Гитлер в Москве - Литературный Власовец

— Ганс, посмотри вверх, и помаши рукой.

— Зачем? — удивился охранник.

— Делай что приказывают, — я выше тебя по званию! — пришлось применить окрик Карлу.

«Ох, уж эти гражданские», — подумал Ганс и запрокинув голову улыбнулся и помахал рукой. Он был бы очень удивлен, если бы узнал, что это его действо видит на мониторе сам Рейхсминистр Германии и шеф Гестапо. На экране Ганс, которого как казалось просто снимали с десятиметровой вышки видеокамерой, улыбнулся небу и помахал ему рукой. Погода в этот день оказалась безоблачной, поэтому эффектный показ получился. Мюллеру два ученых показали видеозапись, полученную со спутника, и отдельные фотографии.

— Это все хорошо, — сдерживая негодование ответил Мюллер, — но мне бы больше хотелось посмотреть не улыбающегося охранника, а на скажем на военные аэродромы англичан.

— Какие именно? Называйте, — оживились ученые, именно этот подарок они приготовили Мюллеру.

— В пригороде Лондона, — уточнил Мюллер.

— Там их несколько, — весело отозвался Карл, — который вы хотите увидеть? Благо там сейчас хорошая погода. Облака не мешают наблюдению.

— Тогда в СкапаФлоу, — усмехнулся Мюллер. И перед ним буквально через несколько секунд предстала картинка, как будто он летит в нескольких десятков метров от земли. Только скорее не летит, а висит на воздушном шаре. А внизу находился английский аэродром. Люди неторопливо ходили по своим делам, самолеты стояли на стоянках.

— Сделать стационарные кадры? — спросил Фриц.

— Да, — машинально ответил Мюллер, несколько щелчков мыши, и тут же из цветного плоттера медленно пополз лист бумаги. После того как все было отпечатано, Мюллер разложил лист формата А0 с напечатанным планом аэродрома, и его точными координатами.

— Потрясающе, — не смог сдержаться он, — значит это сейчас происходит в Англии?

— Именно, мы еще и время поставили в уголке, — ответил Фриц.

— Поздравляю вас господа, — он готов был обнять ученых, но вспомнив, спросил, — а другие режимы? Инфракрасный?

— Тоже освоили, так что ночью все будет нормально, — успокоили его ученые, но если облачность, то мы уже ничего сделать не сможем. Дождевые облака надежно скрывают поверхность, но и врагу они доставляют неприятности. Опять же невозможность вылета авиации. И на море такая погода обычно сопровождается волнениями.

После этого они показали фотографии кораблей и самолетов англичан и американцев. Со всеми данными. Некоторые фотографии были сделаны ночью.

— Чтож, тогда считайте вашу задачу наполовину выполненной, — поздравил ученых Мюллер.

— А мы еще не все вам показали! — озорно заявил Карл, и стал показывать Мюллеру на экране монитора виды земли из космоса. Они их сделали в нерабочее время, просто из любопытства. И это заворожило их, как и шефа Гестапо, стратосфера, облака, континенты, земля, которая переходит из дня в ночь. Мюллер просто потерял речь от этого великолепия. Какие же они маленькие и ничтожные в этом мире, как бы говорили фотографии. Но он быстро стряхнул оцепенение и приказал:

— Фотографии конечно очень хорошие, но вы понимаете, что их рано опубликовывать, тем более, надо чтобы о них никто не знал, кроме вас разумеется. И еще, если вы попытаетесь развернуть спутники для наблюдения за объектами солнечной системы, то я вас расстреляю, — в проницательности Мюллеру было не занимать.

— Герр Мюллер, да мы ничего такого и не хотели, — начал оправдываться Фриц.

— Да, спутники нам не повернуть. Программа по их управлению на это не рассчитана, — подтвердил Карл, — но мы эти снимки сделали просто так. Уж очень красиво. Можно стереть, если хотите, — они испугались, что после войны их отстранят от проекта.

— Нормально, оставьте все как есть. Но помните, что основная ваша задача — разведка, — ответил Мюллер, — и скачайте мне на флешку четвертую фотографию, — с этими словами он протянул подарок Виктора. И еще много лет на рабочем столе шефа Гестапо красовалась фотография земли из стратосферы.

Украина, Севастополь, порт 34.

Август. 2008 г.

