Смерть травы. Долгая зима. У края бездны - Джон Кристофер

— Ему потребуется помощь.

— Ты собираешься прямо так взять и выкинуть его? — не вытерпел Эндрю.

— Почему бы и нет? — Абониту улыбнулся, и его белоснежные зубы сверкнули в лунном свете. — Если мы продержим его дольше, ему придется совершить более протяженный заплыв. Надеюсь, что вода достаточно прохладна, чтобы привести его в чувство.

Так и не пришедшего в себя человека перебросили через борт. Эндрю надеялся, что он выплывет, но этого не произошло.

— Можете расходиться, — обратился Абониту к африканцам. — Али и Кипуни будут нести караул. Остальным спать.

Эндрю и Абониту остались одни.

— Ты славно все провернул, Эндрю, — молвил Абониту. — И сейчас, и там, на острове. Я ничем не мог тебе помочь. Пришлось возложить всю ответственность на тебя.

Эндрю молчал, ожидая продолжения. Похвала прозвучала не слишком искренне, и он чувствовал, что ею одной дело не кончится. Абониту пошевелился, словно снова собираясь положить руку на плечо Эндрю; однако теперь он не сделал этого.

— Все эти, — он указал большим пальцем через плечо, — так и не сообразили, что к чему. Были слишком напуганы. Теперь радуются, что все обошлось. Думаю, они не уловили главного.

— Что же главное?

— Если совсем откровенно — что все зависело от тебя. Потому что ты белый и губернатор принял тебя за старшего.

— Полагаю, что не уловили, — кивнул Эндрю.

— Думаю, пусть лучше так и остается. Пусть пребывают в неведении. Как и все остальные в экспедиции, когда мы их догоним.

— Понятно, — улыбнулся Эндрю. — Иначе пострадает их боевой дух?

— Да, — серьезно ответил Абониту. — И ты. Они могут затаить обиду. Там была территория белого человека.

— Она таковой и остается. Хорошо. Какова же будет наша версия?

— Очень простая: бегство на «ховеркрафте» под покровом ночи.

— Действительно просто. Постараюсь запомнить. А разве мне не полагается медаль за то, что я спас тебя?

Абониту важно посмотрел на него через свои очки:

— Тебе самому не обидно?

— Нет. Просто получается глупо.

— Уверяю тебя, вовсе не глупо. Я знаю свой народ лучше, чем ты. — Эндрю собрался что–то возразить, но Абониту поспешил продолжить: — Ты считаешь, что они вели себя недостойно? И я того же мнения. Может быть, мне удастся что–то изменить. Тебе — нет. Они ничего не примут от тебя — ни совета, ни порицания, ни личного примера. Запомни это.

— Было бы интересно взглянуть, как тебе удастся изменить их. Пока что я не вижу особых шансов на спасение, если мы снова угодим в переплет.

— Кое–что может получиться. — Лицо Абониту стало неприступным. — Но сейчас я не могу об этом распространяться.

Всю ночь они двигались с небольшой скоростью, хотя туман больше не мешал. Примерно в шесть утра дозорный заметил по правому борту огни. «Ховеркрафт» устремился туда, и вскоре оказалось, что перед ними растянулись на несколько миль остальные суда эскадры. «Ховеркрафт» Эндрю и Абониту занял свое место в строю, и эскадра продолжила путь. На заре вдали показалось побережье Британии.

Эскадра сменила курс и устремилась вдоль побережья на восток. Склады горючего находились в Саутгемптоне, и Эндрю предположил, что Муталли, пользуясь штилем и хорошей видимостью, решил сначала завернуть туда, а уж потом высадиться на берег.

Его предположение подтвердилось. Но пролив Те–Солент оказался забит льдами, и эскадре пришлось огибать остров Уайт. На берегу не было заметно никаких признаков жизни. В районе Портсмута «ховеркрафты» смогли проникнуть на сушу: льды здесь заходили далеко в море, но приливные волны перекатывались через них, чем суда на воздушной подушке сумели воспользоваться.

Эндрю знал, что Карлоу и Прентис находятся вместе с Муталли, поскольку именно им было известно, где искать горючее. Несколько раз подряд эскадра терпела неудачу. Однако еще до полудня они нашли то, что искали: приземистое бетонное сооружение без окон, занесенное снегом. Все суда устремились к нему.

Внутрь вела бронированная дверь. Подойдя ближе, они увидели, что она висит на ржавых петлях, — видимо, ее взорвали динамитом, чтобы проникнуть в хранилище. По команде пробежал разочарованный ропот, поскольку смысл этого зрелища сразу стал понятен всем: с самого начала предполагалось, что пополнение запасов горючего станет ключом к успеху экспедиции.

