Мачеха для Золушки - Василиса Усова

– Я имею ввиду, что вы были слишком неосторожны, – терпеливо объяснила леди Дашес, – Теперь я вижу, что слухи не преувеличены, и скоро ваше положение станет слишком заметным. Позвольте дружеский совет, избавьтесь от плода, пока не поздно, и старательно изображайте горе, по почившему мужу. Со временем, слухи о вашей, якобы беременности забудутся, хотя небольшое пятно на имени и останется, но кто без греха.

– Я обдумаю ваши слова, – устало произнесла Катрин, – А сейчас извините, мне нужно отдохнуть.

– У меня тоже есть более важные дела. Советую вам не затягивать. Уже сейчас заметно, что вы поправились, дальше будет только хуже. Счастливо оставаться.

Царственно кивнув, леди Дашес покинула дом “отступницы”.

По щекам Катрин пошли красные пятна. Раз уж почтенная леди осчастливила ее своим визитом, несложно представить, какого рода сплетни гуляют в городе. Не исключено, что гостья хотела лично удостовериться, насколько слухи соответствуют истине.

Нужно самой выйти в город, чтобы сплетники увидели, что никакого живота нет и в помине, а потом она решит, как дальше быть.

***

Перед выходом из дома, Катрин настолько туго затянула платье, что ребра протестующе заныли, но сцепив зубы, она предпочла не замечать подобного неудобства. Это не на весь день, только отнести самой письмо, и возможно заглянуть на рынок. Не стоит прятаться в четырех стенах, ей всегда удавалось преодолеть трудности, удастся и сейчас.

На улице решимость немного сдала свои позиции. Катрин не могла не замечать некоторой отстраненности горожан. Алия Швель, беседуя с некой дамой, даже не удостоила старую знакомую ответом на приветствие. Еще одна леди, поспешно перешла на другую сторону улицы, виновато избегая взгляда Катрин.

Путь до почтовой службы стал настоящим испытанием на прочность. Женщина шла плотно сжав губы, и гордо держа голову. В конце концов, когда она впервые прибыла в этот город, ей не было дела до местных жителей. Так что не стоит принимать их пренебрежение близко к сердцу.

Отправив письмо, Катрин решила возвращаться домой, не посещая рынок, но спонтанное желание заставило ее изменить свои планы. Почему бы не купить медовые плюшки, как тогда, несколько лет назад, когда приходилось рассчитывать на крайне скромный бюджет. Эйрики нет, но пусть хотя бы Агата порадуется, вспомнив детство. Женщина решительно направилась к хлебной лавке, стараясь не замечать косых взглядов.

Над дверью прозвенел колокольчик, и дородная хозяйка пекарни, на миг отвлеклась от приятной беседы с одной из покупательниц, нацепив приветливую улыбку для следующего посетителя. Однако увидев, кто появился на пороге, недовольно поморщилась, и вернулась к прерванному разговору.

– Добрый день, Дара, – вежливо улыбнулась Катрин.

Но ответа так и не получила. Стараясь не показывать, что ее задело молчание, женщина подошла к прилавку, и окинула взглядом свежую выпечку.

– Мне пожалуйста медовые плюшки, – произнесла она уже более отстраненным, равнодушным тоном.

Ее слова снова остались без внимания. Хозяйка пекарни без зазрения совести продолжала диалог со второй дамой. До Катрин донеслись обрывки фраз.

– …кого только не приходится обслуживать… постыдилась бы… да я лучше останусь без выручки, чем буду привечать в своей лавке всяких…

Кровь прилила к щекам Катрин, она сделала вдох, чтобы высказать Даре все, что думает по поводу ее болтливого языка и прочих сплетен, но осеклась. Неужели она собралась опуститься до подобных разборок? Чтобы местные еще год разносили, как она устроила скандал в пекарне? Катрин медленно выдохнула, и вышла из лавки.

Внутри все кипело, но внешне она оставалась невозмутимой. Женщина шла домой, сохраняя надменный вид до тех пор, пока за ее спиной не закрылась входная дверь. Остатки выдержки она потратила на то, чтобы позвать с кухни служанку, и отправить ту к лекарю, за травками.

Не ради общественного мнения. Нет. Катрин и раньше не очень любила большую часть горожан. Дело в другом, свои ошибки надо исправлять, любой ценой. От еще одного неверного решения хуже уже не будет…

Глава 42. От отчаяния - к надежде

На столе стояла чашка с остывшим мутно–зеленым пойлом. Нужно было выпить одним глотком, как лекарство, однако Катрин не могла заставить себя. Уже несколько раз она подносила злополучное питье к губам, но каждый раз рука предательски начинала дрожать, и женщина возвращала чашку на место.

Сколько не тяни, выпить все равно придется… Или попросить служанку заварить заново? В раздумьях женщина подошла к окну, и долго смотрела на ясный солнечный день. Затем, разозлившись на себя, она снова взяла чашку в руки. Мутный настой уже начал покрываться белесой пленкой. С неожиданной силой Катрин запустила чашку в стену, та обиженно звякнула, и расспалась на острые осколки.

Двигаясь, как в полусне, женщина опустилась на постель, и завернувшись в одеяло, отвернулась лицом к стене. Ей стало абсолютно все равно, что будет дальше. Она слышала, как появившаяся служанка торопливо собирает осколки и вытирает остатки травяного чая, а затем наступила тишина.

Из–за плотно задернутых штор невозможно было понять, день сейчас, или ночь. Глубокое безразличие ко всему настолько завладело душой Катрин, что она не могла заставить себя встать, или принимать пищу. Иногда, остатками сознания, вспоминала, что, кажется, надо было о ком–то заботится, что–то делать, но эти мысли не имели глубины. Женщина погрузилась в странное состояние между сном и бодрствованием, и терпеливо ожидала, когда наступит полное забвение. Порой, она даже желала окончательно погрузиться в мягкую тьму, которая наконец освободит ее от внешнего мира.

Коротким просветлением стало появление Нитты. Девушка долго о чем–то уговаривала ее, но Катрин не прилагала усилий, чтобы осмысливать слова. Лишь упоминание Агаты, заставило ее вспомнить нечто важное.

– Нитта… – голос был чужим, и звучал, как со стороны, – У меня под подушкой письмо, и адрес. Когда все закончится, отправь письмо Селине, и присмотри за Агатой до того времени, пока ее не заберут.

– Леди Катрин, – голос девушки задрожал, – Прошу вас, не говорите так. Не обрекайте Эйрику и Агату быть сиротами. Постарайтесь жить, хотя бы для них.

Но Катрин, потратившая силы на последнюю фразу, только закрыла глаза. Нитта не понимает… Пусть лучше дочери вырастут совсем без матери, и ее бесчестье не ляжет пятном на их репутации.

Девушка продолжала уговаривать, утешать, но ее слова разбивались о стену безразличия.