Пусть умрёт - Юрий Григ

      Максимов углубился в изучение сайта. Фил демонстративно отхлебывал кофе из пенопластового предмета в форме усеченного конуса, который Максимов категорически отказывался называть стаканом, потом незлобно ругался с кем-то по телефону. Потом опять пил кофе и разговаривал по телефону, теперь уже одновременно.

      Через некоторое время Максимов оторвался от ноутбука.

      – И что ты хочешь от меня услышать? – спросил он.

      – Твое впечатление?

      – Насколько можно судить по их сайту – это довольно обычная посредническая фирма. Называется  ЗАО НИРЭСКУ. Торгует техникой. Как я понял, главным образом транспортными средствами.

      – А какими транспортными средствами, ты тоже понял? – спросил Синистер, и Максимову показалось, что в его вопросе кроется подвох.

      – Ну, они себя не ограничивают какими-то определенными видами техники. Вот, смотри, – ткнул он пальцем в экран, – специальный автотранспорт, воздушный транспорт, гусеничные механизмы... Еще – системы связи. Если хочешь конкретно, то, признаюсь, непонятно, что же все-таки эти парни продают.

      – То-то и оно, Алекс, – торжествующе произнес Фил, – из информации на сайте непонятно, что же конкретно эти твои bad boys продают.

      – Эти плохие парни – не мои парни, Фил.

      – Я имел в виду: ваши русские.

      – А, понятно… типа: все русские заодно?

      – Естественно. А теперь – что ты скажешь на это?

      Он стащил с полки папку и энергично хлопнул ею  по столу перед носом отпрянувшего друга.

      Максимов раскрыл папку. Сверху была подшита копия какого-то договора. Договор был двуязычный. На русском и, само собой, на английском. Он полистал его, пока не дошел до спецификаций. Пробежав глазами колонку «Наименование товара», он присвистнул. Еще громче присвистнул, когда переключил внимание на колонку «Цена».

      «Да… – размышлял он, углубляясь в текст – документик-то, оказывается, более чем любопытен. Так, смотрим: фирма А продает, а фирма Б приобретает 4 (четыре) единицы боевой техники – самолеты «Fulcrum»... та-ак – годы выпуска, комплектация, вооружение... в том числе ракет воздух-воздух АА-8 «Aphid»[21] в количестве 16 штук. Так, идем дальше: комплект боеприпасов, дополнительный боекомплект в количестве, тыры-пыры... дальше... слишком длинное описание комплектации... Так – что тут еще? Документы, сертификация, техническая документация, список запчастей на восьми листах – это скучно... Так, продолжаем… разрешение на экспорт... Всё, как положено, черт возьми!».

      Максимов оторвал голову от бумаг.

      – Недурственный договорчик... Но погоди-ка, Фил. Во-первых, это контракт между некой белорусской фирмой и оффшором на нидерладских Антилах. Во-вторых, двадцать девятые на вооружении у белорусов... Какое отношение имеет ко всему этому русская фирма НИРЭСКУ?

      – А ты повнимательнее, бадди, повнимательнее... Посмотри, пожалуйста, сюда. Видишь это разрешение на экспорт?

      Максимов снова погрузился в изучение содержимого папки: так, еще раз,  разрешение на экспорт, выдано... та-ак... понятно, чем они в своих министерствах занимаются. Вот оно! Выдано поставщику фирме-экспортеру НИРЭСКУ!

      Максимов поднял глаза на друга. Тот, не скрывая радости, победно поглядывал на озадаченного Максимова.

      – Вот так-то, дорогой Алекс. Вижу по глазам – ты сделал правильный вывод! Занимается эта корпорация не нефтью и не газом и не другими богатствами вашей необъятной родины, которые так щедро зарыла в ее землю мать-природа. Этим не занимается у вас только ленивый. А вот продажа техники – другое дело.  Правда, необходимо маленькое уточнение – техника-то военная или попросту – оружие. Кстати, а как расшифровывается это странное слово – НИРЭСКУ?

      – Не знаю, полное название не встречается, – озадаченно пожал плечами Максимов.

      – О'кей... неважно. Это всего лишь середина истории. А теперь я… dedicate you into details[22]. – По обыкновению, когда Фил был взволнован, он, не утруждая себя поисками русских эквивалентов, лепил по-английски.  – Ну, то есть – в ее начало и конец. Не буду интриговать. Посмотри,  там дальше, в папке, еще один документ...

     С этими словами он повернул папку к себе и, порывшись, раскрыл перед Максимовым нужный лист.

