Священное Писание Ветхого Завета. Часть 2. - Иерей Геннадий Егоров

Замечание в изъяснение таинственного смысла второго явления в первом действии. В первой половине рассказа Возлюбленной (Песн. 2:8–14), — где она описывает свою внутреннюю жизнь под живым впечатлением виденного прежде образа своего Возлюбленного, и испытанного ею сладостного чувства упоения его любовью, а также под жизненным влиянием природы, внутренний смысл явлений которой открылся тогда для ее вдохновленного любовью взора, — в таинственном смысле изображаются религиозная жизнь и религиозное ведение язычников, питаемые и поддерживаемые «через рассматривание творений», которые говорили им о «присносущной силе и божестве Творца». «Нет языка, и нет наречия, на котором бы не слышался такой голос их»; но смысл этого голоса понятен был только для тех из язычников, которые через религиозные и иные сношения с Израилем, особенно и именно в век Соломона, узнали о Боге истинном и от самого Соломона, который «наполнил землю загадочными притчами, имя которого пронеслось до отдаленных народов и которому удивлялись страны за песни и изречения, за притчи и изъяснения» (Сир. 47:17–19), научились изучать природу с истинной религиозной точки зрения и познавать в ее чудесах истинного единого Творца Бога. Такое религиозное направление противно было другому, господствующему и чисто языческому воззрению на природу, по которому разные явления и предметы ее, например «огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звездный круг, или бурную воду, или небесные светила почитали за богов, правящих миром» (Прем. 13:2). Представители этого последнего воззрения, имея за собою авторитет древности и силу большинства, с неудовольствием и ропотом восстали на тех мудрецов язычников, которые хотели в религиозно-нравственных воззрениях держаться соломоновой мудрости (хохмы), проникшей в мир языческий. Первые по справедливости опасались, что соломонова мудрость в среде язычников открывает прямой доступ критическим разрушительным нападениям на весь языческий религиозный культ, так процветавший в то время (см. Песн. 2:15). Такое отношение представителей языческой религиозной мудрости к представителям соломоновой мудрости вызывало последних из созерцательного состояния на защиту своего убеждения по существу, т. е. на защиту веры в единого истинного Бога. При этом на почве одного религиозного естествоведения они устоять не могли; потому что этою почвою совершенно завладели языческая наука и языческая религия. Между тем, чтобы развивать далее соломоново религиозное мировоззрение, у них не доставало откровенного ведения, при котором, и лишь при нем одном, мог быть понятен язык природы, как проповедующий об едином истинном Боге. Просветительная же связь язычников с Израилем, единственным тогда носителем откровенной религии, после Соломона порвалась; к тому же и среди самого Израиля соломонова мудрость уже не имела равносильных Соломону представителей. Так, образованные язычники, ищущие Бога, предоставленные сами себе, без светоча откровения, и подавляемые авторитетом и силою языческой религии, должны были только защищать свое единственное достояние — веру в единого Бога, любовь к Которому в них жила крепко, стараясь найти оправдание своей веры и утверждение ее в явлениях среди самого язычества (см. Песн. 2:16–17). Таким образом, начался новый фазис в религиозной жизни верующих в Бога язычников, который рисуется во второй части рассказа Возлюбленной (см. Песн. 3:1–3). Этот фазис в их жизни характеризуется исканием Бога, возлюбленного ими, в среде религиозных и политических учреждений самого язычества. Во мраке «ночей», т. е. религиозных языческих заблуждений (Ис. 9:2), среди которых царила власть «миродержателей тьмы века сего, духов злобы поднебесных» (Еф. 5:12), они искали истинного Бога и от языческих мистерий и мантики ждали ответа на свои томительные, горячие вопросы о религиозной истине; но, конечно, не находили искомого Бога и не получали надлежащих ответов на свои вопросы (см. Песн. 3:1). Из области религиозной искания их перешли в область политически-гражданскую; но и эта область также глубоко погружена была во мрак языческого религиозного мировоззрения, так что заправители гражданского порядка, эти заботливые «стражи обходящие город», даже не поняли великого, жизненного и для гражданского общества, вопроса Возлюбленной: «не видали вы того, которого любит душа моя» (Песн. 3:2–3)? Для заправителей тогдашнего гражданского порядка, вероятно, казались странными и жалкими мучительные вопросы искателей религиозной истины, и на такие вопросы, они подобно Пилату, могли ответить только: кто это такой — Возлюбленный (ср. Ин. 