Русская фантастика 2010 - Людмила Белаш

Акима мало интересовали основные принципы, да и побочные тоже. Хотелось устроить репетицию семейной склоки, разрядив переполненный буфер негатива: наорать на подругу дешевле, чем посещать пси-релаксатор.

Но Малика, похоже, завелась. А ругаться с невестой, которая не слышит твоих претензий, — удовольствие сомнительное. Оставалось одно — слушать.

— Искин обитает в грёзах и мечтах о несбыточном, — утверждала Малика. — Он строит внутреннюю реальность, которую соотносит с действительностью, на фундаментальных законах и логике связей, на предметах и свойствах. Беда в том, что наш Искин — третье поколение, и до него было ещё два, созданных исключительно для того, чтоб вскарабкаться на следующую ступень. Милый, ты не представляешь, насколько криво выстроена его модель. — На мгновение очнувшись, Малика вытерла подбородок салфеткой. — Причём, заметь, она упрощена. Вместо плавной линии сложной функции — ломаная.

От вздёрнутого носика к уголкам губ обозначились складки.

— Люди — объекты сложные. А чем неоднозначней объект, тем скорее возникнет расхождение. Нужен признак, указывающий на человека. Общий знаменатель. Определитель человеческой сущности. Чтоб Искин случайно не использовал тебя как материал для постройки нового мобиль-шоссе. А наоборот, всячески заботился: делал то, что обычно делает, что мы привыкли не замечать и принимаем как должное…

Парковка осталась позади. Малика замолчала. Уже в лифте шумно выдохнула напрямую, как отрезала:

— Думаю, определяющим в модели человека служит наличие инфопланта. Модель разработал второй Искин. Третий развил концепцию.

Капсула лифта неслась с ускорением в три g; Аким молчал, переваривая сказанное. И открыл рот только у портала соты. Открыл, чтобы съязвить:

— Всё это безумно интересно. Но я так и не понял, зачем было калечить моего скарабея?!

Разговаривать на эдакие темы? Обсуждать Искина и дела Его? Нет уж, увольте! Лучше — и безопаснее! — поссориться с любимой. Малика, конечно же, обиделась и отменила все заказы в «Истребителе драконов»: Аким на семьдесят два часа остался без обожаемых дим-сум и креветочной лапши.

Пребывая в мерзком расположении духа, К-28 не поленился проверить услышанное. О двух предыдущих Искинах сведений не нашлось. На запрос о возникновении инфоплантов архив выдал удручающе простую аксиому: инфопланты были всегда. Варьируя параметры поиска, удалось выудить нечто официально-документальное: мол, любой гражданин при достижении годовалого возраста… — и так далее, известное всем и каждому. В целях улучшения и повышения. Ради грядущих поколений. Счастья для. Дабы в момент всеобщего процветания отвесить по потребности.

Аким задумался и кое-что приобрёл. Чуток доработал, перепрошил…

Теперь, валяясь у тротуара, Аким вынужден был признать: любимая жёнушка права. Искин не классифицирует объект без инфопланта как человека. Не может, и всё. Аксиома: человек = инфоплант. Иначе возникнет противоречие в модели.

Не гражданин и не человек… Животное? Нет. Куда сканер определил двадцать восьмого? Что ниже? Активная биомасса в отстойнике? Промышленный дренаж? Может, самоходная конструкция? Штурм-бот, начинённый противопехотными минами и снарядами с осколочным наполнителем?

От правильного ответа зависело всё. Правильный ответ диктовал и тактику, и стратегию борьбы. И не только за жизнь.

Мысль на границе сознания оформилась в вопрос: как отреагируют уборщики? Скоро конец второго цикла, работяги выползут за ворота рембригадных хозяйств и… что? Неужели модификаты воспримут двадцать восьмого как органическую слизь, подлежащую утилизации?! Или брезгливо обойдут стороной?

Проверять реакцию ассенизаторов не хотелось — превозмогая боль в развороченной ноге, Аким пополз к тротуару. Найти Малику… лаборатория где-то поблизости…

Родной человек увидит… — в ком? в чём?! — распознает Акима. Хотя бы по карим светофильтрам. Обязательно! Дайте красотке шанс, и она узнает мужа! Не может не узнать! Сердце подскажет. Волшебная сила любви!..

Как в штампованном вирт-мыле, столь презираемом двадцать восьмым.

Дервиши маячили поодаль, улыбались.

— Помогите… — Аким цеплялся за комби и ботинки прохожих. — Кто-нибудь… Пожалуйста…

Его отпихивали, делая это… непроизвольно. Незаметно для себя. Безусловный рефлекс. Как дыхание. Как умение глотать пищу.

