ещё раз посмотрела на нас и продолжила:
– Это всё вам будет доступно после того, как сойдёт зима. До тех пор всё будет по-старому. Услышали вы меня, дети мои?
– Да, – мы хором ответили, и сестра с утроенной силой вдавила моё несчастное тело в землю. На долю секунды показалось, что ещё чуть-чуть и моя грудь преодолеет преграду в виде сердца с лёгкими и наконец-то встретится с позвоночником.
Предпринятая попытка вырваться закономерно не увенчалась успехом, поэтому было решено просто смириться и принять неминуемую гибель. Лишь хотелось напоследок хоть немножечко подышать воздухом, так что пришлось сжать лапки и отбрыкнуться от одной игривой зелёной бестии. Оторвавшись на несколько миллиметров от земли и кое-как вздохнув, я всё же смог получить живительную порцию кислорода. И задумался.
Итак, перво-наперво надо пока Эвересту, и поприветствовать Хавргторт… Хварготр… Хвраготор… Хавргртор… Тьфу!
Какое-то необычное имя у этой горы, словно состоит из разных по смыслу слогов. Притом каждый слог подобен собачьему лаю. Примерно так же звучит говор дворфов, если я не ошибаюсь… Ну ладно, фиг с этими дворфийскими собачками, забытыми на этом Эвересте. Теперь у нас будет куда больше пространства для полёта, чем раньше. И это чертовски приятно! Но зачем ждать, пока зима пройдёт?
– Мам, нам нужно ждать весны из-за погоды?
– О какой погоде ты речь ведёшь, сын мой? – заинтересованно спросила Ликура.
– Я просто подумал, что сейчас в горах дует сильный ветер и безопасно летать там только весной. И то же самое с каньоном: скоро начнутся дожди, будет сильный ветер и будет опасно летать в нём. Я прав?
– Твои догадки полностью верны, сын мой. А
