Allegro в четыре руки. Книга первая - Тумановская Любовь

В следующее мгновенье в дверях показалась Катя с ярко упакованным подарком и очередным букетом цветов в руках.

– Здравствуй, милая! Ты молодец! – с восторгом воскликнула она, затем положила цветы и подарок на трюмо и крепко меня обняла. Увидев её, я так сильно расчувствовалась, что неожиданно для самой себя, расплакалась, как дитя.

– Поплачь, моя хорошая, поплачь… Тебе станет легче… – ещё сильнее прижала она меня к себе.

И я продолжала плакать, не в силах остановить этот неудержимый поток слёз, словно вся скопившаяся во мне боль только сейчас смогла выплеснуться наружу.

– Ты, всё-таки, приехала… – прошептала я.

– Конечно! Ты в этом сомневалась? Я не простила бы себе, если бы пропустила твой сольный концерт!

Катя взглянула на меня, бережно вытерла мне слёзы и подала салфетку.

– Не порть свой чудесный макияж – поклонники огорчатся, если заметят, что ты плакала… – улыбнулась она. – Какой же Алексей всё-таки козёл! Хоть он мне и брат, но всё равно козёл! Такой же деспот, как и наш отец! Мы с ним здорово поругались перед моим вылетом. Я высказала ему всё, что я о нём думаю!

– Он был против того, чтобы ты летела?.. – огорчённо взглянула я на неё.

– Я и не спрашивала его мнения по этому поводу! Вот ещё!

– А почему ты назвала вашего отца деспотом? – удивилась я.

– Потому что это правда, – с негодованием ответила Катя.

– Алексей рассказывал только хорошее о ваших родителях. Мне казалось, что он их боготворит. Он говорил, что мечтает создать такую же крепкую семью, как у них…

– Вот насмешила! – с сарказмом воскликнула она. – Какая ещё крепкая семья?.. Ему просто стыдно было рассказать тебе правду! Или же он говорил о семье, которую рисовал себе в своём воображении, как делает каждый страдающий ребёнок…

Катя немного побледнела, было заметно, что ей неприятно об этом вспоминать, тем не менее, она продолжила:

– Наш с Алексеем отец много пил, а когда напивался, то жестоко избивал и маму, и меня с братом! Причём, Алексею доставалось больше всех, потому что он всякий раз заступался за нас с мамой. Расти в такой семье было просто невыносимо! Бедная мама!

Зачем только она терпела отца всю жизнь?.. И сейчас продолжает терпеть… Правда теперь он её и пальцем не трогает: боится Алексея, да и пить давно бросил. А Алексей, хоть и говорит, что терпеть не может насилия, всё равно уподобляется "папочке" своим упрямством, властностью и неуступчивостью! Когда я говорю ему об этом, он страшно бесится. Тем не менее, каким бы вредным ни был мой братик, я уверена на всю тысячу процентов, что он никогда не опустится до того, чтобы ударить женщину…

Для меня было большой неожиданностью узнать такое об отце Алексея. Вместе с тем, теперь я многое поняла.

– Если бы ты только знала, как сильно мне его не хватает! – опустила я голову. – Порой кажется, что всё бы отдала, лишь бы ещё хоть раз обнять его …

– Милая моя, не надо так! Ты и сама не знаешь, какая ты счастливая! У тебя такой красивый голос! Ты – талант от Бога! Посмотри, сколько у тебя поклонников! Если ты пожелаешь, у тебя сто таких Дёминых будет! А он пусть кусает себе локти, раз такой дурак! Такую девушку упустить!..

– Я бы рада… Но мне никто, кроме него не нужен…

Катя покачала головой, глядя на меня. Я пригласила Катерину пойти с нами в клуб, и в течение получаса мы туда выехали.

В клубе меня встретили аплодисментами – это было очень трогательно. Здесь был Золтан, Ангелина, Катя, вся моя команда и даже Ленка приехала из Гренобля, чтобы побывать на моём концерте и за меня порадоваться, однако не было самых близких мне людей: ни моих родителей, ни Алексея...

В разгаре праздника ко мне подошла Ангелина. Она присела рядом и заглянула мне в глаза. За последние два месяца с ней явно произошло какое-то чудо: она значительно лучше выглядела, из-под глаз исчезли мешки, а лицо стало буквально излучать солнечный свет.

– Сегодня вы проделали огромную работу! Шоу, звук, свет – всё было на высоте! Это небывалый успех! Но ты всё равно, грустишь… Только не говори, что мне показалось, – сказала она.

– Я…

– Не нужно ничего объяснять, – заговорила Зотова, – я догадываюсь, в чём причин твоей грусти. И вот что хочу тебе сказать… Ты знаешь: я была на самом дне, и спокойно лежала там, не предпринимая никаких усилий, чтобы подняться: была уверена, что меня ничто уже не спасёт. Думая так, я сильно ошибалась, ибо спасение меня всё-таки нашло – и обрела я его в Боге… Я была потрясена! Никогда не думала, что услышу подобное от Ангелины.

– Я ездила в Иерусалим, ходила по святым местам, прошла по Крестному пути, все душой прося господа, чтобы мне помог преодолеть мой недуг, и это случилось, – рассказала она. – Ты не поверишь, но я не только покончила с наркотиками, а и пить бросила! Мой тебе совет: съезди туда! Возможно, твоя печаль тоже рассеется как утренний туман. А там, гляди, и солнышко выглянет…

Глава 44

Май, 2010 год, Иерусалим – Майами.

На следующий день я проснулась вся в холодном поту, с лёгкой головной болью. Мне снова приснился давний кошмар: больница, палата, медсёстры, врач… После расставания с Алексеем эти кошмары вернулись ко мне. К тому же, вчера я, кажется, выпила немного лишнего, одержимая непреодолимым желанием забыться. Мы с Леной вспомнили, как это было во Франции, и решили повторить.

Пробуя разнообразные коктейли и выкуривая одну за другой Ленкины сигареты, я все время ждала, что сейчас из клубного полумрака внезапно появится Дёмин и отчитает меня за неподобающее поведение. Ведь он всегда оберегал меня от всяких глупостей и необдуманных поступков. Однако на этот раз всё было по-другому: я больше не ощущала его незримого присутствия и, даже находясь в кругу друзей, чувствовала себя так, словно была совершенно одна на целом белом свете.

Я поднялась с постели, вышла на кухню, приняла таблетку от головной боли и включила чайник. Пока он подогревался, я отправилась в гостиную. Здесь всё было заставлено цветами. Они были не только в гостиной, а везде, начиная от заполненной до краёв ванной до прихожей. Все ёмкости, которые только нашлись в квартире, были использованы под букеты, и это была только половина всех приподнесённых на концерте цветов: остальные я раздала своим музыкантам, бэк-вокалистам, танцорам.

Я присела на диван и глубоко вздохнула. Цветочный аромат вскружил мне голову, и я закрыла глаза. Через мгновение я открыла их: передо мной был мой рояль, он утопал в букетах, словно стоял посреди цветочной поляны. Они отражались в его полированной глади, любуясь своим прекрасным отражением, и тянулись к нему нежными бутонами. Складывалось впечатление, что все эти цветы предназначались именно для него.