      – Смотри. Это контракт на поставку того же товара. Но обрати внимание, твоя НИРЭСКУ...

      – Фил, она не моя.

      – Ну, хорошо-хорошо. Ничего личного. Пусть будет не твоя. Я ведь уже признался: для нас, тупых американцев, вы русские – все заодно. Слушай дальше. Согласно контракту НИРЭСКУ продает этих двух «птичек» посреднику из Белоруссии. И главное! Только будь спокоен. Ты помнишь цифру в предыдущем контракте?

      – Да.

      – А теперь смотри сюда! Ну, что скажешь?!

      – Максимов присвистнул. Это был уже третий присвист за последние четверть часа.

      – Гениально, Алекс! Не правда ли? Somebody makes money hand over fist[23]. Ты мне говорил – у вас есть что-то похожее: кто-то режет, как это по-русски... сabbage[24]?

      – Капусту. Только не режет, а срубает.

      – Да-да, срубает капусту... именно! У вас богатый язык, Алекс. В капусте очень много витамина «си». Очень важное дело. И благородное, во всех отношениях. А как же! Во-первых, можно обеспечить рабочие места для находящейся в состоянии нокдауна целой отрасли промышленности…

      Фил торжествовал. Опьяненный своим открытием, он в нетерпении выскакивал из кресла, как если бы в сиденье была встроена мощная пружина, и принимался ошалело носиться по аквариуму.

      – А во-вторых? – стремясь остановить это нескончаемое движение, поторопил его друг.

      – А во-вторых, можно помочь не только дружественным странам где-нибудь далеко, overseas... за океаном, но и бывшим братьям… Как вы любите говорить? Соседям по социалистическому общежитию? Для некоторых очень уж близких ваших братьев существуют огромные льготы. По существу – внеэкономические.

      – Естественно, Фил, – в задумчивости подтвердил Максимов. – Никакими экономическими причинами невозможно объяснить, почему, скажем, танк или самолет, перепроданный по рыночным ценам в «дальнее» зарубежье приобретен, за просто так.

      – Oh, god… a fighter[25]  всего за три рубля!

      – Точнее – два рубля восемьдесят семь копеек. Остроумно, остроумно, – повторил Максимов.

      – Я и говорю – приблизительно три рубля. И что ты находишь в этом остроумного? Какая разница?!

      – Разница есть, Фил. Ровно столько стоила бутылка водки на протяжении многих лет во времена застоя. Мы эти времена «застольем» называли… Брежнева помнишь?

      – О;кей, действительно очень остроумно! Замечаешь, у вас половина шуток вертится вокруг водки?

      – Тебе не понять, а вот русский человек из факта такого совпадения может сделать кое-какие выводы.

      – Ты шутишь?

      – Ни в коем разе!

      – И какие же?

      – Ну... к примеру, первое умозаключение: за этим стоит человек за пятьдесят, не моложе. Второе – человек этот обладает своеобразным чувством юмора или, скорее, он наглец. Совершая по всем признакам преступные сделки, он насмехается, между прочим, с риском для себя, над тем, кому эти бумаги, возможно, попадут в руки. Видишь, это уже некие указания для следствия.

      – Вас, русских, трудно понять, Алекс! Возможно, ты и прав, но меня больше удивляет другой факт: самолет списывают и продают не как металлолом, а по цене коробка; спичек. Я не могу в это поверить! Если учесть, что стоимость современного боевого самолета может легко перевалить за тридцать миллионов долларов, то можно себе представить...

      Повисла пауза. Иронично улыбаясь, Максимов поглядывал на своего наивного американского друга.

      – Фил, я думаю, ты понимаешь – в таком деле, как правило, нельзя обойтись без личных интересов, – он постарался придать голосу черно-белый окрас, сделав вид, что пришел к этому гениальному выводу после глубокого анализа полученной информации.

      – Именно это я и хотел от тебя услышать.

      – Не сомневаюсь,  – уверенно ответил Максимов.

      – Почему?

      – Думаю, этот экономический нонсенс невозможно объяснить политическими соображениями. Не то время. Сегодня на идеологию всем начхать. Каждый думает только о своем собственном кармане.

 Синистер опять вскочил. Очертив несколько кругов вокруг стола, как заходящий на посадку самолет, которому диспетчер не дает «добро» на приземление, он нарвался на нетерпеливый окрик:

      – Ты когда-нибудь остановишь эту свою rolla-costa[26]?

      – Есть еще кое-что, приятель! – воскликнул Синистер, спикировав на стул так, что оказался на нем верхом.