Поверь и полюби - Хизер Кэлмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав ставшее сразу же лихорадочным дыхание Софи и взглянув на ее побледневшее лицо, Николас почувствовал, как в нем словно что-то оборвалось. Ведь это по его вине девушка попала в такое унизительное положение!
Он холодно посмотрел на Эллен:
– Уверяю вас, миледи, что мисс Бартон – такая же законная дочь своего отца, как и вы – своего.
– А может, и поболее, – хмыкнул маркиз.
– Что?! – воскликнула Эллен, резко поворачиваясь к нему. – Да как у вас язык повернулся сказать такую чушь! Вы, оказывается, в отличие от сына ведете себя совсем не по-джентльменски.
Николас, несмотря на ярость, охватившую его при этих словах, не мог удержаться от сочувственного взгляда на Эллен. Когда он увидел, как изменилось выражение лица маркиза, он отлично понял, что происходило сейчас в душе отца. Лорд Бересфорд в такие минуты становился беспощадным.
– Дорогая моя, если вы хотите продолжить наш разговор, то советую сначала подняться к себе в комнату и успокоиться, – сказал маркиз.
Хотя голос его был тихим и мягким, но в нем прозвучала скрытая угроза. Однако мисс Эллен была либо недостаточно умна, либо слишком взволнована и не поняла этого. Она гордо подняла голову и бросила на маркиза презрительный взгляд.
– Прошу вас запомнить, что я – законная дочь своих родителей, знатное происхождение которых не может подлежать никаким сомнениям. Чего нельзя сказать кое о ком…
При этом Эллен многозначительно посмотрела на Софи.
– Вы в этом уверены? – медленно проговорил маркиз.
– Полностью!
– В таком случае будет ли мне позволено спросить: когда вы родились?
– Конечно, спросите! Отвечу: я родилась 23 сентября 1789 года.
– А когда ваши родители официально вступили в брак?
– Полагаю, что за год до моего рождения.
– Вы совершенно справедливо оговорились: «полагаю».
– На что вы намекаете, маркиз? Но даже если бы мне тогда было уже шесть месяцев, какое это имеет значение? Разве тем самым родители не доказали, что слишком любили друг друга и не могли ждать исполнения формальностей? Вы, милорд, возможно, не поймете силы настоящего чувства, но оно святое для каждого человека!
– Давайте уточним, девочка. Вам было тогда не шесть месяцев, а всего три. А тот, кого вы называете отцом, познакомился с вашей матушкой за месяц до свадьбы. Он был вынужден жениться на ней и удочерить вас, ибо вконец запутался в долгах. А ваша матушка была к тому времени очень богатой вдовой, которой срочно требовался муж.
– Не верю! – задыхаясь от возмущения, воскликнула Эллен. – И никогда не поверю! Вы еще, может быть, станете утверждать, что я – внебрачный ребенок какого-нибудь простолюдина?!
– Зачем же? Вас удочерил знатный вельможа. А что касается имени настоящего родителя, то можно только гадать. Несчастную вдовушку после смерти законного мужа утешало столько самых разных джентльменов, что точно определить, кто из них стал вашим отцом, довольно затруднительно.
Если бы взглядом можно было убить, то маркиз тут же свалился бы замертво. Мисс Эллен с безумной яростью посмотрела на него.
– Вы подлый, низкий человек! – закричала она. – Я не останусь и пяти минут в этом доме! Именно столько времени мне потребуется, чтобы собраться! Уверена, что герцогиня поступит точно так же, когда я расскажу ей об этой грязной клевете!
– Не сомневаюсь! – сухо ответил маркиз.
Бросив на отца и сына взгляд взбешенной тигрицы, Эллен прижала к груди драгоценную Минг-Минг, резко повернулась и направилась к двери. Но на пороге остановилась и, щелкнув пальцами, приказала своей камеристке:
– Пойдемте, мадемуазель! Вы должны немедленно упаковать мои вещи.
Мадемуазель Лоринг вздохнула и пожала плечами:
– Во время инцидента на конюшне вы заявили, что увольняете меня. Так что собирайте вещи сами…
– Как ты мог, Генри? – набросилась маркиза на своего супруга, как только он рассказал ей о случившемся. – Ведь Сьюзен – моя старейшая и самая близкая подруга! Говорить такие ужасные вещи ее дочери! Боже мой!
Маркиз только пожал плечами:
– Я не сказал ни одного слова неправды.
– Неправды? Да все эти старые слухи о Сьюзен – грязные вымыслы и ничего больше! Ее…
– Ее соблазнил какой-то пройдоха в то время, когда она безутешно рыдала по поводу кончины своего мужа. Это утверждает сама Сьюзен.
– Ну и что? Наверное, только одна я не осуждаю ее. Бедняжка была убита утратой, ее сердце разрывалось от горя. А тот мерзавец этим воспользовался! Сьюзен во всем призналась мне, когда узнала о беременности.
– Призналась?
– Да. Она все мне рассказала.
– Но не назвала имени соблазнителя. Тебе не кажется это странным? Ведь большинство женщин, наоборот, постарались бы разоблачить подобного негодяя.
– Сьюзен – исключение! Она – прелесть! Сьюзен отказалась назвать имя соблазнителя, чтобы не травмировать его жену. – Маркиза глубоко вздохнула. – Милая, благородная Сьюзен… Всегда думает о ком угодно, только не о себе!
Маркиз не мог сдержать язвительной усмешки:
– О, святая Сьюзен! Не захотела назвать имя отца Эллен! Как благородно звучит! А я думаю, что все гораздо проще: она сама его не знала!
– Сплетни! – фыркнула в ответ маркиза. – Грязные сплетни! Вздор! Выдумки, будто у Сьюзен после смерти мужа была чуть ли не дюжина любовников. Такое тоже о ней говорят. Хочешь сказать, что этому веришь?
– Еще как! Мне, например, доподлинно известно, сколько мужчин побывали в ее постели только в первую неделю после смерти мужа. Кстати, если бы я захотел, то мог бы спокойно оказаться в их числе.
– Что?! – Маркиза уставилась на него, не в силах поверить услышанному. – Уж не хочешь ли сказать, что Сьюзен пыталась соблазнить и тебя?!
– А что в этом удивительного? Не ты ли сама называла меня самым красивым мужчиной в Англии?
– Не спорю, такое было. Ты действительно считался первым красавцем, да и сейчас выглядишь неплохо! Уверена, что и в будущем останешься таким же. Но я не могу поверить в попытки Сьюзен украсть тебя у меня!
– О, она не пыталась меня украсть, а хотела взять напрокат на пару ночей. Поскольку Сьюзен и ты всегда отдавали друг другу всякие безделушки, то почему бы не поделиться и мной?
– Ну, уж нет! Такого она не могла себе позволить!
– Боюсь, дорогая, ты ошибаешься! Скажу больше: твоя святая Сьюзен снова пыталась соблазнить меня прошлой ночью. Она была очень озабочена моими мужскими потребностями и хотела их удовлетворить.
– Боже мой, Гарри! Почему ты так долго молчал? Неужели нельзя было мне все рассказать еще тогда, когда Сьюзен впервые положила на тебя глаз?
– Видишь ли, дорогая, я люблю тебя, а потому не хотел и не хочу разбивать твое сердце. – Маркиз улыбнулся, встал со стула и присел на край кровати супруги. Затем лег рядом, крепко обнял и, нежно проведя ладонью по ее голове, тихо сказал: – Единственное в жизни, чего я боюсь, – так это причинить тебе боль.
