Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки - Стюарт Стивен

И еще одна проблема требовала решения.

В Шербуре находилось всего шестьдесят моряков. Этого было недостаточно для обслуживания пяти катеров на пути в 5 тысяч километров до Тель-Авива. Требовалось, как минимум, еще столько же. Их надо было доставить быстро и незаметно, чтобы французская секретная служба не заподозрила, что на французской территории затевается какая-нибудь операция.

Военная разведка в Тель-Авиве для каждого моряка выработала хорошо продуманное расписание. На одном и том же самолете полетят одновременно двое, не больше. Некоторым предписывалось выезжать заранее и добираться до Марселя пароходом, а затем поездом до Парижа и Шербура.

Если надо было заказывать номера в отелях, то в каждом из них одновременно разрешалось останавливаться только троим, и то на одну ночь. Таким образом, никто не мог бы обратить внимание на внезапный приток молодых путешественников из Израиля.

Каждый самолет из Израиля и каждый поезд из Парижа в Шербур использовался для транспортировки моряков. Вначале предполагалось всех сразу отправить самолетом в Италию, а оттуда поездами в Париж и Шербур. Но от этого плана пришлось отказаться, потому что на железных дорогах в Италии в это время была забастовка.

Отбирала моряков Военная разведка индивидуально. Их подробно инструктировали и знакомили с операцией. Некоторые офицеры разведки стали не без язвительности называть ее «вторжением во Францию».

Нужно было тщательно позаботиться и о паспортах. Однако все паспорта должны были быть подлинными, хотя некоторым из моряков и были выданы гражданские документы. Команду разбили на группы по десять человек в каждой, с офицером во главе. Каждая десятка в свою очередь делилась на подгруппы. С каждым из моряков проводились серьезные беседы — ведь они не были опытными агентами. Кроме того, каждому вручили адрес и имя офицера связи, которого в случае необходимости можно было найти в Торговом бюро министерства обороны Израиля в Париже, и отпечатанные указания о деталях их путешествия и адрес в Шербуре.

Вокруг этих бумаг в разведке велось немало споров. Дело в том, что в практике разведывательной деятельности не было случая, чтобы агент имел при себе подобные бумаги. Такой агент выглядел бы не менее нелепо, чем, скажем, раввин со свиной отбивной. Попади моряк, снабженный подобными инструкциями, в поле зрения таможенника или полицейского, и вся операция может быть сорвана. Однако альтернативы не было. Нельзя было допустить, чтобы кто-то из моряков, забыв адрес и инструкции, заблудился во Франции и попал в полицию. В этом контексте листочки с инструкциями казались наименьшим злом.

22 декабря в Шербур прибыли все, кроме двоих. Моряков разместили в квартирах, подготовленных израильтянами уже давно.

Двое пропавших доставили немало волнений. Один из агентов Мосада сообщил, что до него дошел слух, что эти двое были арестованы в Париже и французы об операции «Ноев ковчег» уже осведомлены. В течение нескольких часов сотрудники Израильского Торгового бюро в Париже и все руководство в Тель-Авиве находилось в состоянии напряженного ожидания. Хотя пока полиция в Шербуре ими не интересовалась, однако и в безопасности никто себя не чувствовал.

Утром 23-го числа оба пропавших — морской офицер и врач — наконец появились. Оба были смущены. Никогда, надо думать, им не забыть взбучки, которую они получили от Акулы.

Объяснялась же их задержка по-человечески очень просто. Прибыв в Париж и обнаружив, что до поезда в Шербур у них оставалось несколько часов, оба решили побродить по городу и зайти в Галерею Лафайет, чтобы купить подарки семье. Конечно, им и в голову не приходило, что в предрождественские дни на парижских улицах могут быть транспортные пробки. Застряв на одной из улиц, они опоздали на поезд и всю ночь провели на вокзале, выехав в Шербур рано утром.

Доставить на катера запасы воды и еды тоже оказалось задачей довольно хлопотной, тем более, что запасы эти должны были быть рассчитаны на сто двадцать человек, которые в течение недели будут в море. Ответственный за снабжение офицер, естественно, не мог зайти в магазин и закупить все, что ему было необходимо, сразу. Сохранить в тайне такую покупку было бы невозможно. И офицеру пришлось делать закупки в разных магазинах по частям. В конце концов, не пропустив в буквальном смысле слова ни одной продуктовой лавки в Шербуре, он свою задачу выполнил.

