Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Жеральд Мессадье

Тут появился Солиманов, держа в руках охапку одежды. Присутствие русского, казалось, озадачило его. Мокрый Себастьян объяснил проводнику, кто это, и добавил:

— Принесите, пожалуйста, чем вытереться.

После чего осмотрел одежду: широкие полотняные штаны, длинная и широкая рубаха из более тонкого и вышитого полотна, шерстяная безрукавка, тоже с вышивкой, и еще просторный халат из незнакомой Себастьяну шерсти, верблюжьей,[51] как объяснил Солиманов. Наконец, сапоги с широким низким голенищем, шапку, похожую на ту, что носил сам туркмен, и два кушака — одним подпоясывать рубаху, другим халат. Себастьян оделся. Никакого сомнения, ему стало гораздо удобнее, чем в европейском платье, с той только разницей, что если кинжал без труда носился за поясом, то шпага при таком наряде выглядела нелепой. Александр рассмеялся.

— Отец, вы вырядились, как на карнавал!

Русский с интересом наблюдал за сценой. Себастьян вдруг сообразил, что капитан еще не знает, как они вместе с тремя солдатами собираются добираться до Мазар-эль-Шарифа. Он задал вопрос Солиманову.

— В кибитке, запряженной мулами, — ответил тот.

— Сколько человек может там поместиться?

Вопрос сбил туркмена с толку. Потом до него, очевидно, дошло, что русский каким-то образом изменил их планы, и он бросил на капитана быстрый взгляд.

— Четверо вместе с возницей, — ответил Солиманов.

— Тогда, — сказал Себастьян, — понадобятся две. Нам нужна вооруженная охрана. Комендант Астахов дает нам троих солдат.

Солиманов вытаращил глаза.

— Ты уже проходил через Афганистан? — спросил его Астахов сурово.

— Да…

— Сколько вас было?

— Два каравана…

Военный расхохотался.

— Два каравана! Да небось еще и вооруженных. А втроем без оружия вы там и до конца первого дня не протянете. Все проходы стерегут шайки разбойников. Афганистан — разбойничья страна, вы что, не знали?

Сконфуженный Солиманов воздержался от возражений. Себастьян с удивлением наблюдал, как с его проводника сбили уверенность. Похоже, Астахов знал свое дело.

— Вы что, не знали, что правитель этой страны Ахмад-шах сам преданный слуга разбойника?

— Простите, капитан, — вмешался Себастьян. — Не могли бы вы разъяснить это поподробнее?

— Охотно. Правитель Афганистана подчиняется Надир-шаху, который сам был главарем шайки разбойников, пока не захватил власть над Персией. Неужели вам этого не сказали в столице?

Мало того, Себастьян никогда не бывал в российской столице, он не слышал ничего подобного и из уст Банати.

— Разбойников?.. — переспросил он встревоженно.

— Разбойников. Грабителей с большой дороги. А потом набрал войско, воевал против русских, против турок, выиграл, потому что эти черти знают свою страну лучше, чем мы, и теперь правит не только Персией, но еще и севером Индии. Вам не только трех, а и десяти солдат будет мало, чтобы пройти долиной, ведущей к Пушапуру.

Он повернулся к Солиманову:

— С ружьем обращаться умеешь?

— Да, — ответил тот расстроенно.

— Ладно, с семью ружьями сможете пробиться. Если будете хорошо целиться, — уточнил Астахов.

Он крикнул что-то через дверь, выходившую во двор. Явился солдат, наверняка денщик, неся полотенце, мундир, сапоги и шляпу своего командира. Астахов оделся, не смущаясь посторонних, и вышел. Его внушительная осанка произвела на Солиманова должное впечатление; проводник казался мальчишкой, пойманным с поличным.

Себастьян привязал кошелек к поясу, скатал свою несвежую одежду в комок, взял шпагу и последовал за капитаном. Незаметно сунул Астахову золотую монету. Тот кивнул.

— Простите меня, но вам повезло, что мы встретились. Ваш проводник славный малый, но я бы его своим поручиком не сделал. Кто же вам его посоветовал?

— Барон Засыпкин.

Услышав это имя, Астахов чуть не подскочил. Потом под его усами обрисовалась презрительная ухмылка.

— Граф, как вы сами видите, все эти важные господа в своих раззолоченных кабинетах и понятия не имеют, что значит оказаться в этой дыре!

Слова потрясли Себастьяна: в своей прошлой жизни он слышал от брата Игнасио то же самое.

— Так мы и потеряли наши позиции на Каспии! — рявкнул военный.

Путешествие сулило больше приключений, чем Себастьян себе воображал.

Девять часов утра: Себастьян решил, что ни одной ночи больше не проведет в гнусном караван-сарае. Как только Солиманов нанял две кибитки, они отправились в крепость. Астахов представил им трех солдат: двух молодых парней лет двадцати, Егора и Трофима, и сержанта Василия, чуть постарше. Казалось, все трое были рады сбежать из казармы. Астахов вручил им ружья с пулями и запасом пороха, но при этом потребовал, чтобы каждому из путешественников показали, как с ними обращаться.

Это были кремневые мушкеты: требовалось сперва насыпать в ствол пороху из кожаной пороховницы, забить туда пулю, потом насыпать пороху на полку ружейного замка; когда кремень курка бил о кресало, искры воспламеняли порох и одновременно полка закрывалась. В следующее мгновение воспламенившийся порох выталкивал пулю из ствола. Вся операция длилась пятнадцать секунд.

Себастьян достойно вышел из испытания, но обнаружил, что ненавидит запах пороха.

— Никогда не стреляйте дальше чем на двести пятьдесят шагов, — посоветовал Астахов, отмерив расстояние широкими шагами по двору крепости. — Иначе зря потратите пулю.

Потом добавил пять больших ручных гранат, похожих на черные дыни.

— Отличное средство от засевшего в укрытии врага, — заявил он. — Не хуже пушки!

Александр был очень горд, с первого же выстрела поразив указанную комендантом мишень.

Потом Себастьян распорядился закупить на базаре провизию, помня о последнем совете Астахова.

— Хлеб, сыр, сушеные фрукты — поверьте, это хранится дольше всего. И вода. Много воды. И чтобы было чем ее обеззаразить! — добавил капитан, подмигнув и помахав бутылкой водки. — Не забудьте корм и воду для мулов. Это не верблюды. Они тоже пьют, а вы отправляетесь в сущее пекло.

В одиннадцать часов две кибитки двинулись на восток, в сторону Ходжейли.

33. ОГОНЬ, ДВОЙНИК, СТАДИЯ БЛИЗНЕЦОВ

Две какие-то хищные птицы — орлы, если его не подводили глаза, — парили в небе над безнадежно бесплодным пространством, которое неумолимое солнце выжгло добела. Чем они тут питались? Камнями?

Когда Себастьян позже вспоминал об этом переходе через плато Устюрт, граничащее с пустыней Каракумы, он казался ему окаменевшим сном. Быть может, таким же было последнее видение жены Лота, которая обернулась взглянуть на горящие Содом и Гоморру и превратилась в соляной столп.