Вечный Хэллоуин - Габриэль Г. Стюарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На нём покоилась пластинка уже довольно старая, но самая ценная. Головка переместилась на диск, и тот медленно закрутился. Музыка стала заполнять площадь:
«Эта леди твердит,
Злато всё, что блестит,
И она купит лестницу в небо.
Стоит слово сказать —
И своё можно взять
В час, когда не достать даже хлеба…»
Генри смотрел прямо в стеклянные холодные глаза своего дяди, хоть видел лишь силуэт из-за слёз, затопивших глаза.
Артур долго не мог понять, что за песня играет на всю площадь, отчего весь прочий шум становился с каждой секундой всё тише. Из его головы словно вырвали большой кусок памяти. Он попытался напрячь все извилины, дабы понять, почему его сердце бешено заколотилось в груди. Артур смотрел на влажное от слёз лицо парня и думал, что его это не должно беспокоить. Ему уже не надо переживать, не надо беспокоиться и бояться.
«Знак висит, где стена,
Но не верит она,
Ведь бывает у слов по два смысла…»
Но почему тогда так бьётся сердце? Он на пути к величию, к обладанию. Всего лишь надо поднять тыкву над головой и позвать остальных четырёх. Но парень перед ним ему кого-то напоминает.
«Возле речки в кустах,
Запоёт певчий птах,
Но опасны порой наши мысли…»
Он где-то слышал эту песню. Там пахло табаком и алкоголем. Кажется, какой-то город на букву П, с которым как-то связан Энди Уорхол1. Ему позвонили, он был в баре. Мать сообщила, что у него родился племянник, прямо в его же день рождения. И там звучала эта песня.
«О, как это странно,
Я смотрю на закат
И на сердце тоска,
И рыдает душа, рвясь на волю,
Наяву, как во сне
Кольца дыма в листве
Голоса и глаза с давней болью…»
Он тогда боялся, что что-то может пойти не так, потому что Эмма простудилась. А когда ему сообщили, что всё в полном порядке, он испытал самое приятное чувство на свете, когда страх наконец-то покинул его и дал свободно дышать. Эта песня стала успокаивать его, постепенно помогая Артуру улыбнуться.
«Кто-то шепчет: вот-вот
Песню мир позовёт,
И трубач приведёт все нас в чувство
Снова солнце взойдёт
Для тех, кто так ждёт,
Снова смехом леса отзовутся…»
Он увидел Генри таким маленьким и беззащитным, что едва ли не позволил себе расплакаться при сестре и её муже. Малыш так хватался за подаренную дядей пластинку, пробовал её на ощупь и на вкус. Он смотрел на Артура ещё по-детски чистыми и ясными голубыми глазами и словно говорил: «Спасибо за подарок». Дядя его понял.
«И на извилистом пути
В тенях нам душу не спасти.
Там леди светлая идёт
Она покажет нам вот-вот
Свой золотой небесный свод…»
Музыка охватила всю площадь и вышла за её пределы, разгоняя чёрный туман.
Вот кого ему напоминает этот парень. Того малыша в пледе с тыковками. Тогда, двадцать два года назад. Запах карамели в воздухе, оранжевые огни, крики и смех.
Рука Артура дрогнула, и тыква упала у копыт коня, разломившись надвое. Его глаза заблестели, и одна слеза вырвалась таки наружу, непривычно смотрясь на этом лице. Огонь погас, и всё величие в момент ушло.
— Прости меня. — еле слышно проговорил Артур. — Я забыл, как боюсь тебя потерять.
«И если слух не подведёт,
Тебя мелодия найдёт,
Чтоб мир единство вновь обрёл:
Уж лучше рок, чем просто ролл…»
— Я всё исправлю. — сказал Артур и, потянув коня за поводья, исчез в синей вспышке.
«А она купит лестницу в небо.»2
Генри вытер лицо и огляделся по сторонам. Сзади стояли его ошарашенные друзья.
— Получилось? — неуверенно спросил Джек.
— Скоро узнаем. — отозвался сзади Нострадамус.
Генри медленно зашагал к ним, оглядываясь по сторонам. Его до сих пор трясло, но эта дрожь скорее была похожа на след, оставленный уходящим страхом.
— Куда он делся?
Никто не мог ответить на этот вопрос. Оставалось лишь ждать.
— Но апокалипсис то отменяется? — уже улыбаясь, уточнил блондин.
— Похоже на то. — кивнул Девин, указывая на чёрный туман, потихоньку уползающий восвояси.
Все стали понемногу приходить в себя и улыбаться. Аластар приобнял Генри, положив ладонь на его плечо.
— Ты не должен был начать конец света, а остановить его. — проговорил мужчина.
Генри поднял голову, чтобы посмотреть своему фамильяру в глаза.
— Это не я, а он.
Аластар решил не спорить, а просто похлопал ведьмака по спине.
— Я рад, что ты в порядке. И мир.
Нострадамус обменивался рукопожатиями с Джеком и рассказывал, что знал его прапрадедушку. И даже Григорий выглядел не таким угрюмым как обычно.
Все направились по домам. Генри срочно требовалась кружка чая.
— Энди Уорхол1 — американский художник, продюсер, дизайнер, писатель, знаменитая персона в истории поп-арт-движения и современного искусства в целом, родился в Питтсбурге, штат Пенсильвания в 1928 году.
2 — песня «Stairway to Heaven» группы Led Zeppelin.
Лебединая песня
Тиски дня всех святых потихоньку слабели. Небо возвращалось к своей обычной серости, температура с каждым днём понижалась, как ей и полагалось, подмораживая к утру лужи, траву и влажные от дождя скамейки. Механизм, который словно успел заржаветь, начал набирать обороты.
Горожане тоже стали возвращаться к обычной жизни, выбрасывали в урну антидепрессанты, заклеивали пластырями порезы, спокойно выходили на работу, садились за руль и без сожаления возвращались к поеданию пирожных. Некоторым, конечно, потребовалась помощь специальных докторов, но не более, чем обычному среднестатистическому американцу.
Вскоре в каждом доме на заднем дворе в контейнере для мусора появилась гора хэллоуинской атрибутики. Такие горы незамедлительно вывозились из Уоррена и пропадали в неизвестном направлении. Хоть теперь город выглядел по-серому без гирлянд, ярких тыкв, скелетов на деревьях и прочей мишуры, зато всем стало намного проще дышать. Никто не задавал вопросов, не звонил жаловаться правительству и не бежал в ближайший мегаполис с сенсацией для прессы. По городу быстро прошёлся слух о воде, в которую что-то подмешали. Водопроводчики согласно закивали, потому что обнаружили какую-то склизкую гадость на все трубах под Уорреном.
С этой теорией был не согласен лишь один человек. Мистер Тайлер клялся своим сборником рассказов Марка Трена, что в город слетелись все
