Жизнь и судьба прапорщика русской армии - Александр Витальевич Лоза

…В служебной неразберихе первых месяцев революции прапорщик Н. И. Лоза выправил себе, как делали многие офицеры, краткосрочный отпуск домой в Полтавскую губернию. Он не был дома почти два года, после того как в августе 1915 года его призвали в армию молодым солдатом.

В начале апреля прапорщик Лоза выехал на родину в Полтавскую губернию на хутор Базилевщина. Был Светлый праздник Пасхи, когда молодой офицер приехал домой. Родные встретили его радостно. Они гордились его офицерским чином, любовались формой и золотыми офицерскими погонами. Три дня отпуска пролетели как один миг и остались в памяти Николая светлым, добрым чувством любви и обожания родителей, сестер и брата…

Возвратившись в Москву, он часто вспоминал отчий дом, родных и младшего брата Карпушу, как нежно называл его сам Николай, с восторгом рассказывавшего о событиях в их Хорольском реальном училище.

Позже Карп Игнатьевич писал о том времени: «…В первые дни революции уроков почти не было. На уроках только и говорили, что о революции. Некоторые учителя вели разговоры с нами сдержанно. Другие разъясняли суть происходящего. Вообще наше училище в то время было похоже на растревоженный муравейник. Все суетились, мотались, как ошалевшие. Появились красные банты. Визг, крик, суета не умолкали.

Вскоре в училище был введен родительский комитет. Выборы уполномоченных от учеников старших классов в этот комитет. Ученики старших классов записывались в народную охрану-милицию. Их повязывали красными повязками. Назначали в ночь в наряд по охране порядка. Выдавали винтовки.

Проводили манифестации с пением «Марсельезы». Устраивались митинги. Всюду развивались красные флаги.

На душе у меня было легко, радостно – свобода! Да, ребята нашего класса по-весеннему бурно, переживали революцию. Голова кружилась, хмелела, да и как было не хмелеть, когда тебе 17 лет. Мне казалось, что все тело пронизано током радости. Сердце билось так гулко. Душа ликовала – не будет больше в России ни злобы, ни страданий…»

Николай вспоминал, как в отпуске они с младшим братом Карпушей говорили, говорили всю ночь напролет и не могли наговориться…

Младший брат рассказывал, как в их Хорольском реальном училище в начале апреля произошла своя маленькая революция: «Вскоре произошла и в училище революция. На родительском собрании, с представителями учащихся, был смещен директор училища Чемолосов и инспектор училища Разинкин, как ярые реакционеры. Об этом было объявлено перед началом занятий собравшимся в актовом зале ученикам. Директор Чемолосов выступил с прощальной речью, прослезился за неблагодарность родителей и учеников к его плодотворной, многолетней работе в деле просвещения.

Их обоих оставили преподавателями. Чемолосова – преподавателем математики: геометрии, тригонометрии по учебникам, им же составленным и утвержденным Министерством просвещения как учебное пособие в средних учебных заведениях, он продолжал учить детей».

Рассказывал Карп старшему брату и о насильственном навязывании у них «самостийной» власти, об организации Центральной Рады во главе с профессором Грушевским и о созыве Всеукраинского Национального конгресса…

Февральскую революцию население приняло с энтузиазмом. Казалось, что революция сможет добиться решения многих проблем России. Миллионы людей ожидали, что революция приведет к наступлению счастливой эры в истории страны.

Крестьяне ожидали наделения землей, рабочие – защиты своих прав, интеллигенция – демократизации общественной жизни.

Февральская революция объединила в единый, противоречивый поток и демократическую «политическую» революцию, и городскую «пролетарскую» социальную революцию, и крестьянскую «аграрную» революцию, и национально-политические «националистические» революции народов, населявших Россию.

В этом потоке одним из первых, не без помощи германских агентов и денег, всплыл и укрепился украинских национализм.

Офицер русской армии Николай Игнатьевич Лоза с неподдельным интересом следил через газеты за событиями, происходящими в его родных краях.

3 марта 1917 года в Киеве на собрании «Товарищества украинских прогрессистов», кооператоров и социал-демократов, выдвинули идею и провозгласили создание Центральной Рады. 7 марта Центральная Рада была создана. Председателем ее стал известный историк Михайло Грушевский. Из подполья вышли Украинская партия социалистов-революционеров (УПСР) и Украинская социал-демократическая партия (УСДП). 6 апреля был созван Всеукраинский Национальный конгресс, а 5–8 мая в Киеве начал работу I Всеукраинский военный съезд. На него приехало более 900 делегатов, которые должны были выработать согласованную позицию военных по дальнейшей судьбе Украины.

Главным на съезде стало противостояние фракций «самостийников» и «автономистов»-социалистов. Первые выступали за максимальную украинизацию и скорейшее образование национальных вооруженных сил. Вторые же высказывались против резкого размежевания с Россией и за умеренное, эволюционное движение развития. Именно от этой фракции был избран в президиум Семен Петлюра, только начинавший политическую карьеру. В своих выступлениях С. Петлюра призывал «не отделять судьбу России от судьбы Украины».

По итогам работы съезда была принята резолюция, в которой говорилось: «Потребовать от Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов немедленного объявления особым актом национально-территориальной автономии Украины».

Всеукраинский войсковой съезд выступил с требованием автономии Украины и создания национальных украинских воинских частей, однако Временное правительство в Петрограде отвергло национально-территориальную автономию Украины.

Искусственно воздвигаемое, пусть даже на почве южнорусских черноземов, без исторического фундамента, не связанное цементом народного единства, здание украинской государственности, хотя и было привлекательно для узкого круга «щирой» интеллигенции, на деле только раздражало население и не представляло прочной постройки.

Отсутствие здоровой национальной идеи, непримиримая борьба партий, их продажность и оппортунизм, игра в «самостийность» и балаканье с улыбкой на выдуманной «мове» превращали все происходящее на Украине в политический фарс.

Как вспоминал об этих событиях Г. И. Гончаренко (будущий писатель Юрий Галич) в романе «Красный хоровод»: «С горечью в душе пришлось наблюдать, попытки… собственных ренегатов расколоть на части две сросшиеся ветви русского народа».

В Петрограде революция ширилась и развивалась. Временное правительство не могло контролировать происходящее, В городе происходили самозахваты зданий и помещений.

Так, 1 марта 1917 года солдаты запасного автобронедивизиона самовольно заняли роскошный особняк прима-балерины Мариинского театра Матильды Кшесинской на углу Кронверкского проспекта и Большой Дворянской, который она покинула с началом Февральской революции. Потом это здание приглянулось активистам Петроградского комитета большевиков, а 11 марта туда перебралась его Военная организация и обосновался ЦК РСДРП(б), а после того как 3 апреля В. И. Ульянов (Ленин), произнес с балкона речь, вошедшую в советские учебники как «апрельские тезисы», в особняке регулярно бывали Я. Свердлов, А. Луначарский, Александра Коллонтай, газеты Петрограда стали называть особняк «главным штабом ленинцев».

Кстати, как явствует из воспоминаний М. Кшесинской, она, проезжая в июне 1917 года мимо своего бывшего жилища, видела члена Исполкома Петросовета большевичку Александру Коллонтай, гулявшую по саду в принадлежавшем самой балерине горностаевом пальто.

Самозахваты большевиками чужой собственности продолжались и в дальнейшем.