Мистер Мерседес - Стивен Кинг

Мужчина подхватывает это что-то и запихивает в коробку до того, как оно ударяется об асфальт, но Ларри Лаверти провел два года в Ираке и РПГ узнает с первого взгляда. Он включает мигалку и останавливает патрульный автомобиль за спиной белого парня. Тот оглядывается. На его лице – изумление.

– Оружие к бою! – кричит Лаверти напарнице. – Вылезаем!

Они распахивают дверцы и выскакивают с «глоками» в руках, целясь в небо.

– Бросьте коробку, сэр! – кричит Лаверти. – Бросьте коробку и упритесь руками в борт! Наклонитесь вперед! Быстро!

На мгновение этот парень – ему под сорок, смуглая кожа, покатые плечи – крепко прижимает коробку из-под цветов к груди, словно ребенка. Но Росарио опускает пистолет, направляя его мужчине в грудь, и тот бросает коробку. Крышка отлетает, и Лаверти видит, что в коробке ручной противотанковый гранатомет российского производства.

– Вот дерьмо! – восклицает Росарио. – Туди, Туди, у меня…

– Патрульные, опустите оружие!

Лаверти держит на мушке гранатометчика, но Росарио поворачивается и видит седоволосого белого мужчину в синей куртке. Он с наушником и с «глоком». Прежде чем она успевает произнести хоть слово, улица заполняется людьми в синих куртках, которые бегут к ломбарду «Королевская цена». Один тащит портативный таран «Стингер». Копы называют такие дверевышибалами. Росарио видит буквы АТО[41] на спинах и сразу понимает, что они крепко вляпались.

– Патрульные, опустите оружие. Я – агент Джеймс Косински, АТО.

– Может, вы хотите, чтобы сначала один из нас надел на него наручники? – спрашивает Лаверти. – Просто интересуюсь.

Бойцы АТО врываются в ломбард «Королевская цена», совсем как рождественские покупатели в «Уол-март» в «черную пятницу». Толпа зевак собирается на противоположной стороне улицы. Все слишком потрясены количеством бойцов, чтобы поливать их нецензурной бранью. Или забрасывать камнями.

Косински вздыхает:

– Валяйте. Все равно из конюшни лошадь ушла.

– Мы не знали, что вы здесь что-то делаете, – говорит Лаверти. Тем временем гранатометчик завел руки за спину и сблизил запястья. Всем понятно, что это не первый его арест. – Он доставал ключи от минивэна, и я увидел, как из коробки выползает гранатомет. Что мне оставалось делать?

– То, что вы и сделали. – Из ломбарда доносится звон разбиваемых стекол, крики, грохот приступившего к работе дверевышибалы. – Вот что я вам скажу, раз уж вы здесь: почему бы вам не усадить мистера Кавелли на заднее сиденье вашей машины? А потом пойдем туда и поглядим, что мы нарыли.

Пока Лаверти и Росарио вталкивают арестованного на заднее сиденье патрульного автомобиля, Косински замечает номер.

– Так кто из вас Туди, а кто Малдун?

Когда группа захвата АТО, возглавляемая агентом Косински, начинает инвентаризацию содержимого большого склада за скромным ломбардом «Королевская цена» на авеню Мартина Лютера Кинга, серый седан «мерседес» останавливается у тротуара перед домом 49 по Элм-стрит. Ходжес сидит за рулем, а на месте штурмана – Холли, которая утверждает – и определенная логика в этом есть, – что автомобиль скорее принадлежит ей, чем им.

– Кто-то дома, – сообщает она. – На подъездной дорожке – потрепанная «хонда-сивик».

Ходжес видит старика, который, волоча ноги, приближается к ним от дома напротив.

– Сейчас я поговорю с Обеспокоенным гражданином. Вы двое держите рот на замке.

Он опускает стекло.

– Помочь вам, сэр?

– Я подумал, что, возможно, смогу помочь вам. – Блестящие глаза старика всматриваются в Ходжеса и его спутников. Разглядывают автомобиль. Ходжеса это не удивляет. Автомобиль роскошный. – Если вы ищете Брейди, то вам не повезло. На подъездной дорожке машина миссис Хартсфилд. Она там уже не одну неделю. Не уверен, что она вообще на ходу. Возможно, миссис Хартсфилд уехала с ним, потому что сегодня я ее не видел. Обычно вижу каждый день, когда она выходит за почтой. – Он указывает на почтовый ящик рядом с парадной дверью дома 49. – Ей нравятся каталоги. Как и большинству женщин. – Протягивает руку с узловатыми пальцами. – Хэнк Бисон.

Ходжес пожимает ее, показывает удостоверение, не забывая прикрыть большим пальцем дату.

– Рад с вами познакомиться, мистер Бисон. Я – детектив Билл Ходжес. Можете сказать, на каком автомобиле ездит мистер Хартсфилд? Год выпуска? Модель?

