Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  - Был он незаконнорожденным сыном императора, а матерью его стала рабыня из того самого народа, с которым воевали сагантинцы. И, как водится у таких полукровок, ему не давали покоя слава, богатство и власть истинных аристократов...

  "Сам-то кто? Выходит, Амори прав, устроив на тебя охоту?"

  - Но бастард был неглуп, и старый император привык доверять его советам, хоть и подлым, но зачастую дельным. Постепенно правитель привык доверять Биркемеру, тем более, что его законный наследник любил только вино и развлечения. В конце концов отец даже склонялся к тому, чтобы завещать Биркемеру царство. Но с этим уж не могли смириться жрецы Повелителя Вселенной Эдара и Справедливого Стиглона. Они пообещали наследнику престола поддержку, а отца-императора разрешили от обманом вырванной клятвы.

  "То есть уговорили стать клятвопреступником" - мысленно прокомментировал Моррест. Его начинала забавлять эта древняя, минимум четырехвековой давности история.

  - Биркемера посадили в тюрьму. Там он нашел себе под стать и девку - бывшую трактирную плясунью, шлюху и воровку, осужденную за богохульство и ждавшую казни. Но дел в государстве было много, а еще больше времени поглощали вино и наложницы. Казнь все откладывалась, а она сидела с ним в одной камере, и рассказывала ему, что если не станет ни знатных, ни простолюдинов, ни богатых, ни бедных, то наступит всеобщее благоденствие, и каждый будет иметь богатств столько, сколько захочет. Главное, каждый сможет делать не что должно, а что хочет. Подтвердить свои слова ей было нечем, кроме собственного тела, им она и воспользовалась.

  "Хороший будет любовничек у главной революционерки! - подумал Моррест. - Ничего, скоро жизнь ему мозги-то прочистит..."

  - В тюрьме они не смогли бы ничего сделать, - ехидно заметил Моррест. - Небось, и в кандалах были...

  - А они и не в тюрьме были. Через некоторое время ее казнили, а он был выпущен на волю, только сослан в пограничную крепость. Это было роковой ошибкой - народ там был простой, не понимал, что к чему. Стал он по утрам появляться в караулке и говорить с солдатами, как плохо им живется, и как хорошо в столице знати. Плохо людям оттого, что хорошо тем, кто в столице, и если они отнимут чужое, им тоже будет хорошо. Однажды император затеял поход против народа мельниотов - того самого, который потом и уничтожит Сагантин. Денег в казне осталось мало, заплатить солдатам было нечем, вот и решил добыть у врага. Участвовать в походе должен был и гарнизон крепости. Но солдаты, развращенные Биркемером, отказались воевать и повернули оружие против законного владыки. К ним присоединились другие части, а главное, крестьяне, которых хлебом не корми, дай побездельничать. Даже теперь у императора оставалось достаточно верных войск, чтобы подавить бунт. Но, не желая кровопролития, он отправился в добровольное изгнание.

  "То есть пьяная сволочь на троне не платила людям жалование, но службу с них требовала исправно, - подумал Моррест. - А как запахло жареным, трус сбежал, бросив верных людей на произвол судьбы. Амори бы не бежал..."

  - Куда он отправился? - спросила Олтана. Ей Альдин эту историю не рассказывал.

  - Амори говорил, к тем же мельниотам. Они обещали помочь в подавлении мятежа: сам понимаешь, дурной пример заразителен. Императорский сын договорился с правителями этой страны, по весне объединенное войско выступило в поход. Сторонники законного императора готовились поддержать их изнутри страны. Императору пришлось согласиться, в плату за помощь, на разграбление главных городов страны и продажу в рабство их населения.

  - То есть он предал страну ради власти, а тех, кого должен был защищать, отдал на растерзание врагам?

  - Они восстали против своего правителя, и за это лишились императорской милости. После этого любая кара не была чрезмерной. Но не в одном императоре дело! Мстя за полюбовницу, он захватил столицу, занял трон, на который не имел ни малейших прав, но еще хуже было его правление. Он отнял у древних родов и храмов землю и отдал крестьянам, почти перестав собирать с них подати, а в городах раздавал имущество купцов и зерно из государевых закромов. Он отпустил на волю рабов, а проституткам разрешил выходить замуж. Он раздал оружие черни, дабы она сама карала тех, кого сочтет нужным. И даже жен из гаремов самых славных граждан раздал всякой голи, которой нечем было заплатить выкуп за невесту. А кого он назначал жрецами! Это же смех один! Кое-как выучившиеся читать недоучки вместо потомственных толкователей священных текстов. Но они смогли так "истолковать" Слово Богов, что оно выходило выгодным всякому отребью, а не умнейшим и знатнейшим. В стране не стало порядка, каждый занимался, чем хотел, отряды лишенных всего князей грабили деревни и купцов, наводя ужас на всех вокруг. Но расплата близилась. Когда мельниоты, верные свергнутому Императору войска и примкнувшие к ним князья покончили с мятежами в Мельниусе и вторглись в страну, против них вышел всякий сброд - освобожденные рабы и каторжники, наспех собранные крестьяне, бывшие воры и разбойники. Но их было гораздо больше, и мельниоты долго не могли их одолеть, пока, наконец, в спину мятежникам не ударил один из лишенных всех богатств князей с дружиной. Потом мельниты рассыпались по стране, грабя, насилуя и убивая. Также при помощи оставшихся верными императору людей они взяли крупные города, и в том числе Сагантин.

  - И остатки восставших вырвались из города на последних кораблях, а потом основали династию Харванидов?

  - Нет. Это сделал один из князей, который сначала примкнул к императору, но потом, устрашившись деяний мельнитов, отказался участвовать в штурме столицы. Император допустил ошибку, не убив его сразу же и отпустив на волю. Князь стал воевать против мельниотов, не давая им вести осаду спокойно, а когда город пал, прорвался в порт и захватил корабли, на которых ушел в море. Этого князя и звали Харид ван Харван, отец Харвана ван Харида, Основателя.

  - А что же император? В смысле, тот, законный?

  - Кто ж его знает? Но, боюсь, участь его была печальной.

  "Еще бы! - подумал Моррест. - Он ведь стал захватчикам не нужен, а реальной силы за предателем не стояло. Подлец получил свое".

  - Огни на горизонте! - вдруг сказала сидящая на носу Олтана.

  - Валлермайер? - спросил Моррест.

  - Рано еще, - буркнул Альди. - Скорее, это флот моего батюшки. Готов спорить, плывут по наши души...

  - Не заметят?

  - В темноте не должны, но когда рассветет, заметят точно.

  - А если лягут в дрейф?

  - Надеюсь, не лягут... Проклятье!

  В темноте уже можно было различить силуэт галеры - не большого, но пузатого "купца", на котором Моррест приплыл в Алкиф, а узкого и длинного, как угорь, быстроходного военного корабля. Моррест уже знал: такая посудина с осадкой меньше, чем в рост человека, спокойно пройдет между шхерами, поднимется по реке почти до верховий, и в то же время способна выдержать любой шторм. Идеальное судно для молниеносных пиратских рейдов, дерзких абордажей и погонь. Не случайно именно за алками закрепилась слава лучших мореходов Сэрхирга.