Миланский вокзал - Якопо Де Микелис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Синьора Лиментани, – сказала Лаура через некоторое время, – вы всё еще там?
– Я… да, я здесь.
– Всего несколько вопросов, я не отниму у вас много времени.
Снова тишина, потом:
– Извините, но это невозможно.
– Пожалуйста, это было бы очень важно для меня…
– Нет, простите, девушка, я не в настроении, – ответила женщина; ее тонкий голос звучал так, будто вот-вот сломается. – Воспоминания болезненны для меня. Слишком болезненны. Надеюсь, что вы сможете меня понять. А теперь я должна попрощаться с вами. До свидания.
Нажав красную кнопку на своем мобильнике, отменяя прерванный звонок, Лаура уже перестала считать себя счастливицей.
* * *
– Я здесь уже больше двух месяцев и до сегодняшнего дня никогда не слышал об этом. Как, черт возьми, такое возможно?
Повеселившись над тем, что он ничего об этом не знал, Амелия объяснила Меццанотте, что среди жителей вокзала некоторые заброшенные помещения в подвале вокзала известны как «Отель Инферно». Это были темные, сырые и опасные места, куда она старалась не соваться, но находились люди достаточно сумасшедшие или отчаянные, чтобы искать там убежище. Вернувшись в отдел, озадаченный и разъяренный, первым, к кому Меццанотте попытался обратиться за разъяснениями, был помощник шефа Пьетро Фумагалли, устроившийся, как обычно, в своей ботанически пышной клетушке. В управлении было не так много людей, которым Рикардо мог доверять, и если среди них и был кто-то, для кого на вокзале не было секретов, то это как раз Фумагалли. Едва услышав о подземельях, дежурный встревожился не на шутку. Понизив голос и оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, он договорился встретиться с Рикардо на улице в конце своей смены.
Как и следовало ожидать, старый Фумагалли оказался настоящим кладезем информации. То, что он рассказал полчаса спустя, потягивая «Кампари» за столиком в «Гран-баре», только усилило недоумение и гнев инспектора. На вокзале не только действительно были подвалы, но, как и все остальное на вокзале, они были огромными. В их число входили дневной отель и кинотеатр третьего разряда, закрытые в течение десятилетий, тепловая подстанция, где были сосредоточены все оборудование и средства управления, необходимые для работы систем отопления, помещения для электрических трансформаторов и других технологических аппаратов, и даже дополнительная станция, также долгое время не работающая, с двадцатью путями, которые в прошлом использовались для погрузки и разгрузки товаров и сортировки почты. В подвалах также располагалось неопределенное количество складов и кладовых и лабиринт лестниц, туннелей и каналов, соединяющих различные помещения друг с другом и с поверхностью. Говорили также о бомбоубежище времен Второй мировой войны, но по этому вопросу дежурный ничего определенного сказать не мог. Когда-то здесь кипела деятельность рабочих, носильщиков и грузоотправителей, но постепенно эти пространства почти полностью перестали использоваться, превратившись в безлюдную пустыню. Доступ посторонним, конечно, был запрещен, но это не помешало толпам несчастных колонизировать их. Туда приходили наркоманы, чтобы уколоться, бездомные, устраивавшие там импровизированные ночлежки, нелегальные иммигранты и беглецы, прятавшиеся под землей, и одному богу известно, кто еще мог скрываться в темноте этих сырых и полуразрушенных сооружений. Насколько было известно Фумагалли, там, внизу, в таких условиях деградации, которые трудно себе представить, на самом деле жили люди. В общем, недаром эти подвалы получили название «Отель Инферно».
– Вовсе не странно, что вы никогда не слышали о них, инспектор, – заявил дежурный. – Подземелья – это страшный сон комиссара Далмассо. Обычно он ведет себя так, будто их не существует, и достаточно одного упоминания о них, чтобы он пришел в ярость.
«Именно этим объясняется нежелание Фумагалли обсуждать эту тему в офисе», – подумал Меццанотте.
– Но разве мы никогда туда не ходим? – спросил он. – Они же по-прежнему являются частью вокзала и подпадают под нашу юрисдикцию.
– В принципе, вы совершенно правы, – ответил Фумагалли с некоторым смущением. – Но мы говорим о территории общей площадью около ста тысяч квадратных метров, и мне, конечно, не нужно объяснять вам, что у отдела едва хватает сотрудников, чтобы охранять территорию вокзала. Кроме того, там, внизу, небезопасно, вы будете рисковать своей шкурой. Даже в прошлом люди редко спускались туда, причем только по принуждению, и случались… несчастные случаи. В какой-то момент, несколько лет назад, доктор Далмассо понял, что ситуация в подвалах неуправляема. С тех пор они были для нас недоступны, на что никто никогда не жаловался. Туда ходят только тогда, когда действительно не могут этого избежать. Насколько я помню, за последние пару лет не более трех-четырех раз: пожар, возникший из-за костра, разожженного бродягами, изнасилование наркомана и обнаружение пары трупов. Но у комиссара для этого есть небольшая специальная команда, состоящая из суперинтенданта Карбоне и нескольких офицеров. Только они имеют право спускаться туда.
«Вот он, типичный Далмассо, – размышлял Меццанотте. – Игнорирует любую проблему, для которой у него нет под рукой решения. Но есть предел тому, сколько пыли можно замести под ковер».
Позволить такой ситуации дорасти до катастрофы, не пошевелив и пальцем, было все равно что сидеть на бомбе, которая рано или поздно взорвется. Более того, с учетом приближающегося начала капитального ремонта это была неприятность, которую, хотел бы того или нет, комиссар не мог избегать бесконечно.
Прямо под ногами простирался мир, о существовании которого до этого Меццанотте даже не подозревал, несмотря на то что Амелия в довольно странной манере прорицательницы подсказала ему, что именно там он может узнать что-то о таинственном Призраке, который разбрасывает мертвых животных по территории вокзала. И хотя Рикардо все еще не мог до конца понять, что это такое, он был уверен в одном: это нужно остановить как можно скорее. Если у него и были какие-то сомнения по поводу продолжения расследования против всех и вся, то они прошли. На вокзале что-то творилось. И хотя Меццанотте все еще не мог до конца понять, в чем дело, теперь он был уверен в одном: Призрака нужно остановить как можно скорее.
– Мне нужна твоя помощь, Пьетро. Нужно взглянуть на эти подземелья. Как я могу это сделать?
Фумагалли одним большим глотком выпил остатки аперитива и поставил пустой бокал на журнальный столик.
– Я очень надеялся, что вы не спросите об этом, инспектор…
* * *
Реакция Сони была не такой, какую представляла себе Амелия. Она только что сообщила, что всё в порядке и что через месяц Соня сможет вступить в общество, оставив позади наркотики, Артана, проституцию. Это было
