Прыжок в сторону, или баронесса из племени волчиц - Анатолий Дубровный

— Согревать мне постель? — быстро спросила Анита, стрельнув в сторону юноши глазками, тот помотал головой:

— Драться за вас, эритэ, и за Гулану!

— Ладно, как‑нибудь обойдусь, буду спать в холоде, не согретая, — с притворной печалью вздохнула Анита и добавила, продублировав на языке охотниц: — Через полчаса выезжаем, будьте готовы. Позавтракать ещё успеете, если поторопитесь.

Девушка съехала с сеновала и вышла на улицу. Рэнэ повернулся к Гулане, а та уже успела раздеться и, улыбнувшись, тщательно выговаривая слова, произнесла:

— Зачем завтрак?

После чего повалила Рэнэ на сено.

Эгонт ле Тариналья

Граф ле Тариналья ехал на своём боевом коне (если эту клячу можно было назвать боевым конём, он по всем статьям уступал тем коням, что были у дружинников баронессы Брасси ло Вадикано Правено — Заровино) и слушал то, о чём говорили в открытой карете. А судя по всему, дворянин ле Матарилья просвещал эту странную баронессу и её подруг о законах и обычаях Гардарьи. Это можно было понять — они все из приграничья и должны быть невежественны в таких вопросах. Но баронесса хоть и не знала местных порядков, была, несомненно, умна. Она внимательно слушала ле Матарилья и сменяющего дворянина купца, который время от времени пересаживался с повозки, где везли товары в карету к баронессе. А те вопросы, что она задавала рассказчикам, были всегда по делу. А то, что в одной карете с ней ехал купец, баронессу совершенно не смущало. Хотя девушку, что щеголяла в одежде ассиши, а затем и вообще без одежды, мало что могло смутить. Да и то, что в её отряде находились повозки с товарами, было более чем странно. Дворяне торговлей не занимались, по крайней мере, так явно. К тому же подруги баронессы, а именно так она представила девушек, её сопровождавших, тоже выглядели очень необычно. Они были в штанах! Кроме одной, эта девушка, хоть и одета в платье, отдалённо похожем на то, какие носят дворянки, была ассишей! Эгонт мог в этом поклясться. Да и вчера она, как и баронесса, была в одеянии девушки для удовольствий, при этом её асса не смотрелась чем‑то чужеродным для неё, а такое обязательно было бы, если такую одежду надела бы даже не дворянка, а простолюдинка. Такого эффекта можно достичь, только пройдя обучение, что проходят все девушки, предназначенные в ассиши. Но баронесса!.. Она‑то точно не была ассишей, но и на ней асса смотрелась очень естественно. Погрузившись в раздумья, Тариналья не заметил, как отряд въехал в лес. Сразу стало темно, а за очередным поворотом дорогу преградило большое поваленное дерево, с выстроившимися перед ним всадниками. Повозки сразу подъехали к карете и стали с обеих её сторон, становясь преградой для тех, кто собрался атаковать баронессу и её спутников. Воины без суеты, но очень быстро собрались вокруг этой маленькой, импровизированной крепости, при этом часть из них перепрыгнула с коней на повозки. У всех воинов баронессы в руках оказались плетёные щиты, видно, они были сложены на повозках. Самого же ле Тариналья, как не имеющего подобной защиты, задвинули за спины щитоносцев.

— Граф ле Изолвинья приглашает вас в гости! Настоятельно приглашает! — выкрикнул молодой человек, накануне битый Анитой на постоялом дворе. Он и ещё примерно сорок человек занимали позицию перед поваленным деревом.

— Даже засаду как следует организовать не могут, — вполголоса проговорил Эрам ло Вальяно, — выстроились все перед нами, словно специально подставляясь под выстрел.

— Но у них уже взведённые арбалеты, видишь? — так же тихо произнёс один из дружинников деда Аниты. — Они у них хоть и опушены, но выстрелят раньше, чем мы сумеем взвести свои. Видно, услышали как мы ехали и приготовились.