Кто сказал, что подростков можно оставлять хоть на минуту одних? Эти, мать, птенцы Гитлера, вернее гитлерюгендовцы, пока мы мотались на причале, успели залезть на ретрансляционную вышку и свинтить с нее оборудование и пронести его на корабль. И ведь сволочи, ничего не сказали, до того, как оказались в их мире. Им казалось, что с этой аппаратурой все сотовые телефоны будут работать как и в моем мире. Даже купили веревки и инструменты за свой счет. Но что самое поразительное, вторая команда курсантов, договорившись с первой, «срезали» банкомат и терминал уплаты за мобильные услуги. Просто вырубили свет в одном из отдаленных павильонов сотовой связи, двоих продавцов положили на пол и связали, а потом с помощью «болгарки», двух ломов и нескольких ругательств, вытащили добычу на улицу, не забыв сотовые телефоны с витрины и карты памяти с аккумуляторами. Быстренько завернули все это в грубую ткань, купленную заранее. И пронесли на корабль. Нет конечно свою порцию люлей они получили, кудаж без этого, а вот Берлин через пару месяцев удалось, как же это сказать…не мобиллизировать же? О, оснастить сотовыми телефонами. Тут подключились радио инженеры и через неделю все первые и вторые лица рейха обзавелись сотовыми телефонами. Пусть лучше пользу приносят, чем на сверхсекретном складе лежат. Но была одна проблема, периодически появлялось сообщение о том, что абоненту надо пополнить свой счет в ближайшем терминале. И тут ребята Цузе, в основном из студентов младших курсов, отличились, как говорят у всех свои шутки. Они настроили и подключили единственный терминал оплаты мобильной связи, в главном здании «Призрака в доспехах». Естественно, телефоны могли работать и дальше, но на появляющееся сообщение «Пожалуйста, пополните свой лицевой счет» офицеры, дисциплинированно скармливали терминалу рейсмарки. А тот их исправно принимал, и выдавал чеки, имитируя работу настоящего терминала. Все вскрылось в один прекрасный день, когда, банкомат доложил, что полон купюр, и надо производить их выемку. Посмеиваясь, студиозы Цузе вытащили ящик, и подсчитав сумму, резко стали серьезными. Сумма была очень большой, и когда проверили записи терминала, ужаснулись. Они обчистили высших людей Рейха на нехилые суммы. Ничего не оставалось, как пойти с повинной к Мюллеру. Тот выслушал их, и с усмехнулся: «Вот уж не думал, что снова столкнусь с грабителями на этой работе». После этого следовало очень мощное внушение, иного позволить себе шеф Гестапо не мог, не арестовывать же их. Кто тогда работать будет? Но штрафы наложил. И весьма солидные. После терминал убрали и отдали ученым, всем «пострадавшим» были возвращены суммы ими уплаченные, и естественно эта история получила огласку в рамках проекта. Но никто не обиделся, все понимали, что мгновенно связаться с нужным человеком — важнее каких-то там шуток ученых. И высшие офицеры перешучивались: «Сотовая связь — это просто грабеж на законной основе», «Где банкомат, я хочу перевести деньги на свой счет», «Тариф Рейх — безлимитный», и так далее. Но решилась проблема мгновенной связи вторых лиц. У первых были и так адъютанты и все такое, а вот вторым, таким как Гудериан, Клейст, Борман, часто надо было оперативно поговорить. Поначалу случилась неразбериха, когда всем в записные книжки телефонов записали всех подключенных. Но после того как Тодт ошибся номером и разбудил фюрера в час ночи, была включена система сортировки звонков. Но самым хорошим в этом виде связи было то, что она не дешифровалась никакими устройствами, так как была в цифровом формате.

Берлин, пригород, частный дом.

Сентябрь 1939 г.

Шестнадцатилетний Ганс Юрбенц, вернувшись домой и привезя с собой мягкую игрушку саблезубой белки из «Ледникового периода», который уже прошел на экранах Германии и имел ошеломляющий успех, был сначала встречен родителями. Естественно они хотели знать куда вчера вечером ушел их сын и пришел домой только через сутки. И он показал письмо за подписью Мюллера и печатью Рейхсканцелярии. Там говорилось, что их сын славно поработал на благо Рейха, по поиску спецоборудования, а все остальное секретно, и если кто проболтается или проявит нездоровый интерес, то его ждут соответствующие меры. Родителям этого оказалось достаточно. Ганс не учел, что в комнату где он распаковал свои вещи, войдет его младшая девятилетняя сестра. Увидев на его кровати саблезубую белку она, сначала впала в ступор, потом крикнула, «Какая прелесть!», и схватив игрушку крепко прижала ее к себе, а потом начала тискать. «Какая мягкая», — последовал восхищенный вздох. И выразительно посмотрела на Ганса. Он понял, что его младшая сестра лучше умрет, чем отдаст новую игрушку. Поэтому он печально, заявил: