Мой враг, моя любимая - Вергилия Коулл

«Запомни меня», — вот, что беззвучно пытались сказать мы друг другу.

Ивар положил голову на мое плечо, его тяжелое дыхание щекотало шею. Сжав мышцы, я ощущала, что он все еще внутри, и это было приятно. Как будто мы оставались одним целым, несмотря ни на что.

— Охотница… давай не будем никуда ходить, а просто проведем время, не вылезая из постели.

Я потерлась носом об его ухо и почувствовала, как по его спине прокатывается волна дрожи.

— Тогда мы умрем от истощения, — возразила я.

— В холодильнике полно еды.

— Я не об этом истощении. Кроме того… — я задумчиво поглаживала его по затылку, перебирала пальцами волосы. — Мне хочется увидеть все. Все, что папа не показывал мне.

— Ладно. Быстро прокатимся… — ворчливо начал он.

— Нет. Не хочу смотреть из машины. Всю жизнь я видела мир только из окна отцовского джипа. Я хочу увидеть его твоими глазами, Ивар.

Он тяжело вздохнул.

— Хорошо. Выбери что-нибудь удобное из одежды и не возись долго.

Но «не возиться долго» не получилось, потому что Ивар сам же пожелал принять душ вместе со мной. Потом придирчиво наблюдал, как разбираю пакеты с купленной одеждой, и морщил нос до тех пор, пока я не уступила и не надела то эротичное белье, которое выбрал он. Трусики непривычно впились между ягодиц, а соски терлись о жесткий край лифа, почти не прикрывшего грудь.

К счастью, против остальных вещей возражений не было, и я не без удовольствия повертелась перед зеркалом, разглядывая новую юбку и кофточку. Попутно посматривала в отражении как одевается Ивар. Четкими движениями он затянул ремень брюк, накинул рубашку на плечи, стал застегивать пуговицы — и тут поднял голову и поймал мой неосторожный и жадный взгляд. В глазах мелькнул вызов.

— Мы же уходим! — охнула я, а когда он начал наступать на меня, юркнула в двери. — Ивар. Отстань! Ты обещал!

Догнать меня не составило труда, потому что я запуталась в череде комнат. Лишь основательно измучив поцелуями, он сжалился надо мной. Взявшись за руки, мы миновали небольшой дворик и вышли через калитку на улицу. День выдался ясным и довольно жарким, а я порадовалась, что благоразумно приобрела туфли на плоской подошве, как раз подходящие для долгих прогулок.

— До этого ты видела лишь темную сторону моей жизни, — сказал Ивар, когда мы побрели вдоль по тихой улице, и я поняла, что он имеет в виду поселение лекхе и тяготы их существования, — но сегодня мне не хочется думать о плохом. Хочу показать тебе что-то красивое, как обещал.

И город вокруг на самом деле не казался враждебным и пугающим. Благодаря Ивару я заметила, как чисто кругом, какие яркие цветы украшают клумбы, как вкусно пахнет из ближайшей пекарни, куда мы зашли, чтобы купить целую гору булочек и пирожных. На мой вопрос, зачем столько еды, Ивар загадочно ухмыльнулся.

— Свожу тебя в Квартал Искусств.

— Квартал Искусств?!

— Ну, я так его называю.

Заинтригованная, я брела за ним и послушно вертела головой по сторонам, следуя указаниям, на что стоит обратить внимание. Мы добрались до автобусной остановки и стали ждать нужный транспорт. Старушка, сидевшая неподалеку на лавочке, смотрела на нас и улыбалась морщинистыми губами. Мимо прошла девушка с коляской. Я обняла Ивара и призналась:

— Все выглядит таким обычным… кажется, я всегда жила тут. И могла бы прожить еще целую жизнь.

— Знаешь, охотница, — вдруг стал серьезным Ивар, — мы сейчас гуляли с тобой по центру. Здесь нет лекхе. Но я повезу тебя на окраину. Там все будет немного по-другому. Но ты сама хотела посмотреть город со всех сторон.

Я кивнула, показывая, что не передумала. Подъехал автобус и с шипением распахнул двери. Глядя, как Ивар любезно подсаживает старушку, а она пытается обернуться и пококетничать с ним, я едва удержалась от смеха. Мы забрались в салон и сели на самое последнее сиденье.

— Вот бы она удивилась, если бы узнала, что такой «любезный молодой человек» — один из лекхе, — шепнула я на ухо Ивару и показала на старушку, которая осталась в начале салона.

Его взгляд заледенел.

— Лекхе не ездят в автобусе. А даже если водитель пустит — приличные люди не поедут в таком случае.

Улыбка сползла с моего лица.

— Ивар, я пошутила. Я просто пошутила!

Он взял мою руку и переплел наши пальцы.

— Я не обижаюсь, охотница. Я просто напоминаю тебе о реальности. Если в твоей голове все перепутается — ты выдашь нас обоих. Только ты знаешь мой секрет, но этого нельзя показывать окружающим. Не думай обо мне, как о лекхе, когда мы на людях, — он помолчал и добавил тише: — Потому что я сам стараюсь о себе так не думать.

— Хорошо, — пролепетала я, а наполненные прохожими улицы за окном вдруг перестали казаться безопасными.

Мы сошли на остановке в каком-то промышленном районе. Из заводских труб, поднимавшихся за крышами домов, шел черный дым. Ветерок гнал по тротуару обрывок газеты. Бродячие кошки небольшой группкой собрались вокруг скамейки и грелись на солнце. Тут же, на асфальте, дрались за черствую горбушку двое воробьев.

Не успела я сделать и шага, как раздалась полицейская сирена. Воробьи вспорхнули, а кошки прыснули в разные стороны. Два автомобиля с «мигалками» промчались мимо нас с Иваром и с визгом покрышек свернули за угол.

— Что это было? — выдохнула я.

— Очередная неумелая полицейская облава, — поморщился он. — Клан Седого вырезали, виновных не нашли, и все стоят на ушах по этому поводу.

— А нам здесь… не опасно?

— Я постараюсь тобой не рисковать, охотница.

Крепко держа меня за руку, Ивар повел незнакомыми дворами. По моим подсчетам, мы преодолели около трех кварталов, когда свернули к свалке, за которой возвышались стены недостроенного здания. Запах тут стоял соответствующий.

— Смотри под ноги, — предупредил Ивар.

Я старалась идти след в след за ним, но все равно дергалась, потому что среди мусора то и дело сновали жирные крысы и копошились тараканы. Преодолев «минное поле», мы забрались в недострой. Я смогла, наконец, вдохнуть полной грудью. Тут гулял сквозняк, и пахло сыростью, но дышать стало ощутимо легче.

Побродив полутемными коридорами, мы оказались в подобии внутреннего дворика, окруженного стенами со всех четырех сторон. Здесь густо росла трава, пышно раскинулись кусты жасмина. Ивар подвел меня к ржавой бочке, валявшейся на боку, и попросил:

— Присядь.

Я опустилась, не чувствуя под собой ног от любопытства. Тогда он отошел на середину двора и коротко свистнул. Сначала было тихо, потом в одном из темных дверных проемов показалась фигурка мальчишки. Ребенок, видимо, узнал Ивара, потому что приблизился без страха. Ивар отдал ему пакет с едой и перекинулся парой слов. Мальчишка кивнул, глянул на меня, повернулся и убежал, сверкая пятками.