Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков - Наталия Будур

Хотела было потихоньку соскочить с лестницы, да с испугу не остереглась и стукнула; бежит домой — себя не помнит, все ей погоня чудится; еле жива прибежала!

Поутру мать спрашивает:

— Что, Маруся, видела того молодца?

— Видела, матушка!

А что видела, того не рассказывает.

Вечером сидит Маруся в раздумье: идти или нет на вечерницу?

— Ступай, — говорит мать, — поиграй, пока молода!

Приходит она на вечерницу, а нечистый уже там. Опять начались игры, смех, пляска; девки ничего не ведают! Стали по домам расходиться; говорит нечистый:

— Маруся! Поди проводи меня.

Она нейдет, боится. Тут все девки на нее накинулись:

— Что с тобой? Или застыдилася? Ступай, проводи добра молодца!

Нечего делать, пошла — что Бог даст! Только вышли на улицу, он ее и спрашивает:

— Ты вчера к церкви ходила?

— Нет!

— А видела, что я там делал?

— Нет!

— Ну, завтра твой отец помрет!

Сказал и исчез.

Вернулась Маруся домой грустна и невесела; поутру проснулась — отец мертвый лежит. Поплакали над ним и в гроб положили; вечером мать к попу поехала, а Маруся осталась: страшно ей одной дома. «Дай, — думает, — пойду к подругам».

Приходит, а нечистый там.

— Здравствуй, Маруся! Что не весела? — спрашивают ее девки.

— Какое веселье? Отец помер.

— Ах, бедная!

Все тужат об ней; тужит и он, проклятый, будто не его дело. Стали прощаться, по домам расходиться.

— Маруся, — говорит он, — проводи меня.

Она не хочет.

— Что ты — маленькая, что ли? Чего боишься? Проводи его! — пристают девки.

Пошла провожать; вышли на улицу.

— Скажи, Маруся, была ты у церкви?

— Нет!

— А видела, что я делал?

— Нет!

— Ну, завтра мать твоя помрет!

Сказал и исчез.

Вернулась Маруся домой еще печальнее; переночевала ночь, поутру проснулась — мать лежит мертвая. Целый день она проплакала, вот солнце село, кругом темнеть стало — боится Маруся одна оставаться; пошла к подругам.

— Здравствуй! Что с тобой? На тебе лица не видать! — говорят девки.

— Уж какое мое веселье! Вчера отец помер, а сегодня мать.

— Бедная, несчастная! — жалеют ее все.

Вот пришло время прощаться.

— Маруся! Проводи меня, — говорит нечистый.

Вышла провожать его.

— Скажи, была ты у церкви?

— Нет!

— А видела, что я делал?

— Нет!

— Ну, завтра ввечеру сама помрешь!

Маруся переночевала с подругами, поутру встала и думает: что ей делать? Вспомнила, что у ней есть бабка — старая-старая, уж ослепла от долгих лет. «Пойду-ка я к ней, посоветуюсь».

Отправилась к бабке.

— Здравствуй, бабушка!

— Здравствуй, внучка! Как Бог милует? Что отец с матерью?

— Померли, бабушка! — И рассказала ей все, что с нею случилося.

Старуха выслушала и говорит:

— Ох, горемычная ты моя! Ступай скорей к попу, попроси его: коли ты помрешь, чтоб вырыли под порогом яму, да несли бы тебя из избы не в двери, а протащили б сквозь то отверстие; да еще попроси, чтоб похоронили тебя на перекрестке — там, где две дороги пересекаются.

Пришла Маруся к попу, слезно заплакала и упросила его сделать все так, как бабушка научила; воротилась домой, купила гроб, легла в него — и тотчас же померла.

Вот дали знать священнику; похоронил он сначала отца и мать Маруси, а потом и ее. Вынесли Марусю под порогом, схоронили на раздорожье.

В скором времени случилось одному боярскому сыну проезжать мимо Марусиной могилы; смотрит — а на той могиле растет чудный цветок, какого он никогда не видывал. Говорит барич своему слуге:

Поди вырой мне тот цветок с корнем; привезем домой и посадим в горшок-пусть у нас цветет!

Вот вырыли цветок, привезли домой, посадили в муравленый горшок и поставили на окно. Начал цветок расти, красоваться.

Раз как-то не спалось слуге ночью; смотрит он на окно и видит — чудо совершилося: вдруг цветок зашатался, упал с ветки наземь — и обратился красной девицей; цветок был хорош, а девица лучше! Пошла она по комнатам, достала себе разных напитков и кушаньев, напилась-наелась, ударилась об пол — сделалась по-прежнему цветком, поднялась на окно и села на веточку.

На другой день рассказал слуга баричу, какое чудо ему в ночи привиделось.

— Ах, братец, что ж ты меня не разбудил? Нынешнюю ночь станем вдвоем караулить.

