Князь Вяземский. Дилогия (СИ) - "Мархуз"

Ох и скукотища, когда ждёшь у моря погоды! Михайла задолбался придумывать себе заботы в сей подготовительный период создания толковой армии. Руки чесались где‑нибудь кому‑нибудь настучать по тыкве, но в головушке сидело одно: «Раньше времени не рыпайся!» Ивану‑то хорошо – он царствует и учится, а чем заняться князю‑бродяжичу? Даже местные разбойники как‑то быстро закончились. Ладно, в августе Иоанну Пятому восемнадцать лет исполнится, тогда какие‑нибудь приключения сами нарисуются.

Однако, приключения начались раньше, когда из Франции пришёл корабль с навроде обычной делегацией класса «посотрудничать малёхо». А при них личный посланник Людовика Четырнадцатого, инкогнито, некий Луи. В открытой части обсуждались вопросы торговых преференций и даже строительства военных кораблей. Всё‑таки у русских полно лиственницы, а она не гниёт. Под совместную верфь выделили остров на Двине, неподалёку от Архангельска, под названием Соломбала. Налог практически никакой – французы должны отдавать царю один корабль из четырёх построенных. Уступки объяснялись согласованиями по второй, секретной части, которую сей Луи, вьюнош 22 лет от роду, озвучил.

Французы заключили Регенсбургский мир на двадцать лет с Испанией, Священной Римской империей и Голландией. И, как положено в Европах, уже готовились к новой войнушке. Учитывая, что Испания экономически шла в даун (а как ещё иначе при короле‑полуинвалиде, да ещё и из Габсбургов), следовало этим воспользоваться. Тем более, что и сама Св. Рим. империя, а точнее Австрия, сильно пострадала от османского нашествия. Ну и как не воспользоваться связями русских: с Португалией, Швецией и той же Османской империей? Хорошими торговыми и действительно дружественными. В Англии усиливается кризис королевского уровня, значит она не полезет в свару. Тем более, что есть возможность оттяпать власть в Испании у Габсбургов в пользу Бурбонов.

– Ваше величество, – говорил по‑французски молодой Луи, – король будет вам премногим обязан за поддержку наших притязаний, как и за помощь, которую вы могли бы нам оказать в будущем.

– Да, мессир Луи, это очень интересно и наверняка будет полезно в будущем, – ответил Иван Пятый по‑русски.

На тайных переговорах присутствовали Вяземский, Ромодановский и Долгоруков‑старший, знавший французский язык. Других не пригласили по просьбе Луи. Понятно, что русский царь сам решит кому из своих ближников доверить секреты, позже. Михайла, наконец‑то, узрел мерцание своих мечт, которые можно воплотить, если очень постараться. Всё‑таки хорошо, когда есть что планировать под заказ. Первично порешили участие войсками – Россия сможет подготовить 50‑тысячный корпус для действий в Европе. С португальцами можно переговорить на сентябрьской свадьбе, а к шведам отправить посланника практически сразу. Вопрос в том, что получит старший царь земли Русской?

– Назовите ваши пожелания, ваше величество, и я доведу их до Людовика Четырнадцатого.

Списком всех «пожеланий» решили заняться в ближайшие три дня (потерпите?) и на четвёртый озвучить в письменной форме. Никем не узнанный дофин вздохнул с облегчением, опасался что московиты совсем откажутся и согласился подождать. А Мишка, после встречи, умчался к себе, чтобы в европейские карты залезть со всеми потрохами. Высокая братия порешила конец дня посвятить персональному обдумыванию, а назавтра собраться, чтобы было чем друг другу голову морочить.

Обсуждалово началось с вопроса «где оружие брать?», то бишь, на крупную армию пока не хватало своего.

– Миша, земли в Европе нужны тебе, так что сам изыскивай, – вердиктнул друга‑наставника царь, – меня больше интересует строительство тракта, да и деньги надо бы получить по договору.

Действительно, второй транш в десять миллионов ливров ещё не был оплачен из‑за замедления работ по проектированию будущей трассы. Остальные князья‑товарищи больше строили планы о торговле со Швецией, всё‑таки соседи по карте. Трудно мечтать о том, чтобы залезть внутрь европейского гадюшника, проживая столь далеко. Да и боязно как‑то, когда в тех местах водятся и испанцы, и англичане, и голландцы и прочие непонятные племена и нравы. То ли дело, Польша и Османия, сто раз с ними воевали и ещё сто раз повоюем.

