Дуэль с Лордом Вампиров - Элис Кова

– А отчаяние порождает глупость, – тихо повторяю я мамины слова.

– Истинная правда. – На его лице мелькает горькая улыбка. – Вот этот я ношу со времени пробуждения. Этот – от неумелого обращения с оружием… – Руван один за другим перечисляет все свои шрамы и наконец доходит до предплечья. В отличие от прочих, уже зарубцевавшихся, здесь кожа еще вздутая, с зеленоватым оттенком. До сих пор гноится. – Про этот ты сама все знаешь.

– Ужасно выглядит.

– Возможно, он навсегда таким останется. – Чуть помолчав, Руван добавляет: – Тебе противно?

– Вряд ли что-то в тебе может вызвать у меня отвращение.

Сама не ожидала, что скажу такое. Руван в удивлении слегка приоткрывает губы, потом усмехается.

– Серьезно? Когда ты только попала сюда, в твоих глазах отчетливо читалось отвращение ко мне.

Фыркнув, я качаю головой.

– А что сейчас говорят мои глаза?

– В них… – Руван замолкает, явно раздумывая над ответом. И пока я жду, что он озвучит эмоции, которые я пока не в силах выразить словами, у меня начинает сбиваться дыхание. – Не отвращение.

– С тобой все будет хорошо? – спрашиваю я, меняя тему, чтобы рассеять напряжение.

– От меня это не зависит.

– Я тебе помогу, – уверенно заявляю я.

– Из-за кровной клятвы? – В его глазах мелькает настороженность.

– Потому что сама хочу.

– Хорошо. – Руван сжимает мою руку и начинает одеваться.

Я выскальзываю из комнаты, давая ему возможность побыть одному, и пользуюсь моментом, чтобы самой собраться с мыслями. Взгляд притягивают очертания Темпоста на фоне неба, и я подхожу к окну. Делаю глубокий вдох, потом медленно выдыхаю воздух, от чего поверхность стекла запотевает, становясь почти зеркальной.

В ней отражается мое лицо. Короткие темные волосы, темные глаза, смуглая кожа, испещренная моими собственными шрамами. Я ничуть не изменилась. Как и метка Рувана в ложбинке между ключицами. Клятва крови и вампиры стали теперь неотъемлемой частью меня, так же, как кузнечное ремесло, мамины слова, навыки, полученные во время тренировок с братом, и старые деревенские истории. Все это живет во мне, однако ничто из перечисленного не подчиняет себе ход моей жизни.

Больше я этого не допущу. Я хочу сама, мгновение за мгновением, строить свое будущее и впервые за все годы стать самостоятельной женщиной.

– Готова?

В гостиную входит Руван, поправляя поношенный бархатный камзол, который я уже видела на нем раньше. Он такой же мучительно прекрасный, как и всегда. И ему определенно идут высокие воротники.

– Да.

Уже несколько часов мы сидим в главном зале за одним из столов, почти всю поверхность которого занимает большая грифельная доска с коряво нарисованной мелом картой. Это я неуклюже пыталась изобразить Охотничью деревню.

– Еще раз повтори, что это? – Вентос указывает на заштрихованный участок земли.

Я стараюсь не раздражаться, прекрасно понимая, что до художника мне далеко, а все, что мы сейчас обсуждаем, очень важно.

– Просоленная земля. Вряд ли с ней возникнут трудности… но на этом участке негде спрятаться, а потому нам придется двигаться быстро, чтобы никто не заметил, как мы приближаемся со стороны болот.

– Соль не пропустит туман. До следующего укрытия вам придется бежать. – Уинни указывает на один из квадратных фермерских домов. – Сюда, а потом сюда…

Мы повторяем план, еще раз все обдумываем и меняем его, тщательно обсуждая каждую мелочь. Утомительное занятие, но необходимое. Иначе не получится провести вампира в Охотничью деревню, а потом добраться с ним до крепости.

– Давайте пока прервемся. – Руван зевает, его глаза уже блестят не так, как прежде. Не знаю, заметили ли остальные, но меня это несколько тревожит. – Уже поздно, а мы еще не до конца восстановили силы после похода в старый замок.

– Я думала, вы никогда не предложите. – Уинни приподнимается на цыпочки, вытягивая руки над головой. – Всем доброй ночи. Увидимся утром и вновь возьмемся за обсуждение. – Зевнув, она быстро направляется в свою комнату.

Остальные тоже потихоньку расходятся. Но Кэллос все так же сидит, склонившись над столом. Похоже, чего-то ждет.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Точно не знаю… – поджимает губы Кэллос.

– Мне знаком этот взгляд. – Руван осторожно кладет локти на стол, стараясь не задеть мои рисунки. – Что тебя смущает?

– Точно не знаю, – повторяет Кэллос, на этот раз более твердо. – Но это мне о чем-то напоминает. Однако сначала нужно кое-что проверить. – Он расправляет плечи, наклоняет голову из стороны в сторону и массирует шею, поскольку не один час просидел, сгорбившись, над моими рисунками, с жадным вниманием впитывая каждое слово. Никогда еще не видела, чтобы кто-то так стремился к знаниям. – Если я что-нибудь найду, милорд, то дам вам знать.

– Я хочу узнать обо всем первым. – Сжав предплечье Кэллоса, Руван встает. Невольно я отмечаю, что он все больше полагается на здоровую руку.

– Как и всегда.

– Спасибо за твой тяжкий труд, дорогой друг.

– Он доставляет мне удовольствие. – Слова Кэллоса правдивы лишь наполовину. Ему действительно нравится погоня за знаниями, это я могу утверждать наверняка. Однако вынужденный проводить исследования под давлением обстоятельств, он не испытывает от своих находок почти никакой радости. Кэллос обращает на меня взгляд золотистых глаз. – Не возражаешь, если я перерисую все, что ты отметила на доске? На всякий случай, чтобы ничего не пропало.

А у меня имеется право выбора? Я поворачиваюсь к Рувану, предоставляя решать повелителю вампиров.

Он устало мне улыбается.

– На меня можешь не смотреть. Он спросил тебя. Это ведь ты делишься с нами знаниями.

Я быстро кошусь на нарисованную карту. Пусть она изображена совсем неумело, тем не менее представляет собой детальный план Охотничьей деревни, моего родного дома, где еще долгие годы будут жить кузнецы, охотники, кожевники, фермеры, сапожники и прочие люди, которые ведут борьбу с вампирами. Я с тоской провожу кончиками пальцев по рамке грифельной доски.

А может, и не долгие годы. Если нам удастся снять проклятие, деревня вскоре превратится в обычное людское селение, ничем не отличающееся от других.

– Не возражаю, – тихо отвечаю я, удивляя саму себя. Вопреки ожиданиям, Кэллос вовсе не начинает прыгать от восторга. Наверное, единственный из вампиров, он понимает, на что я соглашаюсь. Возможно, потому, что очень много читает и знает долгую кровавую историю этого конфликта. – Но у меня есть одна просьба… условие.

– Слушаю.

– Если я попрошу, ты уничтожишь записи.

Услышав такое, Кэллос вздрагивает, и я поспешно поясняю:

– Понимаю, ты отрицательно относишься к уничтожению записей или фрагментов истории, но кто поручится, что, если нам не удастся снять проклятие, следующий повелитель вампиров будет с таким же уважением относиться к людям, как и Руван?

– Если до этого