Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона - Сергей Валянский

Важное место в картографии средних веков занимали библейские Гог и Магог. Стойкость этой мифической традиции была настолько велика, что даже такой просвещенный человек, как Роджер Бэкон (ок. 1214–1294) рекомендовал изучение географии, в частности, для того, чтобы определить время и направление нашествия Гога и Магога. Эта история была не менее знаменита, чем сейчас — история нашествия татаров и монголов того же XIII века.

Кроме Рима и Иерусалима, на «Картах мира» можно найти Трою и Карфаген, Критский лабиринт и Колосса Родосского, маяк на острове Фарос у Александрии и Вавилонскую башню.

Географические представления средневековых картографов стали постепенно расширяться лишь в период Крестовых походов 1096–1270 годов, что в известной степени сказалось в наиболее значительном и интересном произведении — Герефордской карте мира (ок. 1275), вычерченной на пергаменте из кожи целого быка монахом Ричардом из Голдингема. Карта помещалась в алтаре Герефордского кафедрального собора и была, по сути дела, иконой.

Другая группа карт трактует распределение земных и водных масс обитаемого мира по схеме распределения природных зон (тропической, умеренных и полярных). Эти карты получили в современной литературе названия «зональных» или «макробиевых». Некоторые из них показывают пять, другие семь зон или климатов Земли.

На зональных картах четко прослеживается идея шарообразности Земли. Земной шар опоясан двумя перекрещивающимися океанами (Экваториальным и Меридиональным), образующими четыре равные четверти шара с континентами. Карты допускают обитаемость не только нашей Ойкумены, но и трех других континентов.

На двух зональных картах изображен экватор, — это карта аббатисы Геррады из Лансберга в ее сочинении «Сад наслаждений» (ок. 1180) и карта Джона Галифакса из Холивуда (ок. 1220).

В общей сложности науке известно около 80 «макробиевых» карт, наиболее ранняя из которых относится к IX веку.[18]

Арабские карты

Исходные позиции мусульманской географической науки, продиктованные священной книгой ислама — Кораном, базировались на примитивных представлениях о плоской Земле, на которой, подобно кольям, установлены горы и находятся два моря, отделяющиеся друг от друга, чтобы не слились, специальной преградой. География у арабов называлась наукой «о почтовых сообщениях» или «о путях и областях». Интенсивное развитие астрономии и математики неизбежно выводило арабскую географию за рамки космографических догм Корана, так что некоторые авторы стали трактовать ее, как математическую «науку о широтах и долготах».

Знаменитый математик и астроном Мухаммед ибн Муса ал-Хорезми создал «Книгу картин земли», представляющую собой сильно переработанный и дополненный вариант птолемеевой географии; книга широко использовалась и высоко ценилась в арабском мире. В рукописи «Книги картин земли», хранящейся в Страсбурге, имеются четыре карты, из которых наиболее интересны карты течения Нила и Меотиды (Азовского моря). На карте Нила из этой рукописи отмечены границы климатов, природно-климатических поясов.

Своеобразная картографическая и географическая традиции сформировались при дворе Саманидов в Хорасане. Основателем этого направления был Абу-Зейд Ахмед ибн Сахл ал-Балхи (ум. в 934). Им была написана «Книга земных поясов», которая, видимо, представляла собой географический атлас с пояснительным текстом. Карты из труда ал-Балхи перешли в сочинения Абу Исхак ал-Истахри и Абу-л-Касим Мухаммед ибн Хаукаля, оказав влияние на все картографические произведения обоих авторов, что дало возможность одному из первых исследователей арабских карт — Миллеру — объединить их все в его «Арабских картах» под общим названием «Атласа Ислама», прочно вошедшим в историко-картографическую литературу.

В картах «Атласа Ислама» идеи геометризма и симметрии господствовали над реальными знаниями. Все географические карты чертились при помощи циркуля и линейки. Геометрическая правильность очертаний морей неизбежно влекла за собой грубое искажение очертаний и несоразмерность (по сравнению с действительными) площадей морей, заливов и суши. Реки и дороги вне зависимости от их натуральных очертаний вычерчивались прямыми линиями. Сеть меридианов и параллелей отсутствовала, хотя географические тексты, сопровождавшие карты, нередко содержали указания широт и долгот.

