Стальной ворон. Книга 2 - Екатерина Стадникова

— Руфус Тангл. Два пальца. Теперь четыре. — Все перемешалось в один сплошной металлический гул.

Маска развеялась сама собой. Руф уже не видел ни Древнего, ни Леди Харпер, одни серебряные спины.

— Сюда нельзя! — возмутился кто-то, но тут же упал, сбитый навзничь.

Громадная Тень выросла прямо перед Руфусом и, прежде чем кто-то осмелился ее отогнать, заключила его в объятья. Красивое усталое лицо на том расстоянии, когда понятно, чем все кончится. Тень поцеловала Тангла, как целуются любовники. Только насладиться процессом Руф все равно не сумел. Глаза закатились, и он сполз по стене на пол.

Посвящение первокурсников миновало. Снова были ухмыляющиеся тыквы и высокопарные речи. Снова обугленный штандарт, парящие мантии и звездное небо. Отчего-то никто из прошлогодних новичков не предупредил следующее поколение насчет иллюзии с потолком. Эмьюз непременно сделала бы это, не окажись она так занята. «На будущий год обязательно», — пообещала себе Тень.

Простая и бесхитростная Урд сорвала бурю оваций. Эмьюз увидела, что суровая девочка тоже иногда трусит. Зал, полный зрителей, стал для Йонсон настоящим испытанием. Она дважды уронила листок с речью, потом демонстративно скомкала его и сказала, как думала. А начала с того, что искренне не понимает, зачем нужна на трибуне.

Кроме молодняка, которому положено рыдать от счастья, в три ручья ревели мыши. Как по цепочке: начала хлюпать носом Эйприл, а все остальные не отстали.

— Второй праздник, и опять нет Тангла, — шепнула Лют. — Как считаешь, что ему помешает в следующий раз?

— Катастрофа вселенского масштаба, — фыркнула Эмьюз.

Тени сердились на Наставника. Не столько за отсутствие, сколько за молчание. Предупредить и попрощаться ведь совсем не сложно. Горстка слов избавила бы от такой кучи проблем!

На неофициальной части Урд, облепленная влюбленными детьми, выглядела мрачнее обычного. Она быстро отправилась спать, как только концерт братьев Блэкли переключил внимание ее новых фанатов на себя.

Эмьюз изо всех сил старалась веселиться или хотя бы изобразить нечто подобное. Она танцевала с обоими шутами, с Конором, даже с каким-то незнакомым мальчишкой, который так и не представился.

Пусть присланные теткой платье и туфли брались напрокат, сидели они идеально. Любая девочка почувствовала бы себя в них настоящей принцессой, но не Эмьюз. Тень поняла, что иногда в доспехи превращается даже самый тонкий шелк.

Когда от толпы уже мутило, она выскользнула из зала и опустилась на ступеньку. Позади, как назло, замурлыкало что-то ласковое и проникновенное. Музыканты старались, как никогда.

— Разрешите вас приграсить?

Изящный и стройный, как мальчик, Симадзу в полном облачении протягивал Тени руку.

— Конечно, Сэр. — Девочка без колебаний вручила ему свою ладонь. — Но я не очень умею.

— Умеешь, — мягко возразил Синдо. — Гразки на меня, и не забывай дышать.

Плавно и легко пара двинулась, но не по ступенькам, а прямо в воздух по ледяному мосту! Щекочущий холодок дразнил, а вертлявые щупальца маски Симадзу гладили Эмьюз по лицу и плечам. Девочка не чувствовала никакой опоры, кроме сильных рук. Она балансировала на грани между паникой и восторгом.

— Дыши со мной, — прошептал Синдо. — Прыви по течению.

И было бы в предложении Симадзу что-то неприличное, если бы не лишенные эмоций интонации «учителя». Музыка давно сменилась, но теперь это не играло роли. Ритм струился по венам. Эмьюз больше не держалась за партнера мертвой хваткой. Тени едва соприкасались кончиками пальцев.

В последний раз притянув девочку к себе, Синдо смахнул маску и улыбнулся.

— Сама, — сказал он и оттолкнул ее в танце.

Эмьюз не упала. Она съехала по ледяному мосту, как под горку! Просто и непринужденно. Тень соскочила на пол и заметила, что представление собрало зевак.

— Спасибо за урок, Сэр, — поклонилась девочка замершему рядом Симадзу.

— Не торько красива, но и умна.

Внезапно выражение лица Танцора изменилось. Он болезненно поморщился, а секунду спустя…

— Ш-што здесь про-о-исходит? — строго спросил ректор.

— Совершенно ничего, — спокойно ответил Симадзу, по виду полностью уверенный в своей правоте.

— Пож-пожалуй, — неожиданно согласился Финн. — Сос-составишь мне ко-омпанию?

— От некоторых предрожений невозможно отказаться, — подчеркнуто любезно отозвался тот.

