Семь дней - Деон Мейер

Год назад, в феврале 2010 года, она решила порвать отношения с Рохом. Ван Эден был против, потому что, несмотря на то что им было хорошо в постели, никаких далекоидущих планов он не строил. Но Ханнеке заявила прямо: он ей нужен. Ей хотелось проводить с ним все больше времени, ей не нравилось, что им нельзя появляться вместе в обществе. Она все сильнее давила на него, требуя, чтобы он развелся. Он думал, что как-нибудь справится, что все перегорит само, что Ханнеке постепенно остынет, образумится. Но она сделала себе пластическую операцию – увеличила грудь. И все потому, что однажды после секса он признался, что ему нравится большая грудь у женщин. Тогда-то он и понял, что она настроена решительнее, чем он думал. А потом она подарила ему фотографии. Снимки, которые изготовила специально для него. Он не знал, что с ними делать. Запер их в сейфе у себя на работе, а через два дня после ее смерти разрезал на кусочки и сжег. Оставил только одну фотографию. Они найдут ее у него в сейфе.

В январе Ханнеке переехала в Кейптаун, чтобы они могли чаще видеться. Она сделала дубликат ключа от своей квартиры – специально для него. А потом начала на него давить. Говорила: они вместе уже целый год, проверили чувства. Они любят друг друга. Он должен потребовать у жены развода. И тогда они смогут покончить с жизнью во грехе.

Он ответил, что еще не готов к такому важному шагу.

Вечером 18-го Ханнеке прислала ему эсэмэску, в которой сообщила, что намерена встретиться с Аннемари, его женой. Она собиралась рассказать ей все. Если ему не хватает смелости покончить с этим браком, написала Ханнеке, она сама все сделает за него.

Она не оставила ему выбора.

– Чем вы ее закололи? – спросил Гриссел.

Ван Эден встал:

– Пойдемте, я вам покажу.

Он повел их к себе в кабинет, величественную комнату, обставленную книжными стеллажами и стеклянными витринами с огромными моделями старых деревянных кораблей. В одной из витрин они увидели старинный меч в тусклых серовато-коричневых ножнах.

– Это цзянь, китайский прямой меч, – пояснил ван Эден. – Ему две тысячи лет. Мне подарил его один китаец. В знак благодарности.

– Почему вы воспользовались им? – спросил Гриссел.

– Ничего другого под рукой не нашлось.

Гриссел, Купидон и ван Эден вернулись в гостиную.

Гриссел попросил ван Эдена подробно описать все, что произошло в ту ночь на квартире у Ханнеке Слут.

Ван Эден сказал, что он отправил Слут с дороги эсэмэску, в которой сообщал, что едет к ней. В дом он вошел через подземный гараж, чтобы никто не заметил, что он несет меч. Отпер дверь своим ключом. Должно быть, Ханнеке его услышала, потому что уже ждала его в прихожей. И он сразу нанес ей удар. Ужас! Но ему необходимо было защищать свой мир.

Потом он положил меч на пол, поднялся на второй этаж, к ней в спальню, и стер все сообщения из памяти ее ноутбука. Пол, дверь и раковину он вытер тряпкой, которую нашел в шкафчике на кухне.

Тряпку выкинул из окна машины по пути домой.

– В какое время вы приехали к Слут?

– Около половины одиннадцатого.

– Вы уверены?

– Не с точностью до минуты, но…

– Вы ехали из Сомерсет-Уэст?

– Да.

– После того как выступили с докладом перед тремя сотнями собравшихся?

– Да.

– Мистер ван Эден, что-то не сходится. Как вы объясните эсэмэски, отправленные с вашего ноутбука, но отсюда, из Констанции?

– Капитан, я же во всем сознался. Чего вы еще от меня хотите?

– Трудность в том, – ответил Гриссел, – что вы в тот вечер звонили Ханнеке Слут дважды. Первый раз – в двадцать два сорок восемь. Включенный телефон прослушивает эфир и находит сигнал ближайшей к нему базовой станции или вышки сотовой связи. Так вот, первый звонок зафиксирован в поле действия базовой станции в Сомерсет-Уэст. Затем вы звонили ей еще раз, в двадцать три ноль одну, и тот звонок зафиксирован уже в поле действия станции в Ньянге.

– Ну да…

– Она не ответила.

Ван Эден пожал плечами:

– Наверное, была в ванной.

– Но зачем вы звонили ей с дороги? Ведь вы собирались ее убить. И наверняка хотели застать ее врасплох…

– Я хотел убедиться, что она дома.

– Вы лжете! – сказал Купидон. – Ведь она не отвечала. Так откуда же вы знали, дома ли она?

– В протоколе вскрытия записано, что смерть наступила около десяти часов, – сказал Гриссел. – Патологоанатом почти уверен в своих выводах, потому что точно известно, что и когда она в тот вечер ела. Она заказала еду из тайского ресторана…

– Почти уверен… Что значит «почти уверен»? – спросил ван Эден.

