Святой дьявол: Распутин и женщины - Рене Фюлёп-Миллер

Тут Григорий, до сих пор молча наблюдавший, подошел к Илиодору, хлопнул его по плечу и сказал:

— Иди, ты в этом ничего не понимаешь! Оставь меня наедине с этой грешницей, я выгоню из нее дьявола разврата!

Еле сдерживая ярость, монастырский священник молча повернулся и в сопровождении извозчика покинул комнату больной. Он готов был избить Распутина, так сильно обозлило его бесцеремонное вмешательство старца.

В соседней комнате Илиодор долго беседовал с мужем несчастной женщины, подбадривал, утешал и благословлял его, пока крики в соседней комнате вдруг не прекратились. Наступило томительное ожидание, и вот в комнату вошла раскрасневшаяся, весело блестя глазами, хорошенькая жена извозчика, вслед за ней появился Распутин, на губах играла хитрая победная улыбка:

— Ну, — торжествующе проговорил он, — я окончательно изгнал из нее дьявола.

Илиодор задрожал от ярости, но все-таки повернулся к извозчику и сказал:

— Григорий Ефимович — истинно святой человек, благословленный Господом чудотворец!

Извозчик упал перед Распутиным на колени и начал целовать ему руки. В следующие дни по всему Царицыну, среди всей паствы Илиодора, распространилась весть о делах Распутина.

Случаю было угодно, чтобы вскоре после этого дьявол овладел также и племянницей зажиточной купчихи Лебедевой. Лебедева уже слышала об излечении жены извозчика и немедленно послала бы за Распутиным, но не хотела обидеть монастырского священника и попросила того изгнать дьявола из ее племянницы, рассчитывая, что вместе с ним придет и святой батюшка Григорий.

Илиодор немедленно положил в сумку все необходимое и отправился к купчихе. Григорий и в этот раз сопровождал его. Опрыскивание святой водой снова не помогло, заговоры и заклинания не подействовали, пока не вмешался Распутин и не потребовал уступить место. Купчиха в душе очень обрадовалась такому обороту дела, так как все это время она больше надеялась на незнакомого старца, чем на монастырского священника.

Прежде чем приняться за лечение, Григорий заявил, что комната, в которой лежала больная, абсолютно не пригодна для изгнания дьявола. Он обследовал всю квартиру и наконец приказал, чтобы пациентку перенесли в удаленную каморку. Как только приказание выполнили, Григорий Ефимович заперся вместе с больной.

На этот раз дьявол, по-видимому, не хотел сдаваться, потому что прошло довольно много времени, а Распутин все не выходил. Илиодор не мог сдержать нетерпение и без конца ходил по комнатам, пока не дошел до двери в угловую каморку. Больная больше не кричала, оттуда не доносилось ни звука, но тем не менее Григорий все не выходил.

Лишь поздно вечером Распутин покинул комнату больной и сообщил, что ему все же удалось победить дьявола. Больная лежала в кровати неподвижно и спала, ее лицо дышало мирным покоем, как будто во сне она видела ангелов.

После того как по Царицыну распространилось известие о втором чудесном исцелении, слава Григория неизмеримо выросла, тем более, что стало известно, что это и есть знаменитый Распутин из Петербурга, друг и советник царя. Жители Царицына, многие годы фанатично внимавшие проповедям Илиодора, теперь непременно хотели увидеть нового святого, толпы народа потянулись к дому монастырского священника.

«Этот мошенник, этот лжесвятой, негодяй!» — в душе проклинал Илиодор, когда в дом приходили люди и просили засвидетельствовать свое почтение старцу из Петербурга. Утром монах облачился в самую лучшую рясу и вместе с Григорием пошел по домам. Везде, на улице и в домах, Распутина встречали, как посланца Небес: люди кланялись ему до земли, целовали руки и смиренно просили благословения.

Илиодор с наслаждением бы убил этого грязного мужика, спокойно и невозмутимо принимавшего поклонение народа, но он вторил всеобщим восхвалениям и громко подтверждал, что Григорий Ефимович истинный благодетель человеческий, что сам Господь послал его помогать царю своими советами.

Со временем участились случаи распутства, разврата Григория, не ускользавшие от внимания Илиодора. Но монастырский священник не смог решиться выступить против ненавистного обманщика и, следуя примеру патриарха Гермогена и своему внезапному решению, однажды повернул висевший над его кроватью портрет Распутина лицом к стене, с этого момента Антихрист был обращен к стене.

