Первая мировая война. Борьба миров - Владимир Миронов

Как же на самом деле развивались события? 23 февраля Николай II приехал из Петрограда в Ставку. В тот же день в столице начались массовые волнения, переросшие в общую стачку. Шли массовые митинги, на которых доминировал один лозунг: «Долой самодержавие!» Хотя митинги и не затронули всей России, но массовое недовольство разрасталось, как снежный ком… Все сплелось в один тугой узел: поражения армии, алкоголик-император, Распутин, царица, вертящая царем как ей вздумается (царь подписывал письма к ней словами: «Твой слабый, безвольный муженек»), голод и бездарные министры — все это, вместе взятое, приближало революцию (переворот). К тому же в руках у миллионов оказались винтовки. Забастовали путиловцы… Улицы Петрограда полны женщин с лозунгами: «Верните мужей из окопов! Долой войну! Долой царя!» Февральская революция родилась из клича масс: «Хлеба!» и «Долой войну!»

Очень сложным было положение в войсках. Официальные сводки штабов и армий свидетельствовали об изменении отношения солдат к войне, о падении дисциплины. Стремление к миру, скорейшему окончанию войны становится главным в настроениях армии. Начальник Петроградского охранного отделения в одном из своих донесений в Департамент полиции в 1916 г. отмечал, что «Петроградский гарнизон не верит в успех русского оружия и находит, что продолжение войны бесполезно». На призывы защищать отечество «до победного конца» все чаще можно было услышать ответ: «Да его, Петроград-то, и так давно бы надо отдать… Там одно безобразие».

Стремление солдат к миру проявлялось в различных формах. Широкий размах приобрели братание и дезертирство. Последнее, как форма протеста широких масс против войны, выросло со 195 тыс. человек в феврале 1917 г. до 2 млн. человек к октябрю 1917 г. Г. В. Плеханов жаловался, что проповедь братания превращает армию в дикую орду.

Взбунтовались матросы Балтийского флота, поубивали офицеров. Капитан 2-го ранга Г. Граф писал: «…убийства офицеров происходили в обстановке ужасной. Их убивали при встрече на улице или врываясь в их квартиры и места службы, бесчеловечно издеваясь над ними в последние минуты».

По мере роста протестных настроений рабочие и солдаты, не желая стоять в стороне, вступали в борьбу с царизмом. С новой силой вспыхивает стачечное движение. Растет число политических забастовок. В 1915 г. в России было 2 тыс. стачек с 900 тыс. участников, в 1916 г. — 2,3 тыс. стачек с 1800 тыс. забастовщиков. Рабочие и солдаты ведут уже настоящие бои с полицией. В сентябре 1915 г. на Николаевском (Московском) вокзале в Петрограде произошло столкновение направлявшейся на фронт партии ратников в 500 человек с полицией, с криками «Бей фараонов и дармоедов» новобранцы пытались расправиться с городовыми. Причем, по словам начальника Петроградского охранного отделения, сопровождавшая ратников вооруженная солдатская команда «в усмирении беспорядка» участия не приняла. Среди рабочих крепло убеждение: солдаты — их братья по классу и не будут участвовать в подавлении массовых выступлений, как в годы первой русской революции. Одним словом, к 1917 г. сложилась пренеприятная ситуация для власти. Армия, включая элитные части, перемолота в битвах. Офицеры с равной ненавистью относятся ко двору, Думе, революционерам и вообще к политиканам разного рода. Все решал вооруженный народ. Солдаты являли собой толпу дезорганизованных, распропагандированных, возмущенных, взвинченных людей, готовых в любую минуту взорваться эксцессами восстания.

Наблюдая за поведением вооруженных толп, генерал А. С. Лукомский писал в те дни: «После отъезда царя из Ставки события в Петрограде 28 февраля и 1 марта развивались чрезвычайно быстро. Мы в ставке получали одну телеграмму за другой, свидетельствующие о том, что революционное движение приобрело полный размах, когда почти все войска присоединились к революционерам, когда убивали офицеров и полицейских». Все указывало на то, что дело шло к финалу».

