Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна

- Нет.

- Сочувствую.

Ничего ты не сочувствуешь, старый хряк.

Максимильен прикрыл глаза, размял пальцы. Обмен любезностями окончен, пришло время поговорить о деле. И надеяться, что за это дело его не прикажут вздернуть.

- Я говорил с Лофт.

- Я в курсе. Хорош бы я был, если бы не знал, кто и каким образом собирается предать меня в моем королевстве.

Надо же, какая осведомленность. А он-то полагал, что все сделал тайно. Толстого борова не стоит недооценивать.

- Я не собираюсь предавать вас.

- Хочешь сказать, не хотел бы до этого доводить?

Осведомленность и откровенность. Да, король. Именно так. Не хотел бы.

Его могут вздернуть на первом же суку за государственную измену. Прямо сейчас. Или просто дать кулаком по морде. Могут приказать отрубить голову мечом. А могут все-таки к нему прислушаться.

Король помолчал минуту, потом махнул рукой, хрюкнул и заложил ноги на подушки.

- Она и правда сумасшедшая?

- Она опасная, Ваше Величество. Но рассудительная. Более рассудительная, чем я предполагал. Нам нужно перемирие. И вам, и мне. И Иссиану, хоть и не настолько сильно.

- Под перемирием ты имеешь ввиду стать марионеткой, которую колдуны буду дергать за ниточки?

Да, Иерам, имею. Выбора у нас нет.

- Под перемирием я имею в виду перемирие. Отсутствие войны. Массовых казней и пожаров. Вашей отрубленной головы на главной площади. Да и моей тоже.

Король хмыкнул.

- А я уж начал бояться, не подменили ли тебя, раз ты вдруг воспылал любовью к колдунам. А это всего лишь страх за свою голову. И взамен у тебя, конечно же, ничего не попросили? Не попросили позволить магическим выродкам сесть нам на шею, не попросили закрыть лагеря и отменить учет и, полагаю, особенно сильно не попросили стоять в стороне, если великая освободительница решит освободить кого-нибудь из наших соседей.

- Вам так жалко Клемента и Яэнис?

- Мне не жалко Яэнис, а Клементу я и вовсе желаю потонуть в Рааде. Но мне не нравится перспектива оказаться со всех сторон окруженными Иссианом. Поскольку в этом случае мы просуществуем не дольше, чем вон то облако за окном.

- Все даже хуже, она потребовала беспрепятственный проход через наши земли. С условием никого не трогать.

- Обойдется, - сплюнул король. – Надеюсь, хоть этого ты ей не пообещал.

- Нет. Я сказал, что мы это обсудим.

- То есть все остальное ты ведьме гарантировал? От моего имени и имени всего Танаира?

Максимильен не ответил.

- Ты понимаешь, что хочешь сдать страну, Максимильен? Мы превратимся в вассальное государство Иссиана. Будем прыгать и плясать по мановению руки Императрицы, как Тибольд.

- Формально нет.

- Кого волнуют формальности? Хочешь, чтобы любой вшивый колдун пинком открывал дверь в королевский замок?

- Хочу, чтобы от этого замка хоть что-то осталось.

Король откинулся на подушках и вперил тяжелый взгляд в Максимильена.

- Как так получилось, де Лантор? Почему в Иссиане наследный принц никто и ничто, а в Танаире ты, обычный дворянчик, отобрал у меня мою страну?

- Я не отбирал ее у вас.

- О, разумеется, мы ее разделили. Король, делящий власть с кем-то без роду и племени. Да Клемент в Моноре хохочет надо мной. А теперь ты предлагаешь действительно ее отдать. Отдать ведьме. И мы оба с тобой станем собачками на привязи.

- Не отдать, мы заключим перемирие.

- Не бывает хороших перемирий с кем-то сильнее тебя. Таких перемирий, чтобы не плясать под дудку этого кого-то.

- А хороших войн с тем, кто сильнее?

Король потер глаза руками. Вытащил из-за пазухи флягу и залпом выпил. Протянул Максимильену, тот покачал головой. Иерам закрыл глаза и откинулся на подушках.

- Завтра утром мы въедем в Адланис. В город, который трясется от ужаса, ожидая, когда в него вступит южная армия. Город, который сравняют с землей, вздумай он сопротивляться. Который превратится в побоище и пепелище, кровь и смерть. Мы с тобой правим Танаиром, ты и я. Мы должны его защитить. Пусть наши люди станут кланяться каждому колдуну, но пусть останутся живы.

Король не открывал глаз.

- Будь проклят тот день, когда я взял тебя на службу, де Лантор. Но, как ни мерзко это признавать, на сей раз ты прав. Пей. Пей, это приказ твоего короля!

- Слушаюсь, Ваше Величество.

Максимильен влил в себя обжигающую жидкость, выпуская из пальцев рукоять спрятанного под полой кинжала. Переставая подсчитывать, сколько людей в его свите и сколько в королевской, сколько подкуплено и сколько нет. Выбросив из головы трогательную речь о предательски убитом на дороге разбойниками монархе. Король оказался благоразумен. Не пришлось доводить до того, до чего он доводить не хотел.

***

- Чтобы не доводить до того, до чего я доводить не хочу.

Сестра сидела, прикрыв глаза, с бокалом вина с одной руке и пером в другой, небрежно накинув на обнаженное тело халат. Что-то писала, будто случайно заслонив бумагу плечом.