Свинцовый закат - Антонина Ванина

При этих слова, Ида ещё крепче обвила локоть полковника, а ему, что и скрывать, было приятно слышать и осознавать, что девушка нашла защиту от стихии у него, а не у зеленого юнца.

— Ида, где вы! — послышался обеспокоенный крик вдали.

— Мы здесь, Хьюит! — крикнула она в ответ.

Пару раз в стороне пронесся топот бегущих ног. С третьей попытки полковник протянул руку в непроглядный туман и выхватил из него запыхавшегося Стэнли.

— Какая удача, полковник, — только и вымолвил он и тут же обратил взор на девушку. — Мисс Бильрот, простите, что потерял вас. Проклятый туман! Я и подумать не мог…

— Вот и не надо думать, — сурово произнёс полковник, напоминая Стэнли и о своём присутствии. — Можешь быть свободен.

— Так ведь я… — замялся молодой человек, — хотел проводить мисс Бильрот.

— Мы справимся с этим без твоей помощи.

Стэнли предпочёл не возражать и, распрощавшись, неохотно нырнул в туман, одарив полковника ревнивым взглядом на прощанье.

А Ида продолжала сжимать его руку, словно боясь потерять своего спасителя. Так они и шли в тишине и серой пелене, а девушка только печально заметила:

— Дедушка называет такие дни временем мертвецов.

— Увы, он прав. Смог не безопасен для людей со слабыми лёгкими. Но если бы дело было только в этом.

— А в чем же ещё? — поинтересовалась Ида.

— Вы ведь не далее как пять минут назад блуждали одна в малознакомом городе, которого, к тому же, не видели. Разве вам не было страшно?

— Немного, — тихо призналась девушка.

— На самом деле туман приносит куда больше несчастий, чем просто дурную атмосферу. Часто люди не видят, что творится у них под ногами, и падают в угольные погреба. Омнибусы сталкиваются с поездами. Бывает, что человек блуждает часами и выходит к реке сам того не подозревая, а когда поймет, что ноги его в воде, то станет лихорадочно искать берег, но пойдет в противоположную сторону. После того как уходит туман в Темзе вылавливают немало утонувших, особенно женщин.

— Почему? — слегка взволнованным голосом спросила Ида.

— Просто мужчинам легче выбраться из воды. А женщин тут же тянут на дно тяжелые намокшие юбки. Вы дрожите, Ида? Не пугайтесь понапрасну. Я же вас нашел.

Свободной ладонью полковник накрыл её похолодевшую руку. А ведь он не рассказал об ещё одной опасности, что поджидала лондонцев в тумане. В такие дни, когда солнце скрыто смогом, белые кровопийцы одевают светлые балахоны и дерзают подняться на поверхность, прячась в клубах тумана. Потому и полковник Кристиан каждый раз вынужден гулять по затуманенному городу, чтобы в Темзе находили меньше обескровленных «утопленников».

— Лучше вы расскажите, как вам музей, — предложил он, дабы отвлечь Иду от мрачных мыслей.

— Я уже бывала там однажды. Признаться, я думала, что Хьюит предложит мне посетить какую-нибудь новую экспозицию, но мы снова побывали в египетском зале.

Полковник догадывался, что там понадобилось Стэнли, и мысленно пообещал себе, что отчитает подчиненного за втягивание в расследование постороннего лица.

— Так значит, вы там уже бывали?

— Да, с дедушкой. Ему приглянулся там древний крючок.

— Крючок?

— Для бальзамирования. Им вынимали через ноздри мозг. Ой, — спохватилась Ида, — простите, пожалуйста, вам ведь неприятно слышать такие подробности.

— Не беспокойтесь. У меня крепкие нервы, — признался полковник, припоминая, что видел в морге у Весткотта, как профессор расковыривал чем-то длинным ноздрю покойнику. — Надеюсь, Стэнли не начал увлекаться бальзамированием?

— Нет. Но мы увидели в египетском зале очень странную женщину. Её не интересовало ничего кроме мумии.

— Мумии? — переспросил полковник, уже смекнув, что видела она ни кого иную, как Флоренс Эмери.

— Да. И это так странно. Она больше ничего не осматривала, просто сидела на скамеечке напротив открытого саркофага и не сводила с него глаз. Мне кажется, это ненормально — так пристально интересоваться мертвецами.

— Вы так считаете?

— Мне неприятно, что тела давно почивших людей выставляют в музеях на всеобщее обозрение. Это неправильно и даже неэтично. Я думаю никто из тех жрецов и вельмож древности и представить себе не мог, что ждёт из тела через тысячи лет после погребения. А ведь египтяне с таким трепетом относились к отходу в загробный мир и сохранности собственных тел… Ведь никому в наши дни не приходит в голову раскапывать старые кладбища, и делать выставки полуистлевших костей.

— Просто вы не бывали в седлецкой костнице и парижском оссуарии, — заметил полковник. — Интересно, что бы сказал по этому поводу ваш дед?

— Вы намекаете, что анатомы относятся к мертвецам куда менее щепетильно, чем археологи?

— Я бы сказал, в отношении мертвецов они куда дотошнее и любопытнее чем все посетители музея вместе взятые.

— Это не любопытство, а работа, не самая чистая и приятная.

— Так и для археолога раскопка гробниц тяжелое ремесло.

— Я понимаю. Но зачем же после этого делать из мумий экспонаты? Почему просто не вернуть их туда, откуда взяли?

— С ними поступают милосердно, по сравнению с теми мумиями, что измельчают в порошок и продают по горсточке в качестве лекарства от всех болезней.

— Это ужасно, — согласилась девушка, — есть мертвецов.

— Так не лучше ли на них просто смотреть пока и оставшихся не растолкли?

— И это ужасно. Все ужасно. — И Ида в бессильном негодовании сжала локоть полковника.

— Я вижу, вас расстроило сегодняшнее зрелище. Я обязательно поговорю со Стэнли. Пусть не водит вас в такие мрачные места, а лучше пригласит в театр.

Девушка лишь вяло улыбнулась, и только теперь полковнику стало понятно, что она была бы рада приглашению совсем от другого человека.

— А я ведь до сих пор не знаю вашего имени, — неожиданно произнесла Ида.

Полковник не знал, какую отговорку придумать. Его имя не было известно никому в Обществе, да оно и мало кого интересовало. В Лондоне он был просто полковником Кристианом, отставным военным без имени и вразумительного прошлого. Пытаясь найти правильные слова, он безмолвно любовался улыбкой Иды, когда на её веснушчатое лицо упали долгожданные лучики света.

— Солнце вернулось.

Туман рассеивался, а полковник, не отрываясь, смотрел на девушку и понимал, что её солнечная улыбка пробуждала в нём самые нежные чувства, какие только способен испытывать человек, когда тёплое весеннее солнце греет его своими искрящимися лучами после долгой зимы.

Не в силах противиться этому притяжению, он накрыл её ладонь своей. Ида одарила полковника лучистым взглядом, и все слова и мысли в его голове тут же забылись. Искрящиеся на солнце локоны пылали огнем, таким теплым и притягивающим, что полковник не удержался и прикоснулся к рыжим волосам, легонько и бережно, почти неощутимо.