Инфопланты уверяли правоверных, что едва различимая тень, мелькающая на грани восприятия, человеком не является. Инфопланты пытались взаимодействовать с напоминающей человека биоконструкцией, обменяться пакетами данных, нащупать хоть какой-то интерфейс и, когда ничего не получалось, корректировали зрение, слух, обоняние и другие ощущения хозяев. Без информационной метки, без зарегистрированного кода личности нет и быть не может. Её невозможно идентифицировать, установить статус и местонахождение. Не обнаружив удостоверения личности, инфопланты делали вывод: не гражданин. Отсутствие коммуникационного интерфейса уточняло его до не человек.

Вне координат гигаполиса.

Снаружи.

За скобками.

— Мне надо в медблок!

Дервиши улыбались.

Толстый и неуклюжий грузовой шмель заходил на посадку, облетая громаду «УниРоб». Под эстакадой кружил патрульный сканер. Тротуарный поток заметно редел: пора, время поджимает. Эй, кто зазевался? — электроразряд в пятки. Регулировщик усердно машет жезлом: давай, разбегайся кто куда, освобождай территорию. Улицам — уборка, вам — ежедневное ТО. Аким и сам пристегнулся бы к домашним или офисным нейроразъемам — но, увы…

Неожиданно застопорились суставы — отказала гидравлика: Аким извивался на пластике проволокой-кусючкой. Сдохнуть, и конец мучениям? Троица безумцев отпоёт его под ритм бубна.

За тридцать пять лет эксплуатации К-28 впервые в Час Пересменки не прятался за бронеплитами и керамикой, будь то санузел в технотауне или палаты корпоративного ресепшена. Уважаемые, пардон, сегодня без Акима. Воссоединяйтесь с Искином, на четверть часа сплетаясь в многомиллиардное человекоцелое. Без меня.

Простейшее движение: вогнать нейроштекер в разъём у виска, стилизованный под бутон розы, оскал коростоеда или улыбку Джоконды. Попутно — релаксирующая ванна: рыбёшки-очистители крохотными зубками скусывают с дряблой кожи омертвевшие кусочки. Пятки потом гладкие и приятные на ощупь. Валяться и балдеть, загрузив вкусовушку «глоток охлаждённого мартини». И не думать о… нет, нет — исключительно о единении.

А если ТО застало на производстве, можно и метрику на болтах нарезать. Или вкручивать эти самые болты в термоядерные боеголовки для геройских космоэскадр. Запросто. Но зачем? Когда человечество целиком и полностью отдаётся светлому чувству?! Пятнадцать минут — законный перерыв.

Тротуар опустел: регулировщика нет, и троица куда-то пропала. Вот уж кого тяжело представить подрубленными к общаку: глазёнки навыкате, спинки ровные, плечом к плечу с соседями. Двадцать восьмой не терпел профилактику на людях, предпочитая домашнее уединение, чтоб только жена рядом и больше никого. Довольная Малика, умиротворённый Аким и бесконечность вселенной внахлёст…

Дефрагментация лобных долей.

Устранение ошибок.

Снижение уровня агрессии.

Если игнорировать ТО, ничего особенного не случится. Тебя не омоет парализующий дождик, сцеженный прорехой в куполе. Любимые рыбки не сдохнут в корчах от недостатка CO2 и рака второстепенной ауры. Рейтинг-счёт не аннулируют без причины. Этого не будет. Просто выяснится, что твой личный код отсутствует в списке уважаемых граждан, жена изменяет с кошмарными вирт-зооморфами второй степени одержимости, а обожаемую креветочную лапшу доставляют холодной и лишь вежливо улыбаются в ответ на твоё безграничное возмущение.

Без ТО только дроиду везёт — раз в год. Фольклор гигаполиса. Остроумно подмечено: граждане — ещё те выдумщики.

Но граждан нет: настало время уборщиков.

Саунд зачистки территорий — мелодия специфическая, ни с чем не спутаешь. Прорезиненные траки, усиленные биоприсосками, чмокают по пластику тротуара. Аким видел уборщиков по визору, иногда — из окна офиса. Вблизи наблюдать не доводилось. Но всё когда-нибудь случается впервые.

Зрелище двадцать восьмому не понравилось. Да и как может впечатлить нечто, утюжащее тротуар кислотным раствором? Чудовище метровыми виброножами соскребало комки бетеля и кока-гама, всасывало мусор и дезодорировало воздух.

Приземистая тварь — конверсионный продукт, — если что, способная взвиться в стратосферу и погибнуть, отражая инопланетную агрессию. Или нет, лучше так: ТВАРЬ. С уважением. Ибо страшно, когда на тебя ползёт скорпион-мутант, единственная цель которого — наводить порядок. Это не пустые слова: скорпион таки настоящий, пойманный на дне Семипалатинского каньона и вымахавший до запредельных размеров. Только уж очень модифицированный, неузнаваемо изменённый под нужды цивилизации. Сегментные лапки — единым блоком с траками на парных катках, панцирь в нашлёпках бронеплит.