– Как вы могли посылать ей эсэмэски отсюда, из дома, если и вы сами, и ваш ноутбук были в Сомерсет-Уэст?

– Какое это имеет значение?

– Мистер ван Эден, через час мы узнаем, что вы ей написали.

Ван Эден вскочил с места, замахал руками. Он больше не сдерживался.

– Да какая вам разница? Какая разница, черт возьми? Я ведь во всем сознался. Я убил ее. Она хотела отнять у меня все. Работу, деньги… всю жизнь! Кровопийца, паразитка! Она высасывала из меня кровь, и ей все время хотелось больше и больше! Она прямо заглатывала меня целиком. Ну да, я понимаю, что сам виноват. Я не должен был ложиться с ней в постель. Я все понимаю, но было уже поздно. Я совершил ошибку, одну ужасную ошибку, и теперь мне предстоит за нее расплачиваться… Неужели вам недостаточно?

– Почему вы лжете? – спросил Купидон.

– Кого вы покрываете? – наседал Гриссел.

– Я никого не покрываю. – Ван Эден подошел к ним, протянув сложенные вместе руки: – Наденьте на меня наручники. Арестуйте меня. У вас есть все, что вам нужно.

– Он покрывает меня, – с порога произнесла Аннемари ван Эден.

– Не слушайте ее. Аннемари, уходи.

– Это я убила ту женщину.

– Аннемари, прошу тебя…

– Генри, – ласково ответила она, – ты не очень хорошо справился. Рано или поздно они бы все равно все поняли.

– Аннемари… – беспомощно произнес ван Эден, понимая, что все потеряно.

63

Аннемари ван Эден вошла в гостиную, присела на диван. От нее веяло беспредельным спокойствием.

Она сказала, что узнала о романе мужа только в начале декабря прошлого года, но до того несколько месяцев что-то подозревала. Есть много признаков, по которым неравнодушная жена способна понять, что у мужа есть любовница.

Как-то в декабре, оставшись дома одна, она пошла в кабинет Генри и увидела у него на столе включенный ноутбук. Генри всегда очень следил за тем, чтобы никто не заглядывал в его ноутбук, – он даже был защищен паролем. Но тут он, видимо, просто забыл. А может, он хотел, чтобы она все увидела. Подсознательно надеялся, что она что-нибудь предпримет.

Сомнения и подозрения множились, она начала поиски. И вскоре увидела его эсэмэски. Поняла, в каком он душевном смятении. Переписка со Слут неожиданно выявила в ее муже такие черты, о которых она и не подозревала. Ее муж, оказывается, любил вульгарные шуточки. Он совершенно потерял голову, стал одержимым.

Она переписала к себе номер с его модема. Потом наняла частного детектива, который каким-то образом перехватывал переписку любовников.

Она регулярно читала их послания. Вульгарные, полные непристойностей и гадких намеков… Как в дешевом бульварном романе!

Стало ясно, что аппетиты «той женщины» все время растут. А Генри никак не может найти в себе силы на то, чтобы порвать с ней. И Аннемари поняла: из-за «той женщины» она может лишиться всего.

Она не знала, что делать.

Из посланий стало ясно, что у ее мужа есть ключ от квартиры любовницы. Аннемари нашла его в кармане пиджака Генри и как-то в выходные между Рождеством и Новым годом заказала дубликат. Она знала, что «та женщина» уехала к родителям и Генри не хватится ключа… Нет, она ничего не планировала заранее; ключ от квартиры Слут просто доставил ей удовольствие. Она одержала небольшую победу.

А потом настал вечер вторника.

– Аннемари, прошу тебя! – снова подал голос ван Эден.

Женщина безмятежно улыбнулась мужу и сказала:

– Генри, судьи благосклонно относятся к обманутым женам.

В тот вечер, во вторник, 18 января, Генри уехал в Сомерсет-Уэст немного поздно, в начале седьмого. Он обманул их, сказав, что на ноутбуке был черновик его доклада. Генри никогда не говорил по бумажке, он выступал без подготовки. Язык у него подвешен хорошо… Как правило.

Вскоре после его отъезда она услышала, как звонит телефон мужа, и зашла к нему в кабинет, так как находилась рядом. Звонок оказался пустячным: один из садовников сказал, что заболел.

Разговаривая с садовником, она вдруг заметила, что ноутбук включен и на мониторе табличка: «Выключение. Спящий режим. Перезагрузка». Она поняла, что Генри в спешке забыл нажать кнопку «ОК». Она села, не имея в голове никакого плана. И увидела в углу мигающий конвертик: новое входящее текстовое сообщение.

Эсэмэска оказалась от «той женщины».

«Ты на месте?»

И Аннемари ответила: «Да».