Как выйти замуж за шпиона - Ванесса Келли

Эта угроза немного сбавила боевой пыл Эви, и Уилл попытался хоть немного вразумить ее. Он сказал, что не собирался использовать добытые против Боумонта доказательства, предварительно не переговорив с ним. Уилл пригласил Эви присоединиться к нему, когда он будет допрашивать Боумонта, и это, кажется, успокоило ее.

Уилл пришел к твердому выводу, что у него нет иного выхода, чем поговорить с этим человеком. Поскольку он не мог запереть Эви в ее комнате – а Уиллу очень хотелось это сделать, – у него попросту не было другого способа остановить ее и не дать ей все рассказать Боумонту. Она верила в невиновность друга и наверняка считала своим долгом предупредить его. Уилла задело за больное, что она не доверяет ему и не позволяет справиться с ситуацией самостоятельно. Уилл прекрасно понимал, что все это не лучший способ для начала счастливой супружеской жизни.

Учитывая, что Эви по-прежнему была намерена выйти за него замуж.

После того как Уилл добился от Эви неохотного согласия сотрудничать с ним, она обиженно замолчала и не открывала рот до конца поездки. Он попытался еще раз извиниться за то, что с самого начала не открыл ей правду, но она зажала уши руками и отказалась его слушать. Выглядело это по-детски, Уиллу ужасно захотелось засмеяться, но он понимал, что его смех тоже будет воспринят неправильно.

Когда они наконец доехали до дома Эви, она позволила Уиллу помочь ей выйти из экипажа, быстренько поднялась по лестнице, открыла дверь своим ключом и попыталась захлопнуть ее у него перед носом. Он едва успел сунуть ногу в дверную щель, прежде чем та закрылась.

– Эви, – произнес он суровым тоном, и она сердито посмотрела на него, – я заеду за тобой завтра утром. Не выходи из дома, пока я не приеду, или буду вынужден рассказать твоему отцу о подозрениях деятельности Хибернианской благотворительной ассоциации.

Разумеется, у него и в мыслях этого не было, но угроза должна была приструнить ее. Эви повернулась к нему спиной и зашагала по коридору, а лакей, ошеломленный увиденным, поспешил запереть дверь. Дивясь тому, что ему удалось устроить такую неразбериху, Уилл вернулся домой и выпил изрядное количество бренди, что, без сомнения, стало причиной его головной боли на следующее утро.

– Все идет как по писанному, – отвратительно веселым голосом изрек Алек. – И можно не сомневаться, что девчонки Уитни уже рассказали обо всем Боумонту, причем сильно преувеличив и преукрасив свой рассказ выдуманными подробностями. Я уже предчувствую веселенькую встречу.

– Она не будет слишком уж веселенькой, если нам не удастся раскрыть заговор, – заметил Эндикотт. – Аден прислал мне утром записку. Нетерпение моего отца возрастает.

Поморщившись, Алек направил экипаж на Парк-лейн.

– В этом ты прав, приятель, – согласился он. – Но только я не могу решить, то ли желать, чтобы Боумонт все-таки был виновен, и мы смогли бы закрепить верность твоих многообещающих предположений, то ли надеяться на его невиновность.

Уилл сложил руки на груди и просто проворчал в ответ что-то невнятное. Он наконец пришел к выводу, что и ему тоже хочется, чтобы Боумонт оказался непричастен к заговору – ради Эви. Если Боумонт виноват, она будет в отчаянии от его предательства и от того, что он ее использовал в своих корыстных целях. Если же Боумонт невиновен, гнев Эви целиком обрушится на Уилла, и он опасался, что при таком повороте событий их отношения уже никогда не восстановятся. Возможно, она разорвет помолвку и приложит все силы, чтобы уговорить Боумонта простить ее. Но после прошлой ночи Уилл не мог этого допустить. Эви принадлежит ему, и уж он постарается доступно объяснить это Боумонту, ее семье, герцогу, да и вообще каждому, кому требуются какие-то разъяснения.

Впрочем, надо подумать и о других делах. В своей докладной записке Аден подчеркнул, что герцог Йоркский в нетерпении и ждет скорейших результатов. Дублинские осведомители сообщали, что покушение может произойти буквально на днях и промедление смерти подобно. Время стремительно бежало, недовольство в службе разведки и правительстве росло. Агенты рыскали по трущобам Лондона в поисках информации, особенно их интересовали иммигрантские сообщества Сент-Джайлза и Уайтчепела. Но при отсутствии более точной информации все поиски пока не имели результата. Точные данные были нужны как воздух, догадки редко приводят к положительным результатам.

С Оксфорд-стрит они свернули на Брод и вскоре въехали во двор Сент-Маргарет. За ними явно кто-то наблюдал, потому что едва экипаж остановился, из дверей выбежали два тех самых сорванца, которые присматривали за лошадьми Уилла несколько дней назад.

Мальчики уважительно сняли кепи и, разумеется, взяли деньги у Алека. Ребята были угрюмы и выглядели куда старше своих лет.

Кузены направились к двери, Алек беспокойно оглянулся на сорванцов.

– А им можно доверять? Кажется мне, что детишки не слишком рады нас видеть.

Уилл хмыкнул.

– А чего им радоваться? Уверяю, с твоими лошадьми все будет в порядке, – ответил он.

Впрочем, сейчас ему до лошадей сейчас не было никакого дела, он бы не дрогнул, если бы сорванцы взяли лошадей прокатиться по городу. Уиллу надо было увидеть Эви и доказать ей, что он не мерзавец, как она считает. Он не знал, как это сделать, и мысленно проклинал отца за то, что тот втянул его в премерзкую историю.

В здании было тихо и безлюдно. Уилл направился к гостиной, сочтя приоткрытую дверь приглашением войти. У двери он на мгновение остановился, окинув взглядом уютную пустую комнату, в которой они с Эви всего несколько часов назад занимались любовью. Вот и старое кресло около пустого очага. При воспоминании, как в порыве страсти изогнулось роскошное тело оседлавшей его Эви, Уилл стиснул зубы.

Отогнав наваждение, он двинулся к кабинету Боумонта, надеясь найти его там. И тот возник на пороге, не выражая ни малейшей радости от встречи с капитанами.

– Джентльмены, – произнес он хмуро, – прошу вас, входите.

Уилл вошел и не стал тратить время на светские расшаркивания. Следовало отдать должное и Боумонту. Тот выглядел бледным и усталым, на лбу озабоченные морщины, однако он все же приветливо кивнул, когда пропускал Уилла с Алеком в кабинет.

Боумонт вернулся на свое место за письменным столом. Эви и Аделин, сидевшие с другой стороны стола, подняли глаза на кузенов. Комната была слишком мала, и Уилл подумал, что здесь вряд ли найдется место для дополнительного стула. Впрочем, он был почти уверен в том, что их намеренно оставили стоять – это было тактическое решение.

Судя по упрямому и решительному выражению на лице Эви, это решение приняла она, из чего можно было сделать вывод, что грядут военные действия.