Странник удачи - Элеонора Алова

– Какой воробей не хочет стать орлом, – фыркнула в ответ Рэтти, – дрянь это, а не развлечение.

Зря она это сказала. Забыла, наверное, наша штурман, как шамсмаденский вор не любит сравнения его персоны с кем-нибудь очень маленьким. Хорошо еще, у парнишки не оказалось под рукой легендарного меча: Сорро предпочитал носить артефакты при себе, – не то бы Рэтти досталось на всю оставшуюся жизнь.

– Ты назвала меня ничтожной инфузорией, жалкая крыса? – взвыл мальчишка, и даже наши провожатые, удивленно переглянувшись, перегнулись через борта своих маленьких суденышек, чтобы посмотреть, кто у нас орет.

– И… извини, – отмахнулась Рэтти, – просто я боюсь летать без магии.

– Давно пора признаться, что трусиха! – задрав нос и надвинув на глаза кепку, изрек Сунна, отправляясь на ют.

Но он не дошел, потому что его чуткие уши уловили обрывок разговора с одного из судов-конвоиров: «Маленький, а шума как от великана с Пятры!»

Как и следовало ожидать, обиженный и униженный Сунна начал умолять Сорро отдать ему легендарное оружие, чтобы разрубить судно, с которого оскорбили Его высочество. Однако разбойник оказался более рассудительным, нежели малолетний наследник, и не стал вооружать разгневанного подростка. И правильно он поступил, только битвы с мирными служащими нам не хватало. Мы – «Белая Акула», а они нас не обидели.

– Понимаешь, Сунна, – разбойник крепко схватил трясущегося от гнева паренька, – научись держать себя в руках. Я не знаю, почему ты ростом не удался, возможно…

– Я удался! – завопил южанин, пытаясь вырваться, но от Сорро так просто не уйти.

– А если удался, то почему кричишь, когда тебя называют маленьким?

– Вот потому и возмущаюсь, – надулся парнишка, – что никто не замечает, что я высокий, почти полтора размаха.

Мы всей женской компанией рассмеялись, за что удостоились колкого взгляда нашего южного товарища.

– Если ты, став малеком, так же болезненно будешь относиться ко всему, сказанному в твой адрес, народ тебя любить не будет, – ласково заметил Сорро.

Парнишка потупился и отвернулся. Да, разбойник был прав, но принять этого наследник южного престола просто так не мог, гордость не позволяла.

– Пойми, Сунна, не важно, сколько в твоем росте размахов, сколько силы в мускулах, главное, что душа твоя добра, что ты любишь людей, какими бы они ни были, и что ты можешь мириться с собственной гордыней и спокойно относиться к собственной исключительности. Когда ты перестанешь кидаться на людей, что не заметили пары вершков в твоем росте… только тогда я смогу полностью доверить тебе Даномхерев.

– Все. Я научился ентому! – подпрыгнул на месте Сунна, чтобы казаться несколько выше.

– Неправда, – улыбнулся разбойник, – малышок…

Коротышка прикусил губу, а его руки затряслись. Горящим янтарным взглядом он впился в рукоять легендарного оружия, висевшего на поясе у разбойника, но Сорро вовремя схватил воришку за запястья, поэтому ятаган, исчезнув из ножен, просто-напросто упал на палубу.

– Уже лучше, ты молчишь, но нужно научиться подавлять желание расправы над обидчиком, – пряча ятаган в ножны, холодно бросил Сорро, – мелкие обиды ничтожны. Если ты будешь бить каждого, кто назовет тебя не так, как тебе хочется, ты в скором времени лишишься друзей и союзников и никогда не станешь любимым правителем своей страны.

Мы с восхищением слушали и наблюдали за этой сценой. В первую очередь я не понимала, откуда у разбойника могло появиться столько красноречия.

Наше судно уже приближалось к бело-голубым воротам таможни, и Сорро попросил всех собраться на палубе, готовым спуститься на земли Централи.

Чего я не ожидала, так это такого скорого прибытия в горячо нелюбимую мной страну.

В отличие от других портов, места швартовки на Серке были пронумерованы. Оно и понятно – легко запутаться в десятке одинаковых кораблей. Мы шли по причалу, и все время спрашивали друг друга, как не скучно центральцам. Пожалуй, номера на пристани и были единственным, по чему люди могли отличить свое судно от чужого. Из порта нас проводили в крошечный домик, огороженный колючей сеткой. На входе нам пришлось пройти через такие же ворота с красными мигалками, что я видела при королевском дворе Хигаши, а после мы очутись в комнатушке, очень напоминающей рабочий кабинет деда Соджо.

За таким же дубовым столом сидел начальник таможни, молодой плечистый парень с голым торсом. На его глаза была надвинута черная пластина, как и у нашей Кани, а его покрашенные во все цвета радуги волосы ничего, кроме смеха у меня не вызывали. Да-да, весьма интересный человек. Такого я, скорее, назвала бы лицедеем, нежели уважающим себя таможенником. В ушах по пять серебряных сережек, на каждом пальце по кольцу с гравюрой, а на шее – золотая цепь, – интересный облик, такого во всех посещенных мной землях не встречала.

– Чего приехали, недомаги! – фыркнул начальник, разглядывая бумаги на столе.

– Мы направлялись в Арену, – склонила голову Рэтти, – но течения отнесли нас на Серк, поэтому…

– Штурман-неумеха, – прервал ее таможенник, поглядывая на секретаршу, такую же худенькую и нескладную, как и наша Кани.

Эта блондинка в розовом лифе и коротенькой белой юбочке, почти не прикрывающей ягодицы, устроилась в дальнем углу и тыкала по кнопочкам на большой серой штуковине. Она достала из своего коробка с многочисленными кнопочками бумажку и протянула начальнику. Тот прочитал написанное и, скомкав листок, выбросил его в урну, ругнувшись на помощницу. Не нравилась мне обстановочка на этом острове, но отступать некуда.

Мужчина встал из-за стола и, засунув руки в карманы своих ярких зеленых шорт с черными пальмами, прошелся вокруг нас.

– Централь – для центральцев, а всякие гастролеры из Инселерда только воздух тут портят! Хотя…

Он бросил короткий, но злобный взгляд в сторону Сорро, что стоял гордо, будто пропустив мимо ушей оскорбление таможенника.

Я, чуть не плача, пристально смотрела на лицо этого хамоватого человека, наполовину скрытое под черным стеклом. О, как я хотела ударить этого мужчину по широкой скуле, как я хотела закричать, глядя ему в глаза: «Почему вы унижаете жителей земель, на которых вы поселились!» Но, сжав кулаки, я боролась с гневом. Я следила за начальником, который все не мог решить, что с нами делать.

И в один момент я поймала на себе взгляд удивленных янтарных глаз… Сунна. Он, приоткрыв рот, наблюдал за тем, как я сражаюсь с собственным гневом, как я пытаюсь побороть желание уничтожить этого жалкого человечишку, оскорбившего мою родину. Нет, я не хотела подыгрывать.