18:37–38)? и отходили прочь от жалких искателей. Таким образом, исследования в обеих указанных областях приводили к отрицательной критике языческой жизни по данному вопросу, т. е. к тому, что во всех сферах языческой жизни не было религиозной истины и нормальной религиозно-нравственной жизни. Но что же там было? что нашли добросовестные и, отчасти просвещенные истиною, исследователи? Они нашли там прежде всего мрак ночной, т. е. невежество и заблуждение во всех сферах жизни, и, вместе с этим, и от сего происходящие ужасы ненормальных явлений, искажений физической, религиозной и духовно нравственной жизни и взаимных людских отношений (см. Рим. 1:22–31); об этих ужасах говорится в следующем третьем явлении (Песн. 3:8). Явление Самого искомого Господа призывающим Его язычникам, последовавшее по указанию Песни в гражданской среде самих язычников (Песн. 3:4), исторически последовало со времени плена Вавилонского и именно в лице Израиля, т. е. его религиозных представителей, когда граждански плененные Евреи принесли в мир языческий религиозную истину, весть о Боге истинном. Просветительное для язычников влияние Евреев (рассеяние которых началось пленом Вавилонским, продолжалось потом, и распространялось по всему тогдашнему историческому языческому миру) известно, — известна также та приемлемость к религиозной истине, какую оказали язычники и которая обнаружилась в явлении иудейского прозелитизма среди них. Язычники и восхищали у Евреев Возлюбленного Господа: они присвоили и удержали у себя великого мудреца и пророка Даниила, они сделали своим достоянием писанное откровение Божие через перевод его на греческий язык, вообще они пересаживали на свою почву, конечно при посредстве Евреев же, религиозную истину откровения. Испытывающему тайны Божии пророку Даниилу открыто было в видении, что представители царств языческих, их ангелы-хранители успешно борются пред Господом побеждающею к Нему любовию язычников с представителями и ходатаями-ангелами за Евреев (Дан. 10:13, 20–21).

Замечание в изъяснение таинственного смысла третьего явления в первом действии. — Описываемое в третьем явлении торжество «бракосочетания» в таинственном смысле означает союз Бога с человеками через воплотившегося Сына Божия, Мессию, Иисуса Христа. В самом содержании этого явления нужно различать два главных предмета: описание торжества бракосочетания, как действия, и речь Жениха — Господа с обетованиями, данными Невесте — Церкви. В действии бракосочетания главное место занимает привод Невесты-иностранки к Жениху, в котором деятельно участвуют «сильные Израилевы» и «дщери Иерусалимския». В таинственном смысле это означает, что союз Бога с человеком через Мессию, о Котором Израиль имел столько обетований и пророчеств, имеет главною целью обнять все человечество и привести к Богу во Христе все языческие народы, которые со времени Авраама стали вне заветной Церкви, но для благословения которых «в Семени Авраамовом» выделен был сам отец верующих от сродства своего, из дома отца своего (см. Быт. 12:1–3 и 22:18; ср. Гал. 3:14, 16). При этом приведении языческих народов к Жениху — Христу, а через Него к Богу Отцу, назначение Израиля, как избранного народа Божия, должно было состоять в деятельном содействии язычникам — помочь им усвоить тайны веры и сделаться членами Церкви Христовой; так в «Песни Песней» и изображается участие Израиля в торжестве бракосочетания Соломона с иностранною царевною: шестьдесят сильных Израилевых охраняют заботливо «от ужаса в нощех» Невесту и приводят ее к царю — Жениху: «дщери Иерусалимския» встречают с торжеством Невесту и для самого Жениха с любовию уготовляют удобный и великолепный брачный одр (Песн. 3:6–11). «Сильные Израилевы» — это суть апостолы Христовы, которых Господь послал возвестить славу Свою у всех народов, чтобы они пришли и увидели в Церкви славу Его (см. Ис. 66:18–19 и Рим. 10:18); а под «дщерями Иерусалимскими», которые так деятельно заботились о славе своего царя во время бракосочетания, нужно разуметь верующих из Иудеев, именно церковь Иерусалимскую, которая при апостолах, блистая всеми совершенствами веры и любви (см. Деян. 2:42, 47; 4:32–37) была для верующих из язычников образцом и идеалом. Время этого приведения язычников ко Христу, при деятельном участии верующих из Евреев, ограничивается веком апостольским, а начало его и как бы момент открытия этого торжественного приведения мы видим при жизни Иисуса Христа на земле, когда апостолы Филипп и Андрей представили Господу Еллинов, возжелавших «видеть Иисуса», причем Сам Иисус Христос указал на мировое значение этого факта и момента: «прииде час, да прославится Сын человеческий» и д. (Ин. 12:20–36).