— Стоит рискнуть, они их неспроста приготовили… — начал говорить ло Вальяно, видно, собираясь дать команду стрелять своим людям, но предводитель засады, ехидно усмехнувшись, снова закричал:

— Я так и знал, что вы не примите милостивого приглашения графа ле Изолвинья, поэтому я вынужден применить силу! На земле, принадлежащей графу, я имею полное право это сделать! А ваших девок…

Анита что‑то коротко и резко произнесла на языке неизвестном ле Тариналья, после чего она сама и маленькая девушка, сидевшая рядом с ней, встали и протянули правые руки в сторону устроивших засаду. Раздался сухой треск, и арбалетчики, уже поднимающие арбалеты, стали падать. В рядах напавших возникло короткое замешательство, этого было достаточно дружинникам Аниты — они успели взвести и поднять свои арбалеты. Залп выкосил большую часть воинов засады, остальных без жалости добили мечами. На не высказанный вопрос Аниты — зачем? Ло Вальяно пояснил:

— Они нас жалеть не собирались, а пленные нам не нужны. Кто на нас напал, этот хлыщ и так проговорился. Так что… Или мы их, или они нас. Уцелевший мог бы сообщить этому графу, что засада не удалась. А ты, девочка, правильно сделала, что начала стрелять, если собрался это делать, то нечего произносить напыщенные речи.

Хоть ле Тариналья не расслышал, что говорит лейтенант дружины баронессы, но было видно, что он хвалит свою госпожу. А Анита, бледная и с дрожащими руками, что‑то ему ответила. Гулана, как уже успел узнать граф Эгонт, девушка ле Матарилья и сестра баронессы Брасси ло Вадикано Правено — Заровино, но сама не баронесса (такое вполне могло быть, например, если девушка была бастардом) что‑то резко сказала Аните, та, словно извиняясь, ответила и почему‑то посмотрела на ле Тариналья. Гулана ещё что‑то сказала на своём языке, и эритэ баронесса вымучено улыбнулась, а рослая девушка обняла всхлипывающую Аниту и прижала к себе.

Дружинники баронессы быстро обшарили карманы убитых, и отряд двинулся дальше. Граф, улучив момент, спросил у лейтенанта дружины баронессы, что за оружие у его госпожи. Ло Вальяно пожал плечами:

— Я до сих пор не видел это оружие в действии, как не видел и самого оружия, но слыхал о нём. Его привёз из своего последнего похода наш барон, а он в свою очередь получил его от своей возлюбленной. Именно это оружие позволило дружине барона отбиться от лесных дикарей.

Анита, слышавшая этот разговор, не стала поправлять Эрама, что Асилита дала барону Брасси ло Вадикано автоматы, а не пистолеты, пусть думают, что дед получил именно это оружие и отдал своей внучке.

Анита

Засада, о которой предупреждал ле Тариналья, хоть и была организована из рук вон плохо (как сказал лейтенант Вальяно), но всё же численный перевес дружинников графа ле Изолвинья и то, что они успели взвести арбалеты (дружинникам Аниты это надо было ещё сделать), сыграло бы решающую роль. Ло Вальяно это прекрасно видел, и его воины (дружинники Аниты, подчиняющися ле Матарилья, растерялись), чётко сработали, заслонив карету двумя другими повозками и быстро разобрав плетёные щиты, собираясь прикрыть девушек не столько щитами, их легко бы пробили арбалетные болты, сколько своими телами. Да и те дружинники, что отступили за эту живую стену и прикрытые ею, должны были успеть взвести арбалеты и выстрелить в ответ. Анита тоже это всё видела, но допустить гибели своих людей, пусть не всех, а только некоторых, она не могла, девушка решила, что наступил тот самый момент, когда следует применить своё оружие. Громко сказав: «Валинья! Огонь!», выхватила пистолет и встала ногами на сиденье кареты, чтоб стрелять поверх голов своих дружинников. Валинья отстала от Аниты на несколько мгновений, да и стреляла она не намного хуже. Непонятный треск и падающие товарищи, Анита целилась в тех, кто уже почти поднял арбалеты, вызвали заминку в рядах нападающих, и хоть она длилась секунды, их хватило баронским дружинникам, взвести и разрядить арбалеты. Ещё несколько мгновений — и с засадой было покончено, всё‑таки выучка и воинское умение жителей приграничья было намного выше, чем у обитателей Гардарьи. Анита села на своё место и перезарядила пистолет, то же самое сделала Валинья. И тут Аниту начал бить озноб — стрелять в гугутанов, которые как бы не люди, а звери, драться на дуэли, когда если не ты, то тебя, — это одно, а вот так хладнокровно расстреливать людей, пусть и врагов, — это совсем другое. Ло Вальяно попытался утешить девушку как умел, но это у него плохо получилось, у Аниты тряслись плечи и из глаз потекли слёзы.