Под прикрытием - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знакомо…
– Вот именно этим мы и занимаемся. Строим плотину и искренне надеемся, что она окажется выше надвигающейся на нас волны. Далее. По ту сторону границы, во всех приграничных графствах у них логова. Какую ферму ни возьми – там либо убивают, либо содержат разыскиваемых, либо хранят оружие, либо еще что. Там работают твои бывшие сослуживцы, но неофициально и без какой-либо поддержки. Разведсети там практически никакой. Все дело в том, что у ирландского языка – чертова тьма диалектов, может быть так, что в деревнях, в каждой из которых по двадцать-тридцать домов и отстоящих одна от другой всего на пару километров, говорят на разных диалектах, а некоторые диалекты имеют хождение всего в одной деревне. Если ты пойдешь туда под прикрытием – тебя разоблачит любой местный, просто поговорив с тобой пару минут. А местные неохотно идут на контакт – понимают, что с ними будет в случае провала и что мы ничем не сможем им там помочь. ИРА с той стороны существует почти легально и пользуется безоговорочной поддержкой населения.
И еще, по эту сторону границы ИРА разбита на бригады. Самая мощная бригада – это Белфастская, существуют также «Бригады Ольстера», «Бригады графства Армаг», «Бригады Лондондерри» и еще немало. Бывают и отдельные группы, но их мало.
Основными органами управления ИРА являются Совет Армии – туда входят только командиры боевых групп, и Исполнительный совет – это политические деятели и умеренные. Исполнительный совет скрывает свою деятельность под крышей политической партии Шин-Фейн[65], на словах выступающей за примирение. На самом деле – это не более чем удобная ширма.
В ИРА существует разведка и контрразведка. И то, и другое работает. Случаи, когда раскрывали людей в полиции, работающих на ИРА, уже были. А сколько провалено и зверски убито агентов – не сосчитать. В последнее время уровень и разведки, и контрразведки, и боевых бригад ИРА значительно вырос. Ты знаешь, что такое «Шмель»?
– Кажется, русский гранатомет?
– Огнемет. Противотанковый. Совсем недавно кто-то сильно рассерженный на полицию выстрелил из такого огнемета по полицейскому участку. Остался только пепел, хоронить было нечего…
Грей присвистнул.
– И это здесь есть?
– Есть. Здесь есть все – автоматы, гранатометы, огнеметы, снайперские винтовки. Все – русское, если раньше все оружие отбивалось у нас либо доставлялось из САСШ – то теперь оружие в основном русское. И если раньше любое оружие тщательно береглось, по проведении акции уносилось – ИРА рисковала даже тем, что ее люди попадутся при переноске оружия – то теперь оно все чаще бросается на месте акции. У нас уже целый контейнер с трофейными русскими автоматами накопился. А это означает…
– Что оружия у них столько, что они могут позволить себе его бросить, – закончил за меня Грей.
– Вот именно…
Впереди что-то произошло – автомобильный поток заметно уплотнился, машины продвигались рывками, то и дело вспыхивали рубиновые стоп-сигналы…
– Что это?
– Черт его знает…
В пробке пришлось ждать минут двадцать, сирену я не включал, не желая привлекать к себе внимание. Дождался, пока мы подъедем к наспех установленным переносным заграждениям, высунулся из окна. Увидев меня, ко мне подошел полицейский, поздоровался за руку. Меня он знал.
– Что тут?
– Bomb Scare[66], сэр…
– Лаборатория? – спросил я, глядя на фургончик взрывотехников и на то, как торопливо устанавливают переносные антивзрывные заграждения около одной из лавок.
– Она самая, сэр… – осклабился полицейский, принимая сигарету из протянутой мной пачки, хороший способ установить отношения, курильщик никогда не откажется от халявной сигаретки, – засранцы в одной из булочных пекли кое-что еще помимо булочек.
– Скрылись?
– А то… Я уже не припоминаю, когда удавалось застать их на месте, «со спущенными штанами». Сейчас взрывотехники разбираются, там, кажется, этого дерьма столько, что всю улицу на воздух поднять можно. Что же вы не объявились, сэр, я бы вас пропустил.
– Не хотел поднимать шум.
– Понятно, сэр. Удачи…
– И вам.
Вернулся в машину…
– Что там?
– Булочная. С широким ассортиментом.
– Понятно…
Для того чтобы найти выпивоху, нужно идти куда? Правильно, в бар. Или в паб – если клиент любит отращивать свое брюхо пивом. В общем – в место, где наливают…
«Безымянный» был третьим баром, куда я направил свои стопы – просто ехал по маршруту, проверяя все поблизости. Он же был и самым опасным – настоящее гнездо ИРА, где можно и пулю в брюхо получить. Или – по морде…
– Идем…
– Сиди… – проговорил я, наблюдая за выходом. – Это не просто бар. Это большая куча дерьма. Подождем, пока клиент выйдет и…
– А откуда ты знаешь, что он здесь?