Пришла ночь — они не спят, дожидаются. Ровно в двенадцать часов цветок начал шевелиться, с места на место перелетать, после упал наземь — и явилась красная девица, достала себе напитков и кушаньев и села ужинать. Барич выбежал, схватил ее за белые руки и повел в свою горницу; не может вдоволь на нее насмотреться, на красоту ее наглядеться.

Наутро говорит отцу, матери:

— Позвольте мне жениться, я нашел себе невесту.

Родители позволили. Маруся говорит:

— Я пойду за тебя только с тем уговором, чтобы четыре года в церковь не ходить.

— Хорошо!

Вот обвенчались, живут себе год и два, и прижили сына. Один раз наехали к ним гости; подгуляли, выпили и стали хвалиться своими женами; у того хороша, у другого еще лучше.

— Ну, как хотите, — говорит хозяин, — а лучше моей жены во всем свете нету!

— Хороша, да некрещена! — отвечают гости.

— Как так?

— Да в церковь не ходит.

Те речи показались мужу обидны; дождался воскресенья и велел жене наряжаться к обедне.

— Знать ничего не хочу! Будь сейчас готова!

Собрались они и поехали в церковь; муж входит — ничего не видит, а она глянула — сидит на окне нечистый.

— А, так ты вот она! Вспомни-ка старое: была ты ночью у церкви?

— Нет!

— А видела, что я там делал? — Нет!

— Ну, завтра у тебя и муж и сын помрут!

Маруся прямо из церкви бросилась к своей старой бабушке. Та ей дала в одном пузырьке святой воды, а в другом — живущей и сказала, как и что делать.

На другой день померли у Маруси и муж и сын; а нечистый прилетел и спрашивает

— Скажи, была у церкви?

— Была.

— А видела, что я делал?

— Мертвого жрал! — сказала да как плеснет на него святой водою — он так прахом и рассыпался.

После взбрызнула живущей водой мужа и сына — они тотчас ожили и с той поры не знали ни горя, ни разлуки, а жили все вместе долго и счастливо.

Оборотень

Жил-был старик со старухой. Был у них один сын, и вздумали они его женить; поехали в иное село и невесту нашли и женили. Зятя теща больно не любила: приехал тот с женой к ним на праздник, она его волком и оборотила. Оборотила волком и пустила в чисто поле.

Жена утром хватилась — мужа нету, и не знает где взять. Поехала она домой к родной мужниной матушке. Приезжает. Отец и спрашивает у невестки:

— Где сыночек наш, а твой-то муженек?

Отвечала невестка с горькими слезами:

— А он пропал.

И живут трое сиротами. Обращенный же волк влез к ним на сарай и лежит да лежит, громко воет, и соседи на него глядят, хотят убить. Он повыл да и в лес побежал; встретил волков и прибился к стае. Вот русские волки в чистом поле едят скотинушку и ему оставляют; а он понюхает да и прочь пойдет; потому прочь пойдет, что зуб не берет. Вот случилась у нашего царя великая война. Волки собрались и говорят:

— Айдате-ка, братцы, туда!

Собрались и пошли, к богатому мужику на зады зашли. У богатого мужика собачка строга, на цепи была привязанная; громким голосом покрикивала, волкам приговаривала:

— Ох вы, рыкающие звери волки, счастливые вы! Я в младых летах, не то знала бы, что с вами делать. — Ведь собачка кутеночком была. — Вы ступайте-ка туда, куда вздумали идти, а нельзя ли оттоль ко мне в гости зайти? Я в силушку взойду, вас по гумну разгоню!

Сходили волки, где у нашего царя собиралася война. Были тут да и побывали, поглядели и назад пошли, и к кутеночку зашли. Вот увидела их собачка да с сердцем вскричала:

— Ох вы, волки да серые волки, счастливые волки, мой хозяин крепко спит!

Хозяин ото сна пробуждался и больно собачке дивовался, что она крепко лает, приговаривает.

Вот кабы вышел ко мне хозяин, — говорит собачка волкам, — да и спустил бы меня с цепи, знала бы я, что с вами поделать!

Хозяин вышел, отвязал собачку, отворил воротички и пустил на гумно. Собака начала волков хватать, не поспевали они из снегу махать. Как которого цапнет, так и убьет. Вот одну половину побила, а другую разогнала. Хватила собачка обращенного волка, хватила легонько, бросила да ушла. Вернулась домой.

Пришла весна-красна, поехали мужички во чистое поле пашенку пахать, а обращенный волк пошел по полю гулять. По полю гуляет, насилу ноги таскает и говорит:

— Ах, господа, да кабы кто меня убил.

Идет путем-дорогой: пашет в чистом поле дьячок, у него бычок — голенький бочок Дьячок и говорит.