Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика) - Жюль Верн

Я вернулся к окну. «Наутилус» уже не двигался. Жар становился нестерпимым. Белая вода окрасилась в красный цвет от присутствия в ней железистой соли; она имела вид красного пламени, столь яркого, что при нем бледнел электрический свет. Несмотря на то что салон был герметически закупорен, в него проникал удушливый серный запах.

Я был весь в поту и задыхался. Да, я действительно чувствовал, что зажариваюсь.

— Я не могу дольше выносить этого жара! — вскрикнул я, обращаясь к капитану.

— Да, это будет неблагоразумно! — ответил бесстрашный капитан.

Он отдал приказание. «Наутилус» взял в сторону и вышел из этой преисподней. Спустя четверть часа мы вздохнули на поверхности воды. Мне пришла в голову мысль, что если бы Нед Ленд избрал эту местность для побега, то мы не вышли бы живыми из этого огненного моря. Назавтра, 16 февраля, мы покинули этот бассейн, в котором глубина между островами Родос и Александрия доходит до трех тысяч метров, и «Наутилус», пройдя на высоте Чериго, вышел из Греческого архипелага, обогнув мыс Мотапан.

Глава VII

ЧЕРЕЗ СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ ЗА СОРОК ВОСЕМЬ ЧАСОВ

Средиземное море, преимущественно глубокое море, «великое море» евреев, «море» греков, «mare nostrum» [12] римлян, окаймленное апельсиновыми деревьями, алоэ, кактусами, морскими соснами, раздушенное запахом мирт, обрамленное неприступными горами, насыщенное чистым, прозрачным воздухом, но подверженное непрерывному действию огня, является настоящим полем битвы, где Нептун и Плутон еще продолжают оспаривать друг у друга власть над миром. Это здесь, на его берегах и над водою, говорит Мишле, человек подкрепляет свои силы, как в одном из самых могущественных климатов земного шара.

Но сколь ни красив этот бассейн, мне удалось только мельком увидеть его поверхность, занимающую два миллиона квадратных километров. Даже личными сведениями капитана Немо я не мог воспользоваться, так как этот загадочный человек ни разу не показался в течение нашего быстрого перехода через море. Я полагаю, что «Наутилус» прошел в этом море под водой около шестисот лье, совершив переход за двое суток. Покинув 16 февраля берега Греции, он 18-го с восходом солнца прошел Гибралтарский пролив.

Мне стало очевидным, что это Средиземное море, сжатое землями, которых Немо избегал, ему не нравилось. Волны и ветры этого моря приносили ему много воспоминаний, точнее, разочарований. Здесь он уже не мог пользоваться той свободой и независимостью в маневрированиях, как в прочих океанах. Здесь «Наутилусу» было тесно между сблизившимися берегами Европы и Африки.

Нечего говорить, что Нед Ленд, к своему величайшему огорчению, должен был покинуть всякие надежды на бегство во время нашего перехода через Средиземное море. Он не мог воспользоваться шлюпкой, которая все время двигалась, притороченная к месту, со скоростью двенадцати-тринадцати метров в секунду. Бежать с «Наутилуса» при таких обстоятельствах было так же безрассудно, как броситься на ходу из вагона поезда. К тому же судно всплывало на поверхность воды только ночью и с целью возобновить запас воздуха.

Ввиду этого мне пришлось увидеть в Средиземном море только то, что может различить пассажир экспресса в пейзажах, мелькающих перед его глазами, то есть отдаленные горизонты, но не планы на первом месте, которые мелькали с быстротою молнии. Однако мне и Конселю удалось наблюдать некоторых рыб Средиземного моря, сильные плавники которых позволяли держаться некоторое время около «Наутилуса». Мы все время не отходили от окон салона, и наши заметки дают мне возможность описать подробнее интересную ихтиологию этого моря.

Из различных обитающих в нем пород рыб мне пришлось наблюдать лишь некоторые, не говоря уже о тех, которые, вследствие значительной скорости хода «Наутилуса», совершенно ускользали от наших наблюдений.

Да позволено будет мне их классифицировать и поделиться моими мимолетными наблюдениями.

В массе вод, ярко освещенных снопами электрических лучей, извивались, как змеи, свойственные всем морям, миноги в метр длиною. Острорылые скаты в пять футов шириной, с белым животом и серовато-пепельной спиной расстилались, словно шали, уносимые течением. Некоторые скаты проносились так быстро, что вполне заслуживали прозвание орлов, данное им греками, но современными рыбаками уже переименованных в крыс, жаб и летучих мышей. Нередко встречались быстро перегонявшие одна другую акулы-сопуны в двенадцать футов длины, весьма опасные для водолазов. Морские лисицы длиной в восемь футов, обладающие удивительно тонким чутьем, появлялись, подобно большим голубоватым теням. Дорады из породы морских карасей, достигавшие огромной длины, мелькали в своей серебряной и лазуревой одежде, окаймленной полосками, резко выступающими на темном фоне их плавников. Эти рыбы посвящены Венере, и глаза у них окаймлены золотой бровью: эта редкая порода обитает в морях, озерах, реках, легко переносит любой климат и разные температуры воды. Эта порода существовала еще в древнейшие геологические периоды и сохранила неприкосновенной свою красоту.

Встречались великолепные осетры, плавающие изумительно быстро; они часто ударяли своими могучими хвостами по стеклам окна, причем мы любовались их синеватыми спинами с маленькими коричневыми пятнышками; они отчасти походили на акул, но, конечно, не могли соперничать с последними в ловкости и силе. Осетры встречаются во всех морях, но весной они заходят в большие реки, подымаются вверх по течению Волги, Дуная, По, Рейна, Луары, Одера, питаются сельдями, макрелями, лососиной, треской и навагой; хотя они и принадлежат к классу хрящеватых рыб, но очень вкусны; их едят в свежем виде, сушеном, маринованном, соленом; иногда их торжественно подавали в целом виде к столу Лукулла.

Но из различных обитателей Средиземного моря, когда «Наутилус» приближался к поверхности вод, мне пришлось всего успешней наблюдать представителей, принадлежащих к шестьдесят третьему роду костистых рыб. Это были тунцы, или тоны, с черновато-синей спиной, серебристым животом и с весьма красивыми спинными плавниками, отливающими золотом. О них рассказывают, будто они следуют за кораблями, стараясь в прохладной тени их найти защиту от палящих лучей тропического солнца. И они как бы подтверждали этот рассказ, сопровождая «Наутилус», как некогда следовали за кораблями Лаперуза. В продолжение нескольких часов они спорили со скоростью нашего судна. Я не мог достаточно наглядеться на этих рыб, наилучшим образом приспособленных к быстрому плаванию. Голова у них мала, тело гладкое и веретенообразное, некоторые экземпляры имеют в длину более трех метров, грудные плавники отличаются замечательной силой, а хвостовые раздвоены. Они плыли треугольником, как летают стаи некоторых птиц, которым они не уступали в скорости. Та форма построения стаи, которой они держались, дала основание в древние времена утверждать, что эти рыбы знакомы со стратегией и тактикой. Впрочем, им не удается спастись от преследования провансальцев, которые ценят их не ниже жителей Пропонтиды и Италии; ища спасения, тунцы в беспорядке и сослепу бросаются и гибнут в марсельских западнях.