Эмьюз готова была поклясться, что господин ректор незаметно ткнул хрупкого Синдо кулаком в живот, уж очень странно тот изогнулся поправить голенище сапога. При этом оба мужчины продолжали вежливо улыбаться друг другу.

— Привет, — произнес Клаус так близко, что девочка подпрыгнула. — Не хотел пугать.

— Ты науськал? — Она развернулась на каблуках.

— Почему сразу «науськал»? — Он поймал Тень за руку. — Прости меня, Эмьюз. Не знаю, за что, но прости! Так дальше нельзя. Давай поговорим.

— Двадцать третье правило Тэсори, — смерив мальчишку презрительным взглядом, объявила она. — Чтобы испортить отношения, их достаточно начать выяснять.

— А если ничего не выяснять, понимание не настанет, — возразил Клаус.

— Ты все равно ничего не поймешь! — Для верности Эмьюз даже топнула ногой.

Мальчишка бессильно взвыл. Он сам был мастером возводить вокруг себя стены, но этот тупик виделся непреодолимым. Клаус не испытывал ни малейшего желания добиваться правды под прицелом любопытных глаз.

Холл пропал. Тень обнаружила себя… в кухне. Свет не горел. На столе застыли три чашки и чайник.

— Это похищение? — сердито осведомилась она.

— Считай, как хочешь, — отмахнулся мальчишка. — За что ты так со мной?

— Я брежу! — всплеснула руками Тень. — Ты начал первый! Избегал меня, а до того швырялся цветами.

— Цветком, — поправил Клаус. — Но разве не ясно? Я… люблю тебя и ненавижу себя!

Эмьюз остолбенела. Мальчишка бессильно опустился на стул. Такой Клаус не выглядел ни надменным, ни самоуверенным. Просто несчастный усталый человек. Ей нестерпимо захотелось обнять его, прижать к себе и рассказать, что все непременно кончится хорошо. Не важно что и не важно как, но хорошо.

— Молчишь? — В темноте бледное личико Эмьюз казалось призрачным.

— Жду, что ты скажешь дальше, — неожиданно кротко призналась она.

— Мне, наверное, нечего больше. — Клаус шумно выдохнул.

— Почему ты себя ненавидишь? — спросила Тень.

— Да потому, что всегда говорю что-то не то. — Он судорожно заправил волосы за ухо. — Чего я тогда вспомнил Коллоу? Плевать на него, слышишь? Плевать!

— Из тебя не получится Связного, если тебе уже наплевать на своего Танцора, — назидательно произнесла девочка.

— А, может, я вовсе не ему жажду служить? — Клаус развернулся. — Может, я хочу служить только тебе одной.

Густой мрак придавал мальчишке смелости.

— Следовать за тобой куда угодно, выручать, когда требуется. Жить, пока жива ты, и умереть с тобой в один миг. — Слова лились сами собой. — Всегда быть рядом. Даже если ты так и останешься… чужой.

— Как же «чужой», — пролепетала Эмьюз.

— Между нами несколько шагов, но я не смею сделать их. — Он зажмурился. — Боюсь опять что-нибудь ляпнуть, чтобы не перечеркнуть то шаткое подобие отношений, сохранившееся у нас. Ты ведь не представляешь, как тяжело говорить?

Трепетное сердечко не выдержало. Тень метнулась к Клаусу и прильнула к нему, как к родному.

— Мы не чужие. Я очень люблю тебя, ты мой друг. Если бы не ты, никакой меня уже бы не было, — шептала она.

— Так «любишь» или все же «друг»? — Он поймал ее ладонь и прижал к своей груди.

— Ты задаешь слишком сложные вопросы, — оторопела девочка.

— Возможно, — согласился Клаус. — Не отвечай. Так у меня есть надежда.

Мальчишка смотрел ей прямо в глаза. Мрак и тишина, как тогда на Звездном. Тут бы сказать про Гримма и расставить все точки раз и навсегда, но язык не слушался. Эмьюз, как завороженная, таращилась Клаусу в лицо. Оно не было ни красивым, ни даже симпатичным: острые скулы и подбородок, громадный носище, широкие черные брови, тонкие губы, взгляд зверя. Но отчего-то именно это лицо казалось родным.

Не то в комнате сделалось жарко, не то девочку бросило в жар. Клаус встал и осторожно приподнял голову Эмьюз за подбородок. Такой возмутительный жест в его исполнении превратился в нечто трогательное. Мелькнула шальная мысль: «Или все же расставлять точки придется с Гриммом?».

Удивительное чувство обезоруживало.

— Закрой глаза, — шепотом попросил мальчишка.

— Зачем? — удивилась Тень.

— Не знаю. Наверное, так положено, — смутился Клаус.

— Положено делать что?

— Хотя бы помолчи, — шутливо взмолился тот. — А то я совсем растеряюсь.