Горючее было уже запасено. Для того чтобы без дополнительной заправки катера могли дойти до Израиля, им нужно было 250 тысяч литров бензина. Для этого Кимхи во время испытаний катеров в море, в течение трех недель систематически делал увеличенные заказы на бензин.

Последним возможным препятствием могла стать погода. Катера не были приспособлены к зимним условиям в Бискайском заливе, так что можно было ожидать серьезных затруднений, если погода не будет им благоприятствовать.

На одном из катеров расположился метеоролог, специально для этой цели привезенный из Тель-Авива. В течение десяти дней он собирал все сводки погоды из Франции, Англии и Испании, записывал все специальные радиопередачи для моряков, летчиков или фермеров. После обработки всех этих материалов он составлял метеорологические таблицы и диаграммы.

Ранним утром, в канун Рождества адмирал Лимон приехал из Парижа, остановился в «Софител-отеле» и, не медля, собрал на военный совет всех старших офицеров.

Лил дождь. Метеоролог ничего обнадеживающего сообщить не мог. Из-за сильного юго-западного ветра катера не смогут быстро продвигаться в нужном направлении. Однако было решено попытаться выйти в море вечером в 8.30, когда французы в Шербуре будут сидеть за праздничными столами.

Погрузка продовольствия на суда должна была начаться без промедления, но неожиданно возникли трудности, которые нарушили схему, казалось бы, продуманной операции. Один из моряков, который жил в том же доме, в котором разместился склад продовольствия, вздумал как раз в это время брать урок французского языка. Занятия проходили в комнате, расположенной как раз над складом. Моряк, разумеется, не знал, что отплытие предполагалось в этот день. Когда к тому же выяснилось, что учитель по профессии журналист, все и вовсе разнервничались. Погрузку начали сразу же после окончания урока. Она шла медленно и на нее ушел весь день.

Чтобы отвлечь внимание окружающих от всех приготовлений, Лимон предложил нескольким офицерам заказать на вечер столик в «дю Театр» — одном из лучших ресторанов Шербура.

В 7.30 вечера катера были готовы к отплытию, но погода не улучшалась. Дул сильный юго-западный ветер.

Акуле в этот вечер досталось — вряд ли приходилось какому-нибудь флотскому офицеру выносить подобную нервную перегрузку на протяжении нескольких часов. В 8.30 дул все тот же юго-западный ветер. В 10.30 — все оставалось без изменений.

В Тель-Авиве напряжение достигло предела, и оттуда одна за другой следовали инструкции, приказывающие Кимхи выходить в море. Он, однако, самообладания не потерял, понимая, что в такую погоду им все равно придется укрыться где-нибудь в гавани либо Франции, либо Португалии, либо Англии, либо — что еще хуже — возвратиться изрядно потрепанными назад в Шербур.

Время шло, а маленькие катера все еще неуклюже колыхались на волнах в гавани.

Около 2-х часов ночи Би-би-си транслировала прогноз погоды. С души Кимхи свалился камень. Ветер задул с севера. Это тоже было нехорошо, но все-таки теперь он будет дуть в корму двигающимся вдоль французского побережья катерам.

Точно в 2.30 по секундомерам взвыли одновременно все моторы катеров. Шум был оглушительный: на каждом судне стояло по четыре двигателя: всего двадцать. Общая мощность их составляла шестьдесят пять тысяч лошадиных сил. Через несколько секунд все катера снялись с якоря и устремились в открытое море. Три катера шли впереди, за ними двигались еще два.

Только тогда Кимхи признался в том, что давно уже в глубине души знал: разумеется, французское правительство не ведало о происходящем, но все, кто принимал участие в строительстве катеров или работал в гавани, — отдавали себе в этом полный отчет. Один из совладельцев верфи оставил рождественский ужин и пришел на берег, чтобы пожелать им счастливого пути. Рабочие, вложившие столько сил в строительство этих катеров, услышав шум моторов, выскочили на пристань и приветливо махали вслед катерам, уходящим в море. В домах, которые выходили окнами на море, люди стояли у окон и сигналили огнями: «Шолом». Никто из них не известил начальство об отплытии катеров. Жители Шербура пошли спать, уверенные в том, что катера, которые они построили для Израиля и с помощью Израиля, ушли по назначению.

В городе остались несколько израильтян, которые должны были выполнить свои последние немногочисленные обязанности, в основном связанные с формальностями. Человек по имени Хаим Шарак обошел все отели, в которых останавливались израильтяне, и аккуратно уплатил за них по счетам.