– Кое-кто мне шепнул, что больше ему в кредит не наливают. Это место – единственное, где нальют. Готовься ждать – и ждать долго. До вечера он не выйдет – выползет, только когда нажрется…
– Почему бы просто не взять его?
– Иди, возьми. А я посмотрю. В бардачке есть несколько шоколадок, кофе, к сожалению, предложить не могу. Угощайся…
Грохнуло – совершенно неожиданно, глухой звук, удар по кузову, я выругался, а Грей вздрогнул и потянулся за пистолетом.
– Что за хрень?
– Камень. Это такой местный обычай. Если ты коп и тебя засекли, и не хотят тебя видеть – посылают пацана, который кидает камень в машину. Это знак того, что тебе здесь не место. Здесь еще нормально поступили – могли по стеклу засандалить.
– И что?
– Что-что… Сматываемся. Иначе могут и не камнем засадить, если не уедем. Я знаю, где этот придурок снимает жилье – если его еще не выгнали. Там надо будет осторожнее…
Второй раз мы были намного осторожнее…
Второй раз мы перекрыли улицу с двух сторон. При этом Грей спрятался в самой машине – я накрыл его одеялом и заглушил двигатель, будто машина просто припаркована и в ней никого нет. На улицу ему выходить и дежурить было нельзя – того и гляди, сунут заточку в спину. А я занял позицию с другой стороны улицы – той самой, которая вела к безымянному бару. Достал небольшую бутылочку дешевого виски – у любого опытного бобби, тем более из Особого отдела, в машине всегда лежит все, что нужно – и облился из нее, чтобы воняло от меня дешевым односолодовым виски. Принюхался – то, что надо. В руку, на всякий случай, взял «NAA» триста двадцатого калибра – великолепное, надо сказать, оружие, размером чуть ли не в полтора раза меньше «вальтера ППК» с той же огневой мощью. И – залег у тротуара, в укромном местечке между домами, якобы пьяный в доску. Патрули сюда в это время не суются, а найдут – пьяный он и есть пьяный.
Потекло ожидание – как проклятье, когда ждешь, время течет очень медленно, почти незаметно.
Дейв О’Доннел появился уже затемно – часы только что пробили одиннадцать – и, как всегда, навеселе. Горланя что-то типа «Красотка Мэри, до чего же ты хороша… Красивое тело и красива душа…», он шел по улице, спотыкаясь, запинаясь и мало что замечая перед собой. Тем лучше…
Запнувшись за меня – я успел переместиться, чтобы ногами перекрыть тротуар, он выставил вперед руки, врезался в стену, но удержался на ногах. Держась за стену, он задиристо выругался по-ирландски – основные ругательства я знал, но что они точно означают – понятия не имел.
– Эй, парень… Какого хрена ты разлегся на тротуаре рядом с моим домом?!
Одним из отрицательных качеств О’Доннела, за которое его и выгнали первый раз с работы, была драчливость и задиристость. Набил морду кому-то из начальства – выгнали – устроиться не смог – начал пить. Типичный путь в пропасть. Ума он так и не набрался – за что не раз серьезно получал по морде в барах…
Я замычал, показывая, что пьян в стельку – и получил пинок по спине. Пинок слабый, потому что Дейв и сам едва стоял на ногах.
– Убирайся отсюда, скотина…
Второй раз я ему пнуть не дал – развернулся, перехватил ногу, вывел из равновесия. О’Доннел с шумом грохнулся на тротуар…
– Какого…
– Здорово, Дейв… – я прижимал его к земле, тот слабо трепыхался. – Давненько не виделись, а…
– Кросс… Какого хрена?
– Ты еще громче ори. С палочкой хочешь ходить?
– Какого хрена?
– Скоро узнаешь. Сейчас мы встаем и, горланя известную песню про красотку Мэри, идем к тебе домой. Якобы мы помирились и решили распить ради такого случая бутылочку. Давай, давай, поднимайся, свинья. Пока по-хорошему…
Матерясь на всю улицу – весь набор местных проклятий я давно освоил – я поднялся сам, изо всех сил прикидываясь, что мне сложно устоять на ногах, поднял Дейва – заодно огрев его незаметно по почкам. Вот так вот, обнимаясь и шатаясь, будто пара подгулявших забулдыг, горланя что-то нецензурное, мы пошли к его дому…
