Невеста-обманщица - Кэтрин Коултер

— Да, пожалуй.

Хезерингтон изобразил некое подобие усмешки:

— Я тоже сомневаюсь, что мне стоит тратить на нее время.

— Держись подальше от этого человека, — сказал Дуглас Александре, глядя вслед барону Бичему, который пробирался к мисс Дэнверс. — Он известен как человек, который умудряется задрать женщине юбку на голову прежде, чем узнает ее имя.

— Он так молод.

— Он всего на два года моложе меня. Но у него темное прошлое. Держись от него подальше.

— Должно быть, у него прекрасное чутье на моду и тугой кошелек, если он сумел добиться успеха в столь юном возрасте.

— Это не смешно, Александра. Мне не нравится, как он смотрит на тебя. Держись от него подальше.

— Очень хорошо, я согласна, если ты будешь держаться подальше от этой нахальной француженки, которая весь вечер висела у тебя на рукаве и говорила прямо тебе в рот.

— Какой француженки… — он вдруг замолчал и зверски посмотрел на нее. — Не размахивай так руками. Когда ты так машешь, тебя видно всю до самой талии. Ты больше не наденешь это платье, пока я не уменьшу тебе это чертово декольте.

— Не увиливай, Дуглас? Кто эта несчастная француженка?

Он посмотрел на нее, изумление и радость отразились в его глазах, которые стали еще темнее, если такое было возможно.

— Господи, да ты ревнуешь!

Это было правдой, и она почувствовала себя униженной оттого, что он поймал ее на этом.

— Если бы я знала здесь хоть кого-нибудь, то ушла бы от тебя и поддерживала благовоспитанную беседу с этим человеком. Но сейчас, если я уйду от тебя, мне придется стоять одной, а это не очень-то приятно.

— Ее имя ничего тебе не скажет. Это просто знакомая, не больше.

— О чем она рассказывала тебе?

— О своей больной бабушке.

Он лгал, и ложь была шита белыми нитками.

— Вздор, — сказала Александра.

— Ну хорошо. Я ездил во Францию, чтобы освободить ату девушку, и уезжая, послал Тони в Клейборн-холл. Результат оказался далек от того, на что мы оба рассчитывали.

— Ах, так это та самая Жанин, о которой ты мне рассказывал. Эта та самая проклятая женщина, которая предложила тебе стать ее любовником.

— У тебя жуткая память. Я больше не буду тебе ничего рассказывать. Умоляю тебя, забудь о том, что я наговорил тогда. Теперь это не имеет значения. Лучше займись собой, Александра. Ну тогда иди и потанцуй со мной, я больше не хочу понуждать тебя к признаниям, да и те, что ты сделал, все равно были очень скудными.

Он танцевал с нею, потом сопровождал ее на ужин, потом представил ее молодым женщинам, которые, на его взгляд, должны были понравиться ей. И все это время он искал глазами Джорджа Кадоудэла. Черт, этот маньяк Джордж был последним человеком на земле, которого Дуглас выбрал бы себе во враги.

Какого черта он не во Франции, где ему самое место? А может быть, и там, и Жанин — просто истеричка. Потому что та особа, с которой он говорил, была Жанин Додэ, женщина, из-за которой он ездил во Францию.

— Я бы хотела познакомиться с Терезой Карлтон.

— Так, этот Бичем уже рассказал тебе о ней, да? Он обожает сеять раздоры. Я буду ничуть не удивлен, если он и сам спал с этой леди.

— Она расторгла помолвку с Тони?

— Она — нет. Он обнаружил, что она спит с одним из его друзей. Его чуть не хватил удар от шока и злости. Он приехал в Нортклифф, чтобы восстановить душевное равновесие, и я считал его своим спасителем. Потом он поехал в Клейборн-холл и женился на моей невесте.

— Тебе не кажется, Дуглас, что ты мог бы выразиться несколько иначе?

— Зачем? Это правда. И то, что появилась ты, как черт из табакерки, не меняет существа дела.

Она вздохнула:

— Ты прав, конечно. Однако, если бы ты немного изменил свои слова, я вознаградила бы тебя за это, когда мы вернемся домой, если только ты не вознаградишь меня первый, как ты всегда это делаешь. Ты не даешь мне шанса, Дуглас.

— Лет в пятьдесят, возможно, и дам.

Для Александры это было чудесным признанием, и ее лицо осветилось улыбкой. Дуглас, со своей стороны, переосмыслил сказанное и уже жалел о своих словах. Весь оставшийся вечер он много ругался, увлекался бренди, потом протрезвел. Слишком много алкоголя может слегка замедлить его действие. В экипаже у него закружилась голова. Поднимаясь по лестнице в спальню, он рассеянно насвистывал. Да, может быть, бренди сделает свое дело.

Этого не случилось, но попытаться все же стоило. Когда он наконец упал рядом с нею и перевернулся на спину, подложив руки под голову, он сосредоточил все свое внимание на том, чтобы восстановить дыхание.

— Ты убьешь меня когда-нибудь, — сказал он. — Так не может дальше продолжаться. Это неестественно. И вредно для здоровья.

— А как насчет меня?

Он положил руку ей на грудь. Сердце бешено стучало. Дуглас довольно ухмыльнулся:

— Нас похоронят рядом на фамильном кладбище Нортклиффов.

— Мне не нравится, как это звучит.

— Сначала ты должна подарить мне наследника.

— Мне всегда казалось, что женщины должны плохо себя чувствовать, когда они беременны.

— Да, как правило, насколько мне известно.

— Я чувствую себя прекрасно.

— А как насчет других признаков?

Аликс смутилась, несмотря на темноту. Ее молчание слишком затянулось, и Дуглас повторил вопрос.

— Ну так что? У тебя было что-нибудь с тех пор, как мы поженились?

Она покачала головой, и он уловил в темноте ее движение.

Он легонько прижал ладонь к ее животу:

— Ты довольно вместительная. Маленькая, но не слишком, надеюсь, чтобы не выносить моего ребенка. Но я действительно очень крупный мужчина, Александра. Моя мать всегда с ужасом вспоминает, как я чуть не убил ее при рождении. Нет, боюсь, ты недостаточно большая. Нужно пригласить врача, чтобы он осмотрел тебя.

— Ты не сделаешь этого!

— Только подумайте, она еще разговаривает, — сказал Дуглас.

— Дуглас, послушай меня. — Она приподнялась на локте, и ее волосы упали к нему на грудь. — Я — женщина, и именно женщины всегда рожали детей. И я не позволю дотрагиваться до себя ни одному мужчине, кроме тебя. Понимаешь?

— А кто будет принимать ребенка?

— Повитуха. У моей матери принимала роды повитуха. И обошлись без всяких мужчин.

В ответ на это он засмеялся и обнял ее. Его руки стали ласкать ее тело. У нее перехватило дыхание.

— Ты можешь и без меня обойтись, Александра? Ведь я мужчина.

— Я знаю, что ты — мужчина, Дуглас. Чего я не понимаю, так это почему все считают тебя холодным. Видели бы они тебя сейчас, и слышали бы какой теплый у тебя голос. Холодный! Ха!

— Кто это тебе сказал такое?