Незваные... - Гайворонский Борисович

– Ну не сиднем же сидеть и ждать, когда она откроется!

– А я этого и не предлагаю. Ты отдохнула за эти два месяца?

– Не просто отдохнула, а устала отдыхать!

– И я отдохнул.

Серж вгляделся в грубо обработанный участок улицы, где лишь условно обозначался квартал строений. Стометровой протяженности полированная гранитная стена с намеченными дверными проёмами и окнами обрывалась. Скальный монолит сменяло нагромождение известняка, каменного угля, кварца и гипса, а дальше обнаруживался огромный провал в очередную подземную пустоту. В процессе работы над городом Полеха многократно убеждался, что характерной для настоящей Земли слоистости здесь почти нет. Словно кто-то собрал в кучу разноцветные плитки пластилина, смял их в один ком и немного помесил.

– Пошли назад, здесь ещё мне надо подумать… Не знаю, как вон ту полость использовать. Ладно, подустал я с этим городом. Фантазия кончилась.

– А говоришь – отдохнул.

– Отдохнул, отдохнул! От новых открытий, от водоворота событий. Надо дальше двигаться. Если и суждено кому-то в будущем заселить этот мир, то задел уже есть…

– Во всяком случае, гостей разместить есть где. На сколько мест гостиница-то?

– Тысяч на сто пока.

Улица, по которой Криптеры возвращались в свой Замок, представляла собой классический вариант сплошной застройки, когда дома примыкают друг к другу безо всякого зазора. Другие двери Замка вели к улицам с чередой кварталов в совершенно разных стилях. Были реализованы и очень вольные фантазии Сержа: квартал-улей, где дома напоминали круглые осиные гнёзда с сотовым строением внутри; несколько кварталов-лабиринтов, многоярусные пирамидальные строения и многое другое.

Неделю назад Марина и Сергей зарегистрировали свой брак. Фамилию Марине решили оставить девичью – Жигарь, чтобы не заморачиваться со сменой документов. Для них это было совершенно непринципиально. Между собой они звали себя четой Карабасов, сначала в шутку, потом привыкли. Иногда это странное прозвище проскальзывало и при родственниках Марины, а на вопрос: «откуда?» следовал уклончивый ответ: Серёжа, мол, в детстве любил сказку Шарля Перро «Кот в сапогах», и даже не столько сам литературный оригинал, сколько отечественный мультфильм по мотивам сказки.

Свадьбы не устраивали. Родители Марины поначалу сильно возмущались, но, наткнувшись на отчаянное сопротивление детей, отступили.

За обеденным столом молодожёны продолжили свои размышления вслух.

– У тебя, Серёж, в бункере ещё не всё закончено. Хоть через эсвизор взглянул бы, что там осталось в тайнике.

– Не хочу. Боюсь разочарований.

– Давай я посмотрю.

– Нет! Не надо. Своими глазами посмотрим… Ладно, сейчас пообедаем и сходим туда.

– Профессор Хагинский, кажется, со всеми побрякушками управился?

– Угу… Всё на счёте уже. Надо сказать, мужичок-то оч-чень хорошо заработал. Ещё брать не хотел, кокетничал. За избавление благодарен, конечно, счастлив безмерно…. А теперь, когда новую тачку купил на свои комиссионные, так и вообще… Ждёт продолжения банкета. Я же намекнул ему, что ещё партия, наверное, будет.

– Кстати, один из мамаевских разбойников плохо себя ведёт.

– Это которого Бабиком кличут?

– Он. Полный отморозок. Но хитрый оказался. Ни в Бога, ни в чёрта не верит. После того как Хасан в Турцию укатил, точнее, внезапно исчез в неизвестном направлении, он свою банду принялся сколачивать. В него уже дважды стреляли свои же, а он ещё больше озверел. Интриги плетёт, слухи всякие распространяет про Мамая.

– А чего ему Мамай-то дался? Он в Новосибирске, а Бабик в Москве. Что делить-то?

– Да есть что делить. У Мамая в Москве – свои интересы. И были, и есть. Только политику он слишком резко поменял, «честным» предпринимателем стал, от круга прежнего отошёл, кадры меняет. А у зоновского дружка Бабика некоего Хомы – Фомичева Андрея Даниловича – в московских владениях Мамаева солидный пакет акций. Вот Бабик и подбивает его урвать от Федота Илларионовича часть посредством каких-то не то рейдеров, не то ещё кого-то…

– К ногтю его.

– Да пусть сами разбираются. Или мы выбираем путь санитаров криминального мира?

– А что там Мамай, бросил разыскивать неизвестную девушку в косынке, которая его в больницу якобы привезла?

– Бросил. Но свечку за её здравие ставит в церкви. Так и пишет в записочках – Ангел в белой косынке.

– Да-а…

Полеха допивал молоко с каким-то вкусным пирожным. По телевизору показывали очередной сезон «Побега из тюрьмы» с Вентвортом Миллером, новым киношным любимцем Марины. После Игоря Лифанова, разумеется.

– Ладно, Мариш, хватит дурака валять, приступим к делу.

– Чего затеял? – глаза Марины загорелись.

– Прогуляться предлагаю в одно место, – Серж умышленно заблокировал свои мысли от подруги. Она попыталась было проследить за ним, да не тут-то было. От этого азарт ещё больше разыгрался. Даже румянец проступил.

– В бункер? – с сомнением предположила рыжая криптерша, догадываясь, что у мужа родилась идея поинтересней.

– В бункер, – усмехнулся Полеха (Марина свои мысли не блокировала). Увидев тень разочарования, мелькнувшую в её глазах, успокоил:

– От бункера вместе пойдём в прошлое. Попробуем отследить череду событий, на этот раз связанных с нашими клопами.

Ни Серж, ни Марина уже не смотрели на свои пальцы, где когда-то началась новая «инкарнация» перстней-трансформеров. От них и след простыл, кроме странного хитинового колечка. То был не хитин, как выяснилось со временем. От касаний, поглаживаний или вращения материал колечек размягчался на пальце, чуть зеленел и становился похожим на плотную резину. Но вот если кто-то другой пытался его снять…

Как-то, ещё на одном из последних занятий у репетитора, всё тот же пресловутый Лёша Дильс от отчаяния, что все попытки завоевать внимание Марины терпели фиаско, опустился до того, что неосторожно бросил фразу:

– Не знаю, кто у нас там муж, но если он даже приличное обручальное кольцо тебе не может купить, то наверняка такой же дешёвый, как эта пластмасса.

Это была очевиднейшая провокация, направленная только на то, чтобы вывести всегда непоколебимую и уверенную в себе красавицу из равновесия. Дильс руководствовался глупой надеждой, что, унизив человека, возвысится над ним. Ему страшно хотелось доказать, что Марина такая же, как и все: из крови и плоти, из слабостей и комплексов, просто искусно скрываемых. Он даже готов был схлопотать от неё оплеуху, но он напрасно обольщался. Вместо ожидаемого Дильс вновь увидел снисходительную улыбку, излучающие сочувствие глаза и царственным жестом протянутую руку.