Первым в дверь протиснулся Абониту. Он исчез в потемках, и люди замерли, ожидая его возвращения. Ожидание увенчалось успехом: появившийся в проеме Абониту сгибался под тяжестью полной канистры.

— Все в порядке! — крикнул он. — Скорее всего они искали что–то другое — скажем, еду. Во всяком случае, горючее на месте. К нему никто не прикасался.

Команда издала радостный вопль. Не успел Абониту сбросить на снег канистру, как Муталли ринулся вперед и заключил его в объятия. Потом генерал повернулся к команде.

— Чудесно! — торжествующе крикнул он. — А теперь — обедать!

2

Участники экспедиции собрались, как обычно, вокруг походных плит, на которых дымилась еда.

— Теперь выкладывай, что с вами стряслось, — обратился Муталли к Абониту.

— Во–первых, у нас слабая охрана, да и та недостаточно бдительна…

Вокруг лагеря были выставлены часовые, однако они больше интересовались действиями поваров, колдовавших над котлами, нежели охраной. Муталли передернул плечами.

— Нам здесь ничего не угрожает.

— В этом и состоит наша ошибка. Надо бы удвоить охрану и заставить часовых глядеть в оба.

Его голос звучал спокойно, но непреклонно. Гигант посмотрел на него и согласно кивнул. По его сигналу к ним подбежал еще один африканец.

— Заки! Удвой охрану, и пускай не зевают!

Абониту умело повел свой рассказ. Начал он с того, что их отставание от эскадры было вызвано неспособностью экипажей остальных судов следить за арьергардом. События на Гернси получили то освещение, о котором Абониту договорился с Эндрю: он поведал слушателям, что их захватили в качестве заложников и что ночью им удалось бежать и пробраться на судно. Получалось, что львиная доля успеха объясняется его, Абониту, доблестью. Команда слушала, затаив дыхание, время от времени взрываясь одобрительными воплями. Эндрю подметил, что версия встречается с не меньшим энтузиазмом членами их собственного экипажа. Под конец рассказчика ждали воодушевленные аплодисменты.

— Славно! — одобрил Муталли. — Пока нам везет. Все идет отлично.

— Везло, — поправил его Абониту. — В следующий раз может и не повезти.

— Стоит стать везунчиком, как дальше все идет как по маслу.

— Кое–что все же надо предпринять. — Абониту слегка повысил голос, и шум голосов вокруг разом утих. Все прислушались. — Иначе удача отвернется от нас.

Муталли продолжал улыбаться, но веселость покинула его.

— Что же именно?

— Придется повысить дисциплину. И назначить командиров. На каждом судне должен быть свой командир, а у него — заместитель на случай, если командир будет ранен или исчезнет. Нам надо принимать суровые решения и неукоснительно им следовать. Нельзя постоянно изменять планы.

Экипаж отреагировал на его слова одобрительным гулом. Абониту удалось привлечь людей на свою сторону. Эндрю это хорошо понимал. Но это не скрылось и от Муталли.

— Я подумаю, — проговорил он.

— Тут не о чем думать, — не отступал Абониту. Он сверлил взглядом мощную фигуру Муталли. Речь шла о чем–то большем, нежели просто независимость суждений, обычная в дискуссии, — он бросал Муталли личный вызов. Эндрю увидел, как рука Муталли скользнула к поясу, на котором у каждого висел кинжал. Абониту оглядел людей. — Это придется сделать, — повторил он, — если мы хотим попасть домой.

Одобрение было не таким шумным, как прежде, теперь гул голосов больше напоминал ворчание. Однако в том, что команда одобряет его слова, сомнений не было. Муталли тоже пробежал глазами по лицам подчиненных и прочел в них растущее отчуждение. Он согласно кивнул:

— Ладно, Абониту. С этой минуты ты командуешь своим «ховеркрафтом». Скоро я назначу остальных капитанов. Ты же будешь нести ответственность за дисциплину: выставлять часовых, сдедить за их добросовестностью и так далее. Надеюсь, ты сможешь разобраться с неувязками сам, а не бегать всякий раз ко мне.

— Обязательно, — кивнул Абониту.

— Так будет у нас обед или нет? — взвился Муталли. — А, ребята? Как насчет мясца?

Генерал был доволен собой. Он пошел на минимальные уступки и в то же время взвалил на плечи Абониту обязанности, исполнение которых наверняка повлечет за собой утрату популярности. Эндрю чувствовал, что, дождавшись подходящего момента, Муталли нанесет ответный удар. Столкновение не поставило под вопрос главенствующее положение Муталли, наоборот, даже подкрепило его, хотя и сделало более расплывчатым. Однако с появлением оппозиции в лице конкретного человека Муталли мириться не собирался. Эндрю был уверен, что выяснение отношений не заставит себя ждать.