Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов - Евгений Сатановский

Цель антиизраильской пропаганды – не выстраивание современного толерантного исламского (или палестинского) общества, а возрождение мифологизируемого прошлого в борьбе с заранее выбранным врагом. Халифат, «праведный ислам» или «свободная Палестина» должны возникнуть не в результате компромисса, позволяющего соперникам сосуществовать, а после победы палестинцев, арабов и мусульман над евреями. Вариант – «сионистами и крестоносцами», Израилем и США или Россией. Плюс над неверными как таковыми, а заодно и над правителями арабских стран. «Вероотступниками» для исламистов, «феодалами и эксплуататорами» для палестинских националистов.

В недавнем прошлом в исламском «пантеоне зла» присутствовали и «безбожники-коммунисты», но распад СССР перевёл его наследников на Ближнем и Среднем Востоке в категорию побеждённых. О чём лидеры исламского мира, даже те, кто пытается найти в России противовес Америке, говорят открыто, предрекая Израилю судьбу Советского Союза. Впрочем, эффективная борьба с исламистским терроризмом на территории России и помощь, которую Москва оказала Дамаску в ходе гражданской войны в Сирии, вернули её в список приоритетных целей «Зелёного интернационала».

Не сосуществование с Израилем, но борьба с ним, противостояние ему, в крайнем случае поглощение и растворение его – та цель, к которой, как принято считать на Ближнем Востоке, необходимо стремиться палестинцам. Это как основу закладывают в процессе воспитания палестинской и арабской молодежи семья, общество и система образования, от детских садов до университетов. Её развивают исламские, в первую очередь арабские и иранские, и тем более палестинские средства массовой информации.

ООН, коспонсоры «мирного процесса» и «мировое сообщество» не предложили этой разрушительной идеологии никакой альтернативы, хотя в палестинском случае именно они де-факто являются главными спонсорами этой системы. Единичные попытки палестинской и арабской интеллигенции построить такую альтернативу своими силами не опираются на необходимые организационные, финансовые и информационные ресурсы. Отдавая должное усилиям людей, пытающихся в таких условиях создать позитивную палестинскую идеологию, нельзя не отметить, что если они и имеют шансы на успех, то разве что в очень и очень отдалённом будущем.

Впрочем, о каком успехе здесь может идти речь? Израиль для арабов – шайтан, израильтяне не являются и не могут являться людьми. Так же, впрочем, как евреи в целом. Если евреев в исламском, в первую очередь арабском мире упорно называют потомками обезьян и свиней, о каком сосуществовании с ними может идти речь? И о каком сосуществовании с исламским миром Израиля можно говорить, пребывая в здравом уме и твердой памяти?

Автор не раз пытался обсуждать это с еврейскими левыми интеллектуалами. Пользы от таких бесед было немного, но определённое понимание того, как устроено мышление этих интеллектуалов и как они реагируют на реальность, они давали. Особенно яркими были два случая. Один – из собственного опыта и второй, о котором рассказали.

Первый относился к Родосскому форуму. Межрелигиозный диалог на острове Родос на протяжении многих лет организовывал от России Владимир Якунин, более известный как главный железнодорожник страны. Он успешно командовал РАО «РЖД» и на момент написания данной книги продолжал им командовать. Соответственно, автор в тот год, о котором идёт речь, числился президентом Российского еврейского конгресса. В каковом качестве на Родос и был зван.

Секция, на которой он выступал, была секцией Ближнего Востока. То есть, по мысли оргкомитета, должна была его олицетворять. Соответственно, присутствовали на ней леваки из Израиля, сирийцы, ливанец, палестинцы, невнятный иорданец-христианин, пара подтянутых иранцев с военной выправкой, у которых только на лбу не светилась надпись «Корпус стражей исламской революции», и изрядное количество московских и питерских востоковедов. Плюс очаровательная Мона Халил, журналист из Египта – полуегиптянка-полурусская. И трое израильских учёных из настоящих, которых автор на свою голову уговорил приехать на Родос: профессора Алек Эпштейн, Велвл Чернин и Зеэв Ханин.

Скандал случился на выступлении Алека Эпштейна, человека левого, насколько можно быть левым, оставаясь объективным, чрезвычайно толерантного и трепетно относящегося к правам человека. Он почти закончил свой доклад, исполненный надежд на мирное окончание палестино-израильского конфликта. Осталась завершающая фраза, тянувшая минуты на полторы. Однако по мнению иорданца, который как раз вёл секцию, время он исчерпал. О чём профессору сказали чрезвычайно грубо, потребовав очистить трибуну сию же минуту.

Профессор Эпштейн кротко указал, что все выступавшие до него арабские коллеги говорили не просто сверх лимита, но перебирали его минут по пять, и попросил дать завершить выступление, клятвенно заверив председательствующего, что будет краток, как только возможно. Последующие пятнадцать минут почтенный иорданский джентльмен потратил на то, чтобы при посильной поддержке присутствующих на секции участников из арабских стран рассказать проклятому израильскому оккупанту в мелких деталях, кем в их глазах является он, его ближние и дальние родственники, его страна и все евреи, вместе взятые.

Говорить было не с кем и не о чем. Автор ушёл, послав председательствующего на понятном тому английском языке по широко известному адресу с клятвенным обещанием сообщить о нём в иорданское Управление общей разведки и канцелярию короля, от души грохнув дверью. Израильтяне тоже ушли.

Последнее, что осталось в памяти от этого дурдома, – как израильский коммунист, всю свою жизнь потративший на борьбу за освобождение контролируемых палестинских территорий, ледяным тоном высказывал сирийскому коллеге всё, что он теперь про него и таких, как он, думает. Большим открытием было для товарища, что он арабов считал людьми, а они евреев – и, главное, его персонально – унтерменшами. Очень обиделся.

Впрочем, потом, в кулуарах, иорданец, поймав автора за лацкан, бормотал какие-то извинения. Очевидно, сильно вдохновило упоминание родных для него инстанций, куда его фамилия могла попасть в качестве возмутителя спокойствия и нарушителя конвенции. Да ещё ливанец, зажав в углу Чернина, жаловался ему на сирийцев – от всей своей страны и себя лично. Кто бы сомневался насчёт знаменитой на весь мир арабской солидарности!

Вторую историю рассказал близкий товарищ и коллега автора по Институту Ближнего Востока, с которым много студентов было обучено, книг издано и конференций пройдено. Случилось этому московскому профессору попасть на мероприятие в Индии, в городе Мумбае. Который при англичанах был Бомбей. Причём задолго до знаменитого теракта, поставившего этот мегаполис на грань коллапса. В конце 90-х.