А тот задумал новое дьявольское дело, с помощью которого ему удалось унизить Илиодора: неожиданно заявил, что хочет отправиться в новое странствие из Царицына в Саров, и попросил монастырского священника устроить пышные проводы, кроме того, потребовал на прощание преподнести цветы и дорогой подарок. У Илиодора все внутри закипело от такой наглости, но не нашлось мужества противостоять желанию Распутина. Он устроил торжественное шествие, сам шел впереди и сопровождал Григория добрую часть пути в Саров, напоследок смиренно пожелал приятного путешествия и на глазах всех участников процессии вручил ему ценный дар.

Илиодор никак не мог освободиться от действия таинственных чар, исходивших от Григория Ефимовича, от его дьявольского влияния. Это ему удалось лишь позднее, когда он вместе с Григорием уехал на его родину в Покровское.

В пути Григорий напрямик, без стеснения рассказывал о своей грешной жизни. Казалось, что ему доставляло огромное удовольствие рассказывать о дурных делах и вводить в соблазн аскетичного монаха. Со всеми подробностями расписывал он, как грешил с няней царевича и как та вместе с крестьянкой Лопатинской, какой-то красивой княгиней и еще несколькими женщинами летом последовала за ним в Верхотурье. Там он вместе с ними предавался всяким грехам, пока он и женщины не «перебороли плоть» и не стали «бесстрастными».

Григорий продолжал свои рассказы в повозке, в поезде, на пароходе и, казалось, этому не будет конца. Суровый монастырский священник, живший строгим аскетом всю жизнь, строго боровшийся с чувственными соблазнами, пришел в замешательство, чувствовал, как дьявол, говоривший устами Григория, постепенно овладевает им. Горящими глазами смотрел он на рассказчика, раскрыв рот от удивления, и, когда Григорий цинично спросил, как ему это все нравится, Илиодор смущенно признался, что до сего дня о таком и не мечтал.

В глубине души монастырский священник теперь понял, что Григорий один из тех гнусных еретиков, членов секты «хлыстов», о дьявольской греховности которых ему неоднократно приходилось слышать. И хотя осознание этого факта еще не придало сил вырваться из-под влияния Григория, но все же способствовало некоторому приливу мужества. Другой, еще более значительный факт, произошедший во время путешествия, помог ему полностью освободиться от чар Распутина.

Илиодор давно знал, что царь и царица считали Григория святым, и все же лишь теперь убедился, как на деле велико их поклонение. В дороге Распутин хвастался, что царь считает его Спасителем, что он и царица склоняются перед ним до земли и целуют ему руки. На пароходе Григорий надменно заметил:

— Царица поклялась провозгласить меня своим спасителем и чудотворцем во веки веков! — Затем добавил: — Я их всех носил на руках, вот какие дружеские у меня с ними отношения!

Несмотря на все услышанное, Илиодор все еще цеплялся за слабую надежду, что Распутин преувеличивает, возводит на себя напраслину, и эта мысль его немного успокаивала, умеряла зависть в сердце. Но как был удивлен монастырский священник, когда переступил порог дома Григория в Покровском! Уже внешний вид этого внушительного строения произвел на него сильное впечатление, и все же внутренний вид превзошел все его ожидания. Конечно, это были старые небольшие деревенские комнаты, частично обставленные старой мебелью, но среди нее стояли роскошные вещи, дорогие кожаные диваны, стеклянные горки, буфеты, полные самого лучшего серебра, хрустальные стаканы и кубки.

В одной комнате был огромный рояль, позолоченная мебель, цветы и пальмы; весь верхний этаж был устлан персидскими коврами, а на стенах висели портреты императорской семьи, великих княгинь, придворных сановников и министров, расположенные в соответствующем порядке и снабженные дарственными надписями. Целый шкаф был заполнен фарфоровыми безделушками, которые царские дети подарили своему дорогому «батюшке». Повсюду висели прекрасные святые образа, дары епископов, монахов, монахинь и набожных членов общины. А рабочая комната выглядела будто кабинет министра: роскошные кожаные кресла занимали угол комнаты, у окна стоял массивный дубовый стол с горой бумаг, документов, телеграмм и писем. Глаза Илиодора едва не выскочили из орбит; только теперь он осознал истинную власть и неслыханный авторитет Распутина. Потому что все, что его окружало, не было подарками простых людей. Григорий Ефимович точно знал, кто из царского дома, какой высокий государственный сановник и какая блестящая столичная красавица что подарили ему.