– Хорошо, друзья, – расхрабрился Вяземский, – буду на своём стоять и личное обговаривать.

– А что у тебя личное‑то, Михайла, – усмехнулся Фёдор Юрьевич, – окромя денег, конечно? Чего хочешь от французов? Чем отдариваться будешь?

– Да, – присоединился Мышецкий, – мы чем помочь можем?

– А личное у меня ого‑го какое…,  – начал торопыга с раскатанной до горизонта (или за горизонт) губой.

И начал он своё громадьё, и тяжело вздохнули соратники, и покрутили в уме указательным пальцем правой руки у виска. Хочет друг сердешный окончательно сбрендить и запросить себе Южный Брабант и Восточную Фландрию у Людовика Четырнадцатого. Ясен пень, из будущих совместных завоеваний. Готов ради этого поставлять интадуру и срачу, корпус воинов, «жидкий аспирин», даже амбру всю какая имеется у китобоев архангельских. А также втянуть Швецию с Португалией, а Голландии понаобещать золотые горы заказов на их станки, инструменты и прочие шкиперские рундучки (или как оно там называется).

– Для начала открою в Остенде, потом в Брюгге торговые представительства, якобы мирный торговец. Не только торговые лавки, но и мануфактуры какие‑нибудь. Якобы я полезный‑преполезный дурачок из Московии.

– Да уж, болезный дурачок из тебя получится знатный, – подкузьмил Нарышкин.

– Лев Кириллович, пойми, любая страна заинтересована в инвестициях со стороны, местные чиновники – взяткам, а тамошние графья – подаркам.

Советники пообсуждали детали, обсосали каждую, кое‑что покритиковали, но в конце концов одобрили сиё сумасшествие.

– Ты, Михайла Алексеич, попробуй, а мы посмотрим, вдруг получится, – поставил предпоследнюю точку Долгоруков‑старший.

В конце обсудили кого отправить генерал‑губернатором в Смоленск и сошлись на кандидатуре Петра Ивановича Прозоровского, бывшего «дядьки» Иоанна. Человек верный, преданный и исполнительный, на первые годы сойдёт и такой, пока туда старший царь не переедет.

Всё‑таки русские есть русские! Мало того, что еле‑еле привыкли по европейским ценам не только покупать, но и продавать, так и предложили то, что знатно порадовало Луи. Впрочем за три дня Михайла разработал вполне толковый план. Конечно, следовало учесть, что переговорщики не знали ближнего будущего (даже Игорь Мальцев), которое именно в эти 3–4 года будет на их стороне.

Английский Карл Второй уйдёт в 1688 году и на три года воцарится Якоб, которого сменит… Вильгельм Третий Оранский. Так что обещание помочь ему в будущем «передавить Англию» вполне само собой реализуется. Всё‑таки не хотелось бы, чтобы Голландия лезла в разборки России и Франции с Испанией. В Испании грядёт отставка герцога Мединасели в 1685 году, да и само королевство только что поссорилось с Ватиканом и потеряло его поддержку. Австрия занята войной с турками и жаждет вернуть Южную Венгрию и захапать Иллирию. Так что будущие Австрийские Нидерланды ещё даже не нынешние. Португальцы, отвоевав независимость от братьев‑пиренейцев, тоже хотят ещё чего‑нибудь урвать, например какой‑нибудь крупный остров в Карибах. Так пусть Кубу себе присвоят, Мишке не жалко. Пруссия хотя и присоединила Бранденбург, но королевством станет лишь в 1701 году, а пока тот же Бранденбург разорён Тридцатилетней войной. От Швеции понадобится лишь корпус в аренду и, может быть, корабли. Тут‑то Вяземский и пригодится, ведь отношения шведов и французов разорваны, значит, якобы, нанимателем будет князь Вяземский, а оплатить могут и франки, через него. И даже Война за Испанское Наследство начнётся лишь в начале следующего века!

Спрашивается, а что получит Франция? Тут‑то собака и порылась, как следует. Западную и Южную Фландрии, графство Артуа (где этот самый угольный Нуайель‑су‑Ланс находится с углём для Михайлы Алексеевича), южную часть Южного Брабанта, а также всякие Льежи и Намюры и даже кусок Лотарингии. Ну и другие земли, как на границе с Испанией, так и в Вест‑Индии (сколько удастся). Кроме того, вдруг удастся заменить больного Карлоса Второго на своего Бурбона? (Тем более, что в начале 17 века это и так случится).