Условно-геометрическая традиция продолжала господствовать в арабской картографии и в последующий период (XII–XIV века).

Совершенно особняком, без видимой связи с традициями «классической» арабской картографии, стоят труды знаменитого арабского ученого Абу-Абдаллах аш-Шориф ал-Идриси (1099–1162), уроженца Марокко, получившего образование в Кордове и приглашенного в Сицилию королем Рожером II. В 1154 году ал-Идриси по поручению Рожера II составил 70 отдельных карт «населенных областей» и одну общую карту мира. В условиях Сицилийского королевства, в культуре которого значительную роль играли арабы, в картографическом творчестве ал-Идриси, освобожденном от мусульманских пут условности и схематизма, проявилось не только глубокое и давнее знание античной географической науки, но и умение подходить критически к картам Птолемея. Этим умением европейские картографы овладели лишь тремя-четырьмя столетиями позже, в рамках традиционной хронологии.

Каждая «областная карта» ал-Идриси показывала 1/10 часть одного из семи «климатов», а соединение всех карт в определенном порядке давало полную карту мира. Помимо этой прямоугольной карты, на 70 листах ал-Идриси составил круглую карту мира на серебре, наиболее полно отразившую птолемеевские представления.

Нельзя обойти молчанием своеобразное чисто теистическое картографирование — так называемые «карты киблы», указывавшие правоверным мусульманам направления, в которых следовало преклоняться так, чтобы быть лицом к Мекке в часы ежедневных молитв в разных странах. В центре карты находится квадратное изображение священного храма Кааба в Мекке с указанием расположения его ворот, углов, черного камня и священного источника Земзем. Вокруг Каабы помещено 12 овалов в форме замкнутых парабол, которые изображают 12 михрабов для разных частей мусульманского мира. Михрабы расположены соответственно географическому порядку этих частей, а каждая из последних представлена в надписи несколькими наиболее известными городами.

Источники свидетельствуют о наличии детальных описаний побережий с указанием расстояний и магнитных румбов между их пунктами у арабов уже в XII веке. Позже подобные описания получили итальянское название портоланов, но уже в трудах ал-Идриси имеется деталь истинного портолана побережий между Ораном и Барка. Первый, действительно известный науке итальянский портолан появился позже.

В дальнейшем наибольший вклад в развитие этого оригинального вида морских карт в XV–XVII веках был внесен итальянскими и каталонскими картографами, а вслед за ними испанскими и португальскими. В этот более поздний период мусульманские картографы сделали, судя по источникам, значительно меньше для развития морской картографии. Известно всего несколько арабских и турецких карт-портоланов, из которых наиболее замечательны и хорошо изучены морская карта Ибрагима ал-Мурши (1461). Нам надо помнить, что карты-портоланы составляли секрет государства, поэтому их небольшое количество вполне объяснимо.

Картография эпохи Возрождения

Практические нужды развития сельскохозяйственного производства и торговли порождали необходимость описаний земельных угодий, сухопутных торговых путей, маршрутов морских каботажных и дальних плаваний, мест, удобных для якорных стоянок кораблей и укрытия их от непогоды. И вот, в XIII веке произошло осознание, что географические реалии и их соотношения в пространстве качественно лучше передаются в графической, нежели в текстовой форме, что карта может быть незаменимым пособием в организации хозяйства. Уже около 1250 года появились составленные монахом Мэттью Пэрисом (Матвеем Парижским) дорожные карты Англии и Уэльса. Они представляли собой итенерарии, или списки дорожных станций с расстояниями между ними, но уже иллюстрированные. (Карты Мэттью Пэриса имеют некоторые черты сходства с «Пейтингеровой таблицей», благодаря чему можно предположить наличие некоторой генетической связи этих оригинальных картографических произведений.)

Наиболее быстро пошло дело в морском картографировании. Периплы, описания маршрутов, можно было использовать почти исключительно для плавания в видимости берегов, чтобы навигатор мог следить за указаниями документа об очередности портов и гаваней и расстояний между ними в днях пути. Но для плаваний в открытом море, вне видимости берегов, нужно было знать направление между портами. Решение этой задачи дало изобретение карт-портоланов.