В погоне за призраком, или Испанское наследство - Питер Марвел

– Но я не желаю быть пиратом! – возразил Уильям. – Я не желаю служить французскому королю!

– Вот как? Но, кажется, вы только что предлагали мне план нападения на Барбадос и на голландскую флотилию одновременно! И вы всерьез надеялись, что губернатор Джексон выдаст вам триста тысяч серебром, а я расстреляю из наших двадцати с небольшим орудий целую голландскую армаду? Или я ослышался?

Его справедливые упреки смугили Уильяма.

– Я... Я имел в виду совсем другое. Просто мне нужно было заинтересовать вас. Мне нужно, чтобы вы отправили меня на Барбадос.

– Скажите, вы не сошли с ума, Уильям? – любезно поинтересовался Веселый Дик – Кроуфорд. – На Барбадосе нас всех ждет виселица. По крайней мере, до тех пор, пока здравствует консорт[62] Абрабанеля и губернатора Джексона. И с тактической точки зрения ваше предложение совершенно бессмысленно. Флейт – не слишком грозное оружие против форта и его гарнизона. Но вы, кажется, сказали, что добыча вас не интересует... Для чего же вам Барбадос? Предупреждаю, Абрабанель не станет слушать никаких ваших оправданий по одной причине – вы не нужны ему живым.

– Да, мое положение безвыходно, но я не могу обречь девушку, которую я ценю превыше всего на свете, на брак с нелюбимым стариком! – горячо сказал Уильям.

На лице Кроуфорда отразилась неясная борьба. Он пристально взглянул на юношу.

– А вы уверены, что этот богатый старик столь нелюбим?

– Тысячу раз да!

На губах Кроуфорда заиграла язвительная усмешка, и он посмотрел на Уильяма не то с завистью, не то с сожалением.

– Положение в обществе, титул и жизнь в роскоши способны вызвать в любой женщине весьма пламенную страсть. Да и вы, разбогатев, сможете сполна насладиться любовью как невинных мисс, так и замужних дам.

– Я слишком уважаю вас, Кроуфорд, чтобы поверить, будто вы можете так думать на самом деле. Разве уважение к женщине – не главная черта истинного рыцаря и дворянина? Если бы вы любили так, как я, разве вы не бросились бы на спасение той, что стала для вас смыслом существования?

Улыбка сошла с лица Кроуфорда. Он с грустью посмотрел на Уильяма.

– Друг мой, вы напоминаете мне об истинах, что я когда-то чтил, но как-то с годами позабыл. Мы все о них позабыли, и это привело нас к самой бездне... Наверное, мы тяжело больны, Уильям. С нами приключилось э-э... – сэр Фрэнсис прищелкнул пальцами, – некое... некая парафора, так сказать, маленькое помешательство, вследствие чего наши представления о чести и достоинствах человека несколько исказились.

Он приблизился к Харту и почти ласково коснулся его плеча.

– Ну-ну, не смотрите на меня с таким укором, Уильям! У меня и в мыслях не было упрекать вашу Элейну в склонностях к пожилым толстосумам. Просто любовь – это странное занятие – не чета иному ремеслу. Чем более в ней упражняешься, тем менее оказываешься способен ее испытывать. А с чего вы взяли, что эта самая, гм... особа так же мечтает о встрече с вами, как и вы с ней?

– Только что на берегу я совершенно чудесным образом получил от нее письмо. Этот негодный меркант[63] Абрабанель, не щадя ее невинности, сосватал ее за какого-то голландца. Она умоляет спасти ее от этого гнусного брака.

– Воочию, коль небо не пошлет нам духов, чтоб остановить злодейства, настанет час, что люди пожирать друг друга станут, как чудища морские! – со вздохом продекламировал Кроуфорд. – Быть девушкой нелегко во все времена!

Уильям метнул на сэра Фрэнсиса укоризненный взгляд.

– Поверьте мне, Уильям, я всей душой хотел бы помочь вашему горю, но, боюсь, это не в моей власти. Действительно, нам остается лишь надеяться на духов, которых пошлет Небо. Правда, оно с этим иногда запаздывает почему-то... Но, полагаю, это тоже направлено к нашему благу.

– Не хотите вести корабль на Барбадос – так помогите мне устроиться на корабль, который туда идет!

Кроуфорд пожал плечами.

– Уильям, нам сейчас следует держаться подальше от кораблей, которые идут на Барбадос! Слышал я, что история эта дошла уже до нашей старой доброй Англии и произвела там очень невыгодное впечатление на тех, кто стоит на страже интересов купеческой братии. Не забывайте, что вы украли не только товары, в которые вложены деньги торговцев из Сити, вы украли серебро, принадлежащее метрополии, которое добыли рабы, а Джексон отправлял лорду-казначею. Все это значит, что встреча с соотечественниками может закончиться для вас очень печально. Послушайте меня, положитесь на волю Провидения. Пусть Небо решает, что будет с вашей избранницей. Поверьте, это самый разумный выход.

– Это самый неразумный выход! – воскликнул Уильям. – Вы забыли о помолвке!

– Все можно исправить, Уильям, – сказал Кроуфорд, – особенно такой непрочный договор, как помолвку. Разве вы забыли, сколько стоит развод в Англии? Двадцать шиллингов и ни пенсом больше! Конечно, при этом ваша любимая лишится состояния, которое, скорее всего, по условиям брачного контракта, останется у мужа, но, насколько я понимаю, ее деньги вам и так не грозят! Их папенька только что не удавятся, как Иуда, но ни за что не отдадут своих сребреников в нечестивые руки акума[64]! Так что все можно будет исправить, Уильям, все, кроме сломанных шейных позвонков! Я много чего видел в жизни, но ни разу не видел, чтобы после того, как мужчине повяжут пеньковый галстук, у него появлялись свежие шансы на женитьбу. Поэтому не гневайтесь на меня – на Барбадос я вас не пущу!

Уильям посмотрел на него с отчаянием.

– Бог с вами! – сказал он. – Я не стану спорить с вами, потому что не вправе подвергать риску вашу жизнь, коль вы спасли уже один раз мою.

Он замолчал и отвернулся, собираясь было уходить, но вдруг вспомнил про письмо Элейны. Он достал его и протянул Кроуфорду.

– Читайте! В нем написано и про вас!

– Про меня?! – Кроуфорд был искренне удивлен.

Он взял письмо и принялся читать. Вдруг Уильям увидел, как по лицу его словно пробежала тень, а губы дрогнули и что-то беззвучно прошептали. Но он дочитал письмо до конца и, вернув его Харту, снова стал против света, так, чтобы Уильям не мог как следует разглядеть его физиономии.

– Это просто невозможно... к сожалению, невозможно... – Кроуфорд посмотрел на море, кусочек которого виднелся в люме, и тихо произнес:

Мой гений роковой,Когда б твое лицоИ вправду твою душу отражалоКак зеркало, то мир бы ужаснулся,Узрев под маской девы лик звериный!

– Вы это о чем? Вы это сами сочинили? – в свою очередь удивился Уильям, глядя на барабанящего пальцами по столу капитана. – Вас так взволновала красота вдовы или ее состояние? – Уильям не мог удержаться от того, чтобы не отплатить своему капитану той же монетой.