– «Субару» болотного цвета. Насчет модели и года выпуска ничего сказать не могу. Для меня все эти япошки выглядят одинаково.

– Понятно. Сейчас должен попросить вас вернуться в дом, сэр. Мы, возможно, зайдем чуть позже, чтобы задать вам несколько вопросов.

– Брейди совершил что-то противозаконное?

– Пока нам надо просто его найти, – отвечает Ходжес. – Пожалуйста, возвращайтесь в дом.

Вместо того чтобы подчиниться, Бисон нагибается ниже, чтобы получше разглядеть Джерома.

– Не слишком ли ты молод для копа?

– Я стажер, – отвечает Джером. – Пожалуйста, прислушайтесь к детективу Ходжесу, сэр.

– Ухожу, ухожу. – Но он вновь оглядывает троицу. – С каких это пор городские копы стали разъезжать на «мерседесах-бенцах»?

У Ходжеса ответа нет, а у Холли есть:

– Этот автомобиль конфискован по закону БОПК. БОПК – это борьба с организованной преступностью и коррупцией. То, что забирают у них, остается у нас. Мы можем использовать конфискат, как нам того хочется, потому что мы – полиция.

– Да, конечно. Почему нет? – Бисон отчасти удовлетворен, отчасти озадачен. Но он возвращается в дом, правда, тут же появляется вновь, на этот раз выглядывает в окно.

– С организованной преступностью и коррупцией борются федералы, – тихо говорит Ходжес.

Холли кивает, глядя на наблюдателя в окне, потом искусанные губы изгибаются в легкой улыбке.

– Думаете, он это знает? – Поскольку ни Ходжес, ни Джером не отвечают, она задает еще один, более насущный вопрос: – Что будем делать?

– Если Хартсфилд дома, я произведу гражданский арест. Если дома только его мать, задам ей несколько вопросов. Вы остаетесь в салоне.

– Не думаю, что это хорошая идея, – говорит Джером, но по выражению лица юноши – Ходжес видит его в зеркале заднего вида – понятно, что он знает: к нему не прислушаются.

– Другой у меня нет, – отвечает Ходжес.

Вылезает из автомобиля. Прежде чем успевает закрыть дверь, Холли наклоняется к нему:

– В доме никого нет. – Ходжес ничего не говорит, но она кивает, словно получила ответ. – Или вы не чувствуете?

Если на то пошло, он чувствует.

Ходжес идет по подъездной дорожке, замечает задернутые шторы большого окна на фасаде. Смотрит на «хонду», но не видит ничего достойного внимания. Берется за ручку дверцы со стороны пассажирского сиденья, тянет на себя. Дверца открывается. Воздух в кабине горячий и затхлый, с легким запахом спиртного. Он захлопывает дверцу. Поднимается на крыльцо, нажимает кнопку звонка. Слышит его трель в глубине дома. Никто не откликается. Звонит снова, потом стучит. Никого. Он стучит еще сильнее, полностью отдавая себе отчет в том, что мистер Бисон с другой стороны улицы жадно ловит каждое его движение. Дверь никто не открывает.

Ходжес направляется к гаражу, смотрит в одно из окошек. Какие-то инструменты, мини-холодильник – и все.

Он достает мобильник и звонит Джерому. Этот квартал Элм-стрит очень тихий, поэтому он слышит – пусть и едва-едва – мелодию «Эй-си/Ди-си». Видит, как Джером подносит мобильник к уху.

– Пусть Холли включит айпад, зайдет в базу налогоплательщиков города и узнает, кому принадлежит дом сорок девять по Элм-стрит. У нее получится?

Он слышит, как Джером спрашивает Холли.

– Она говорит, что попытается.

– Хорошо. Я обойду дом. Оставайся на связи. Я буду давать о себе знать каждые тридцать секунд. Если пройдет минута, звони «девять-один-один».

– Вы действительно хотите идти, Билл?

– Да. Предупреди Холли, что фамилия владельца не слишком важна. Не хочу, чтобы она занервничала.

– Она совершенно спокойна, – отвечает Джером. – Уже запрашивает базу. Не отключайте мобильник.

– Само собой.

Ходжес проходит за дом. Двор маленький, но аккуратно прибранный. Посередине круглая цветочная клумба. Ходжес задается вопросом, кто посадил цветы – мамуля или сыночек? Он поднимается по трем деревянным ступеням, ведущим на заднее крыльцо. Дверей две. Сетчатая, а за ней – обычная. Первая не заперта в отличие от второй.

– Джером? Даю о себе знать. Все спокойно.

Он заглядывает в окно. Видит чистенькую кухню. На сушке над раковиной – несколько тарелок и стаканов. Сложенное кухонное полотенце висит на ручке духовки. На столе лежат две салфетки под тарелки. Третьей – для Папы Медведя – не предусмотрено, что соответствует портрету, который Ходжес описал Джейни. Он стучит в дверь, потом барабанит. Никто не отзывается.