Не забудем и о том, как вели себя крестьяне: они сжигали и громили помещичьи усадьбы

Таким образом, главной причиной революционных настроений было прежде всего настроение масс, которые уже окончательно потеряли веру в царя и его окружение.

Еще одной важной причиной падения монархии стало предательство российской буржуазии. Когда же для монархии в России наступил поистине роковой час — февраль 1917 г., — правые, ранее в своем «верноподданничестве» громившие всех и вся, не только не нашли в себе моральных и духовных сил встать на защиту царя, но фактически предали его. Почти все покинули корабль монархии. Поразительный исторический феномен. Практически никто в стране не проявил готовности поддержать и протянуть руку помощи теряющему власть Николаю II. Иные монархисты еще и объясняли свое предательство чуть ли не как знак физического и нравственного возрождения дворянства.

А правильнее (и честнее) было бы сказать, что дворяне и буржуазия решили сделать российского самодержца козлом отпущения за все грехи, в том числе за свои собственные. А потому, возможно, правы те, кто утверждал: «Православная Россия и царствующая династия своей гибелью обязаны только дворянскому правящему слою». Эти господа сами же и выдернули одну из главных опор царского трона. В письме А.И. Деникина сказано было откровенно (1915): «На родине стало из рук вон худо. Своеручно рубят сук, на котором сидят спокон веку».

В сложной цепи причин и обстоятельств, которые привели к краху царизма и самодержавия, одной из главных причин стали нежелание и неспособность царя пойти на конструктивное, умное приспособление к новым социально-политическим и экономическим реалиям мира в XX веке.

Посол Великобритании Дж. Бьюкенен в книге «Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата» писал о Николае II и его политике следующее: «Его главной и основной ошибкой была неспособность понять, что сегодняшняя Россия не может управляться тем же способом, что и во времена Петра Великого. За это время произошло огромное территориальное расширение империи. Ее население превысило 60 миллионов человек; произошли освобождение крепостных, зарождение промышленности в больших городах с вытекающим отсюда увеличением численности пролетариата и ростом влияния интеллигенции. Уже действовали новые силы, и надежды народа росли вместе с ними. Старая политика централизованного управления была уже непригодна, и самоуправление было единственным эффективным средством. Однако бюрократия противилась передаче земствам части полномочий по управлению их областями, поскольку к тому моменту она сосредоточила в своих руках все административные функции. Более того, у самого императора не было желания проводить такую политику, да еще сталкиваясь с противодействием сил, которые видели в этом посягательство на свои привилегии. Хоть он и не мог лично контролировать административный аппарат огромной империи, он нес ответственность за все огрехи и упущения бюрократии, которая управляла Россией от его имени».

Как это было

27 февраля 1917 г. разъяренная, озлобленная масса солдат и матросов устремилась к Таврическому дворцу. Там заседали депутаты Государственной думы, представители ряда политических партий, делегаты от воинских частей, заводов и фабрик, ряд видных революционеров. Был создан Временный исполком Совета рабочих и крестьянских депутатов — Петросовет (в основном, из социал-демократов и эсеров). Организовали также Временный комитет Государственной думы во главе с октябристом М. В. Родзянко, председателем IV Государственной думы. Все царские министры были арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость.

1 марта вышел приказ №1, который фактически поставил армию под контроль солдатских комитетов. 2(15) марта на совещании Временного комитета и Петросовета было решено создать Временное правительство во главе с князем Львовым. Образовалась так называемое двоевластие.

Таврический дворец заполнили вооруженные люди с винтовками, красными бантами. Среди них, видимо, были и те, кто, по некоторым сведениям, получал из «революционного фонда» ежедневно по 25 рублей (скорее всего, это были слухи). Всюду царила неразбериха. Милюков в мемуарах скажет, что «в этот момент в столице России не было ни царя, ни Думы, ни Совета министров», а беспорядки «приняли обличье форменной революции».